Жажда (Потаенное пламя) - Браун Сандра - Страница 48

– Вы собираетесь присутствовать на церемонии, миссис Локетт? – спросил Курт.

Лорен смутилась:

– Ну… думаю, да. – Потом добавила: – Конечно, с мужем.

Никто никак не отреагировал на ее слова, и снова наступило молчание.

– Я бы с удовольствием сыграла в бридж. Кого-нибудь это интересует?

Зеленые глаза Оливии оживленно блестели, и она казалась моложе и веселее, чем когда-либо.

Лорен никогда еще не видела ее такой. Вероятно, в свое время она разбила немало сердец, когда пускала в ход все свое очарование.

– Это было бы замечательно. Лорен, вы согласились бы стать моей партнершей? – сказал Курт, подходя к ней и протягивая свою мясистую руку. Не в силах преодолеть отвращение, Лорен отшатнулась. С каких это пор он стал называть ее по имени?

– Ну же, Лорен, давайте, – подбодрил ее Карсон, подавляя зевок, – Оливия будет играть с Паркером, а я не люблю бриджа. – Он направился к двери, бросив через плечо: – Пойду в библиотеку, подремлю. Разбудите меня, когда закончите игру.

Лорен беспомощно смотрела вслед стремительно уходящему Джереду.

Оливия улыбнулась. Даже самой себе она не могла признаться, что при упоминании Лорен об их с Джередом совместной прогулке ее охватило беспокойство. Конечно, Джеред достаточно умен, чтобы не связаться с этой девчонкой, во всяком случае, не увлечься ею серьезно. Во всяком случае, она намерена приложить все силы, чтобы не допустить такого поворота событий.

Игроки расселись за карточным столом в углу комнаты. Лорен умела играть, но сейчас ее мысли были заняты Джередом. Почему он ушел? Куда? Ведь не мог же он уехать из дома. Так где же он?

Роббер продолжался несколько часов. В конце концов Карсон присоединился к ним и дипломатично ободрял то одну, то другую пару.

Когда Роза объявила, что в столовой накрыт холодный ужин, все запротестовали, но все же голод победил. Игроки сгрудились вокруг стола, наполняя тарелки едой: оставшейся от обеда индейкой, салатами и маринадами. Оливия попросила Розу позвать Джереда.

С тарелками в руках они отправились обратно в гостиную. Лорен примостилась в углу комнаты на одной из маленьких кушеток. Она осознала свою ошибку слишком поздно – когда заметила приближающегося к ней Курта.

– Вы взяли мало еды, Лорен, – сказал он, усаживаясь рядом с ней.

– Я не голодна, – пробормотала она. Его присутствие подавляло ее, отбивая аппетит.

– Вы не взяли маринованного перца. Вот, попробуйте. – Он взял со своей тарелки один перец и предложил ей.

Она очень хорошо помнила свой первый ужин в Коронадо и столь невинно выглядевшую фасоль с томатами.

– Нет, благодарю вас, я не люблю перец.

– Это не то, что вы думаете. Он приготовлен с умеренным количеством специй. Вот.

Курт откусил кусочек перца и начал медленно жевать, намеренно стараясь показать ей, что не чувствует никакого неудобства.

– Да ну же, Лорен.

Надеясь, что он отстанет от нее, если она согласится, девушка наклонилась, откусила крошечный кусочек и быстро отодвинулась от него. Курт смотрел на нее с улыбкой.

Чтобы не видеть его самодовольного лица, с этой глупой, победоносной улыбкой, Лорен отвернулась и тут же заметила Джереда, стоявшего в дверях и смотревшего на них.

Его руки были сжаты в кулаки, а играющие на скулах желваки придавали лицу свирепое выражение. Глаза Джереда горели каким-то демоническим огнем. Внезапно Лорен осознала, насколько двусмысленной могла выглядеть эта сцена – она рядом с Куртом на кушетке в темном углу гостиной.

– Джеред, – вырвался из ее груди придушенный шепот.

Курт резко повернул голову, проследив за ее взглядом. Он сразу увидел Джереда и заметил его ярость. Повернувшись к Лорен, он игриво потрепал ее по подбородку:

– Видите, он совсем не вызывает жжения.

Оттолкнув его, она вскочила и бросилась вслед за Джередом, стремительно покинувшим гостиную.

Она нагнала его уже в холле и протянула руку, как бы стараясь удержать.

