Пока мы не встретимся вновь - Крэнц Джудит - Страница 62

В голосе Поля звучало отвращение.

— Но… это невероятно, Поль, правда… правда? — сбивчиво бормотала Ева в полном замешательстве. — Студенты университета… в таком возрасте… спаивают девочек? Что же за комендант эта миссис Робинсон, если она позволяет им общаться с подобными мальчиками?

— Ты не совсем понимаешь, дорогая. Ты ведь не слышала, что несла Марджи. Если только все, что она говорила, не выдумка, — а поскольку она была слишком пьяна и разъярена, чтобы лгать, я ей верю, — они с Дельфиной постоянно участвуют в богемной ночной жизни Голливуда. К ним относятся с учтивостью, приличествующей их положению. Они посещают только элитарные клубы, защищенные от оскорбительных рейдов полиции. Она не могла поверить, что их осмелились задержать.

— Ночная жизнь? Ночные клубы?

— Казино, самые престижные. К этим казино студентов и близко не подпустят. Они ходят туда с мужчинами, взрослыми мужчинами. Бог знает, кто они, эти мужчины, на какие деньги они играют.

— О Поль, только не Дельфина! Марджи, возможно, но не Дельфина!

— Нет, дорогая, обе. Совершенно очевидно, это продолжалось весь год, и что бы там ни было, они обе принимали в этом участие.

— Я ей не верю и не поверю, пока не поговорю с Дельфиной. Я никогда не доверяла этой Марджи, мне не следовало слушать монахинь, — не принимала услышанного Ева, ее сердце готово было выскочить из груди.

— Давай позавтракаем, — предложил Поль, устало поведя плечами, — а потом отнесем Дельфине завтрак в ее комнату. Я не хочу, чтобы прислуга была в курсе происходящего.

— Нужно немедленно подняться к Дельфине и поговорить с ней. Завтракать сейчас я не в состоянии.

Дельфина вытирала полотенцем мокрые после душа волосы. Она была в своем старом белом купальном халатике. Сидя перед туалетным столиком, она аккуратно разделила волосы посередине пробором, и они, как обычно, спускались волнами от лба к маленькому подбородку. Более бледная, чем обычно, она уже пришла в нормальное состояние, о чем красноречиво говорили ясные и безмятежные серые глаза, в которых не было и намека на слезы.

— Дорогая, твой отец сказал мне… Марджи… Он думает…

— Мама, я слышала, что говорила Марджи, — перебила ее Дельфина. В голосе девочки звучала отчужденность, словно она абстрагировалась от реальной обстановки.

— Но, дорогая, это не… ты не…

— Мама, мне кажется, вы с отцом придаете всему слишком большое значение… Если бы я могла каким-то другим путем освободиться из этой камеры, поверь, я бы не стала вам звонить. Существовал один шанс из миллиона, что полиция устроит рейд, и сегодня мы оказались не в том месте и не в то время. Только и всего. Нас накрыли сразу же, едва нагрянула полиция. По меньшей мере тысяче человек удалось откупиться. Это несправедливо.

— Несправедливо? — недоверчиво переспросила Ева.

— Сегодня там могли арестовать чуть ли не весь Голливуд. Там были директора студий, все самые крупные звезды, знаменитости. Нам с Марджи просто не повезло. Возможно, газеты напишут об этом рейде, но не назовут ни одного имени. Они никогда этого не делают, можешь не сомневаться. Не отрицаю, я испугалась, и, конечно, мне было очень неприятно оказаться в тюрьме, но уверена, такого больше никогда не произойдет. — Наклонив голову, она принялась рассматривать сломанный ноготь и, вынув пилочку, начала его подпиливать.

— Прекрати, Дельфина, и посмотри на меня! Думаешь, это все, что я хотела от тебя услышать? Что ты делала в таком месте? Ты что, игрок? Что это за мужчины, которые привели вас туда? Откуда у тебя это платье и накидка? Скажи мне, ради Бога, что происходит в твоей жизни?

— В твоих устах это звучит слишком зловеще, мама. Марджи и я знакомы со многими интересными мужчинами, любителями ночной жизни. Они всего лишь наши приятели, ничего больше, — заявила Дельфина. — Мы так развлекаемся… Азартные игры — такой же вид развлечений, как ужин, танцы или варьете. Все же этим занимаются. Я не понимаю, что в этом плохого. Мы не на последние деньги играем. Я достаточно зарабатываю, чтобы покупать себе наряды. И тебе известно, что это никак не отражается на моей учебе: ты знаешь мои отметки.

— А алкоголь?

