Лютый зверь - Лондон Джек - Страница 8

— Да разве она просто репортер? — уговаривал его Стюбнер. — Слыхал про Сенгстеров? Ну тех, миллионеров?

Пат кивнул головой.

— Она — дочка одного из них. Высший свет, и все такое. Могла бы и не зарабатывать деньги, а прожигать жизнь как вздумается. Ее папаша стоит миллионов пятьдесят, не меньше.

— Зачем же она работает в газете? Только хлеб отбивает у какого-нибудь бедняка.

— Да она с отцом в ссоре, — поругались из-за чего-то, когда он занялся чисткой Сан-Франциско. Совсем порвала с ним. Ушла из дому и поступила на работу. И вот что я тебе скажу, Пат: пишет она так здорово, что с ней ни одному газетчику на всем побережье не сравняться!

Пат уже слушал с некоторым интересом, и Стюбнер заторопился:

— Она и стихи пишет, помешана на всяких таких штучках, не хуже тебя! Только у нее по-настоящему выходит, она даже книжку выпустила. И на все спектакли пишет рецензии. Пойми, ей поручают интервью с самыми знаменитыми актерами, какие сюда ездят!

— Да, я видел ее имя в газетах, — подтвердил Пат.

— А как не видеть! И для тебя, Пат, настоящая честь, что ей поручено о тебе написать. Ты не беспокойся: я тут буду и все ей объясню! Сам знаешь, я всегда брал это дело на себя!

Пат с благодарностью посмотрел на менеджера.

— И вообще, Пат, не забывай одного: надо тебе привыкать к этим интервью. Это часть твоей работы. Громкая реклама — и к тому же бесплатно! Такой рекламы ни за какие деньги не купишь. Публика прислушивается — на то и газета, — расхватывает билеты, а к нам плывут денежки.

Он остановился, прислушался, взглянул на часы.

— Наверно, это она пришла. Пойду встречу, приведу ее сюда. Я ей скажу, чтобы она тебя долго не мучила, нечего ей рассиживаться! — В дверях он обернулся. — И будь человеком, Пат. Не прячься, как улитка в раковину, не молчи. Поговори с ней немножко, отвечай на вопросы.

Пат отложил сонеты, взял газету со стола и погрузился в чтение, но тут Стюбнер вошел с Мод, и ему пришлось встать. Обоих потрясла эта встреча. Синие глаза встретились с серыми, и казалось, что оба — и юноша и девушка — вдруг радостно вскрикнули, словно нашли то неожиданное, чего искали всегда. Но это длилось мгновение. Они совсем не такими представляли себе друг друга, и поэтому первый ясный зов признания сменился полнейшей растерянностью. Как всякая женщина, Мод первая овладела собой, ничем не выдав своего смущения. Она сама пошла навстречу Глендону, чтобы поздороваться с ним. А он даже не понимал, что бормочет, когда их знакомили. Вот это была женщина — та, единственная! Он и не знал, что такие бывают на свете! Те, что встречались ему раньше, ничем не походили на нее. Интересно, понравилась бы она старому Пату? Что сказал бы он о ней? А вдруг это и была та самая, про которую он говорил: «Держи ее обеими руками!» Пат вдруг обнаружил, что каким-то образом рука Мод очутилась в его руке. Он смотрел на эту руку с восторгом и недоумением, пораженный ее хрупкостью.

А она между тем старалась подавить в себе даже отзвук неожиданного зова, прозвеневшего в ней так ясно, так отчетливо. Никогда она не испытывала такого удивительного ощущения — этой внезапной тяги к чужому человеку. И к кому — к этому Лютому Зверю, огромному тупому кулачному бойцу, который бил кулаками таких же грубых скотов, как он сам. Но она улыбнулась, увидев, что Пат не выпускает ее руку.

— Пожалуйста, отпустите мою руку, мистер Глендон! Она… она мне самой нужна!

Он растерянно посмотрел на нее, перевел взгляд на ее пальцы, крепко стиснутые в его ладони, и так неловко выпустил их, что вся кровь хлынула ему в лицо.

Девушка увидела, как он вспыхнул, и вдруг подумала, что он совсем не похож на тупого зверя, каким она его себе представляла. Разве «зверь» может так покраснеть? И ей очень понравилось, что он не стал развязно просить прощения. Но как он пожирает ее глазами — просто делается неловко! Уставился на нее, словно оглушенный, а щеки покраснели еще гуще.

Но Стюбнер уже подставил ей стул, и Глендон машинально тоже опустился на свое место.