– Джеред… – она запнулась, – Джеред, я…

– Заткнитесь! – рявкнул он, вырывая руку. Лицо его было искажено яростью.

Противоречивые чувства охватили Лорен – ей хотелось закричать на него, ударить его и тут же умолять о прощении. Все, что угодно, только бы стереть с его лица это гневное, обвиняющее выражение.

Роза буквально вжалась в стену, боясь оказаться на их пути. Лорен увидела ее и, поняв, что примирение невозможно, подошла к ней:

– Роза, я иду в свою комнату. У меня болит голова. Не будете ли так любезны передать гостям мои извинения?

– Си, сеньора, – прошептала Роза, надеясь, что Джеред ничего не скажет. Он и не сказал, только сверкнул глазами, видя, как Лорен уходит.

Джеред стоял у окна в своей комнате, зажав сигару в зубах. Он наблюдал за Лорен, медленно идущей по двору вдоль ограды. Черт возьми, что это она бродит по двору среди ночи. Что ей там надо? Заметив, что Лорен зябко повела плечами, Джеред подумал, что ей холодно.

Вандайверы наконец отбыли. От Джереда потребовалось все его самообладание, чтобы не убить Курта Вандайвера. Он не помнил случая, когда при одном виде человека его охватывал такой гнев. Он буквально трясся от ненависти.

Прощаясь, Курт сказал Джереду:

– С нетерпением буду ждать вас на празднике. Надеюсь, к этому времени Лорен будет чувствовать себя лучше. Мы будем ужасно разочарованы, если она не сможет там присутствовать.

Джереду стоило больших усилий удержаться и не двинуть кулаком по этому насмешливо ухмыляющемуся лицу.

В конце концов он засел в своей комнате, изо всех сил стараясь напиться. В его затуманенный алкоголем мозг проник звук тихих шагов в холле. Услышав, как открылась входная дверь, Джеред подошел к окну.

Лорен спускалась по ступенькам во двор. Джеред с удивлением увидел, что она направляется к железной ограде. На ней был халат, который он видел прежде, распущенные волосы густой массой сбегали по спине. Лорен слегка поеживалась от холодного ноябрьского воздуха.

«Сука!» – мстительно подумал Джеред. Она так откровенно флиртовала с этим шутом Вандайвером, буквально ворковала с ним. Он был прав насчет нее. Она интриганка, хитрая шлюха, дразнившая и мучившая его с определенным расчетом.

«Ладно, мне наплевать», – убеждал себя Джеред. Но в глубине души он мучительно осознавал, что обманывает себя. Она ему небезразлична. Каждый раз, когда поблизости от нее оказывался этот сукин сын Вандайвер, Джеред чувствовал ни с чем не сравнимую боль.

Джеред смотрел, как лунный свет серебрит ее волосы. Лорен устало оперлась о створку ворот и опустила голову, тяжелые пряди волос упали ей на лицо. Вот она повернулась, и он увидел стройную шею, выступающую из выреза халата. Перед его мысленным взором мгновенно встало все ее прекрасное, нежное тело, и Джеред застонал.

Если уж ему было суждено жениться по расчету, то почему бы его жене не быть уродливой? Почему так случилось, что ею стала Лорен?

В столице, равно как и в других местах, его сексуальные подвиги были хорошо известны. Шлюхи боролись за право предложить ему свои услуги. Его страстные ласки сменялись безразличием, бросавшим вызов каждой женщине, будившим в каждой из них самые противоречивые чувства. И, как ни странно, они любили его именно за это.

Но в эту свою поездку в Остин Джеред не имел ни малейшего желания поддерживать свою репутацию. Образ Лорен не оставлял места для других женщин. Он представлял себе ее тело, которого жаждал.

В конце концов, разозлившись на самого себя, Джеред пошел в один из самых известных ночных клубов. Завсегдатаи приветствовали его с восторгом, наперебой спрашивая: уж не испортила ли женитьба Джереда Локетта?

Джеред изображал веселье, пил виски, играл, но когда настало время выбрать женщину и подняться с ней наверх, он так устал притворяться, что без всяких усилий отвергал одну претендентку за другой.

То слишком толстая и вульгарная, то неестественно рыжая, то худая. И это продолжалось без конца.

Наконец, пробормотав какие-то слова извинения, Джеред покинул клуб и вернулся в отель. Он лег в постель, но его плоть, не получившая удовлетворения, не давала ему уснуть. Наконец, отчаявшись, Джеред прибег к средству, в котором не было необходимости с раннего отрочества.