— Видимо, мне подсунули сегодня что-то более крепкое, чем я просила. Мне следовало быть осторожней. Да и Марджи тоже. — Дельфина искренне смотрела на мать.

Ева встала, ошеломленная тем, что Дельфина лжет: не в первый раз она напилась и не в первый раз играла.

— И сколько же лет тем мужчинам, с которыми ты и Марджи играли? — строго спросила она.

— Джеду и Бобу? Лет по двадцать, я думаю, — спокойно ответила Дельфина, ища что-то в своем шкафу.

— А хорошо ли вы их знаете? — настойчиво продолжала Ева.

— Довольно хорошо. Они отличные парни. Надеюсь, их тоже отпустили, — добавила Дельфина с жалким смешком. Вытащив из шкафа розовое хлопчатобумажное платье, она бросила его на кровать. — Как хорошо, что я оставила здесь кое-что из своих старых вещей, — сказала она, улыбаясь Еве так безмятежно, словно разговор уже закончился.

— Дельфина, мне придется сказать миссис Робинсон, что мы больше не разрешаем тебе оставаться ночевать у Марджи. Никаких исключений больше не будет. Мы не можем помешать тебе дружить с этой девушкой, но я не примирюсь с вашим образом жизни. Так мы с отцом, по крайней мере, будем уверены в том, что ты подчиняешься правилам землячества и возвращаешься домой, когда подобает.

— Ты не посмеешь этого сделать! Ты сломаешь мне жизнь! — лицо Дельфины исказилось от гнева.

— Ты сама разрушаешь свою жизнь, — твердо сказала Ева, окончательно приняв решение. Она подошла к двери и распахнула ее. Дальнейшая дискуссия бесполезна. Необходимо установить за Дельфиной контроль.

Дельфина кинулась к двери и придержала ее, не давая матери выйти.

— А кто ты такая, чтобы меня учить? — наклонившись к Еве, прошипела она.

— Что? — спросила Ева, не веря своим ушам.

— Я хочу задать тебе пару вопросов, мама, раз уж ты решила обращаться со мной, как с малым ребенком. Интересно, сколько лет было тебе, когда ты жила в Париже со своим любовником? Ты была тогда моложе, чем я сейчас. За сколько лет до того, как ты вышла замуж за отца, это было? И сколько у тебя было любовников?

Ева почувствовала смысл сказанного раньше, чем это постиг ее мозг. Не ответив, она быстро захлопнула дверь, чтобы никто не услышал того, о чем говорит Дельфина.

На губах Дельфины заиграла торжествующая улыбка.

— Все это я узнала от Бруно, когда мы жили во Франции. Какая же ты лицемерка, мама. Почему бы тебе не запереть меня здесь, в моей комнате? Ты могла бы тогда не сомневаться, что я не стану поступать так, как ты. Имей в виду, я все еще девственница и собираюсь остаться ею, но вряд ли ты поспособствуешь этому, если скажешь миссис Робинсон, что мне нельзя больше ночевать у Марджи. Разве твои родители смогли помешать тебе делать то, что ты хотела?

«Сколько любовников?» — думала Ева, потрясенная вопросом. Что бы она ни ответила Дельфине, все было бы напрасно. Сознание Дельфины уже отравлено, вред нанесен. Ева сделала над собой усилие и заговорила спокойно.

— Я не обязана, Дельфина, отчитываться перед тобой. Я не могу запретить тебе слушать сплетни и верить тому, во что ты хочешь верить. Как бы то ни было, я несу за тебя ответственность и немедленно позвоню миссис Робинсон.

— Лицемерка! Лицемерка! — слышала истеричные выкрики Ева, выходя из комнаты.

Спускаясь по лестнице и с трудом держась за перила, Ева думала, что никогда не расскажет обо всем этом Полю. Подозрения Дельфины слишком огорчат его. Сколько любовников? Дельфина все равно не поверит, узнав правду. А Поль? Поверит ли он? Кроме Алена Марэ, у нее не было никого, но к этой теме они с Полем никогда не возвращались после их первого обеда в «Рице». Ей всегда казалось, что он с пониманием относится к тем далеким нелегким годам. А что, если он просто боится задавать вопросы?

В замке Вальмон было десять огромных комнат для гостей, но к тому времени, как Аннет де Лансель получила письмо из Калифорнии от своей невестки, почти все они были зарезервированы на летние уик-энды. Причиной тому было не французское гостеприимство, а шампанское, которым торговали Лансели. Вот почему им приходилось постоянно и с безграничной щедростью принимать гостей.