— Он в превосходной форме, мисс Сенгстер, в отличной форме, — говорил менеджер. — Верно я говорю, Пат, а? Чувствуешь себя отлично, правда?

Но Пату это не понравилось. Он сердито нахмурил брови и промолчал.

— Я давно хотела познакомиться с вами, мистер Глендон, — сказала мисс Сенгстер. — Мне до сих пор не приходилось интервьюировать кулачного бойца, так что вы простите, если я сначала не сумею как следует вас расспросить.

— Не лучше ли вам сначала посмотреть, как он работает? — предложил Стюбнер. — А пока он будет переодеваться, я вам все сообщу — все новейшие данные. Сейчас позовем Уолша, Пат, и покажем два-три раунда.

— Ничего мы не покажем! — настоящим зверем буркнул Пат. — Продолжайте ваше интервью.

Но интервью никак не ладилось. Стюбнер все время говорил, подсказывал, что писать, и это страшно раздражало Мод Сенгстер. А Пат не принимал никакого участия. Мод внимательно изучала его тонкое лицо, ясные, синие, широко раскрытые глаза, прямой, чуть с горбинкой нос, крепкий целомудренный рот с нежным и мужественным изгибом в уголках губ. Нет никакого намека на угрюмую тупость! Загадочная личность, если только газеты пишут о нем правду. Тщетно искала она в нем хотя бы малейшего признака «лютости» и так же тщетно пыталась установить с ним хоть какой-нибудь контакт. Начать с того, что Мод слишком мало понимала в боксе и боксерах, а как только она пробовала навести Пата на разговор, сразу вмешивался всезнающий Стюбнер.

— Наверно, жизнь боксера — интересная штука! — сказала она, наконец, и, вздохнув, добавила: — Жаль, что я так плохо себе представляю ее. Ну вот, скажите мне, почему вы деретесь?.. Нет, нет, я не о денежной стороне говорю, — поторопилась она, чтобы отмахнуться от Стюбнера, — но вам бокс доставляет удовольствие? Вас увлекает соперничество с другими мужчинами? Я как-то не умею выразить то, что мне хочется сказать, но вы уж мне подскажите!

Пат со Стюбнером заговорили вместе, но тут Пат взял верх над своим менеджером:

— Сначала мне было неинтересно…

— Ему просто было слишком легко, — перебил Стюбнер.

— …но потом, — продолжал Пат, — когда пришлось столкнуться с лучшими бойцами, по-настоящему умелыми, ловкими, когда мне пришлось больше… больше…

— …рассчитывать на себя? — подсказала Мод.

— Вот именно рассчитывать на себя, тогда мне стало интереснее, гораздо интересней. И все-таки бокс не захватывает меня так, как мог бы. Понимаете, каждый бой для меня, конечно, задача, и я должен ее решить своим умом, своими мускулами, но исход боя для меня всегда предрешен…

— Ни разу ни одного сомнительного исхода, — заявил с гордостью Стюбнер. — Всегда чистый нокаут, и победа за ним!

— И вот эта уверенность в победе, возможно, и отнимает самое увлекательное, что, вероятно, есть в боксе, — закончил Пат.

— Ничего! Надеюсь, встреча с Джимом Хэнфордом тебя раззадорит! — сказал Стюбнер.

Пат улыбнулся, но ничего не сказал.

— Расскажите побольше о себе, — попросила Мод, — расскажите подробней, что вы чувствуете во время боя.

И тут Пат поразил не только своего менеджера и мисс Сенгстер, но и сам поразился, как это он вдруг выпалил:

— По правде сказать, мне не об этом хочется говорить с вами. Ведь мы, наверно, можем рассказать друг другу много более важного, интересного. Вот я…

Он вдруг замолчал, понимая, что он говорит, но не отдавая себе отчета, почему он вдруг так заговорил.

— Да, да! — горячо подхватила она. — Вы правы! Только тогда и получается интересное интервью, когда человека видишь по-настоящему…

Но Пат опять ушел в себя, а Стюбнер забросал ее цифрами, сравнивая объем, вес, рост своего чемпиона с Сэндоу, Грозой Турции, Джеффрисом и другими современными тяжеловесами. Мод Сенгстер скучно было слушать его, и она этого не скрывала. Случайно ее взгляд остановился на сборнике сонетов Шекспира. Она взяла книгу и вопросительно взглянула на Стюбнера.

— Это Пат читает, — сказал тот. — Помещан на стихах, занимается цветной фотографией, бегает по выставкам и всякое такое. Только, ради бога, не пищите об этом, вы всю его репутацию погубите.