Пока мы не встретимся вновь - Крэнц Джудит - Страница 32

Обогнув угол, Поль остался ждать на тротуаре перед входом в школу. Бруно должен был появиться на улице через несколько минут. Мальчик знал о приезде отца в Париж, но Поль не написал, что намерен забрать его к себе. Это, решил он, надо будет сообщить сыну при встрече.

Массивные двери школы распахнулись и выпустили на солнечный свет первую группу мальчиков. Совсем малыши, сразу увидел Поль. Бруно не мог быть среди них. Поль мучился тревожным ожиданием. Он полагал, что будет лучше, если его первая встреча с сыном произойдет на свежем воздухе, но теперь ему безумно захотелось оказаться в церемонной обстановке салона Сен-Фрейкуров: присутствие посторонних могло сгладить трудности этого долго откладывавшегося свидания.

Из школы выскочила еще одна стайка мальчиков, одинаково одетых в синие куртки и серые фланелевые шорты, со школьными кепочками на головах и тяжелыми коричневыми сумками через плечо. Прежде чем разбежаться, они задержались перед входом, оживленно переговариваясь и смеясь.

Самый высокий из мальчиков подошел к Полю.

— Добрый день, отец, — спокойно поздоровался Бруно, протягивая отцу руку.

Поль рассеянно пожал ее, слишком удивленный, чтобы сказать хотя бы слово. Он не думал, что десятилетний Бруно окажется таким рослым, словно четырнадцатилетний подросток. Голос Бруно оставался еще по-детски высоким и чистым, однако его рукопожатие было сильным, а черты лица уже вполне сформировались. Поль, недоуменно моргая, удивленно смотрел на своего сына, на его темные волосы, превосходно подстриженные и аккуратно причесанные. Карие, с зелеными искорками глаза с любопытством разглядывали его. У мальчика был тонкий, с небольшой горбинкой нос Сен-Фрейкуров и неожиданно маленький, улыбающийся рот — единственная неприятная черта этого красивого лица, в целом замечательного своим целеустремленным и решительным выражением.

Обнаружив, что идет по улице бок о бок с Бруно, Поль, к своему стыду, понял, что упустил момент, когда мог и должен был обнять сына. Может, оно и к лучшему, объятия и ритуальный поцелуй наверняка лишили бы мальчика самообладания, которое, конечно же, давалось ему с большим трудом, успокоил себя Поль.

— Бруно, ты не можешь вообразить, как я счастлив наконец увидеть тебя, — сказал он.

— Я такой, как вы предполагали, отец? — вежливо спросил Бруно.

— Намного лучше, Бруно, намного.

— Бабушка говорит, что я очень похож на мать, — спокойно продолжал Бруно, и, глядя на его шевелящиеся губы, Поль внезапно понял, что этот маленький, с пухлыми губами рот был ртом Лауры. Странно и неприятно видеть его на мужском лице.

— Да, ты действительно очень на нее похож. Скажи, Бруно, тебе нравится в школе? — Уже задав этот вопрос, Поль проклинал себя за его банальность. Каждый ребенок, наверное, слышит такое от всех взрослых подряд, но Бруно внезапно повеселел, и его по-взрослому чопорное спокойствие сменилось детским энтузиазмом.

— Это лучшая школа в Седьмом округе, и знаете, отец, я учусь лучше всех мальчиков в классе.

— Рад это слышать, Бруно.

— Спасибо, отец. Есть два мальчика, которые наверняка отводят занятиям гораздо больше времени, чем я, но у меня отметки все равно лучше. Я совсем не боюсь экзаменов. Чего бояться, если по-настоящему подготовлен? Мои лучшие друзья Жоффрей и Жан-Поль заставляют меня стараться, но пока я учусь лучше их. Когда-нибудь мы трое будем править Францией.

— Да ну?!

— Правда! Так говорит отец Жан-Поля, а он — президент Государственного Совета. Он говорит, что только юноши, начинающие так, как мы, могут взойти на вершину власти. Будущим лидерам Франции суждено выйти из нескольких парижских школ, поэтому у нас есть шанс. Моя цель — стать премьер-министром Франции, отец.

— Не слишком ли рано выбирать карьеру?

— Вовсе нет. Если я не решу этого вопроса сейчас, потом будет поздно. Жоффрей и Жан-Поль не старше меня, но все мы прекрасно понимаем, что должны очень хорошо зарекомендовать себя на выпускных экзаменах… До них всего несколько лет. Потом нам придется выдержать вступительные экзамены в Институт изучения политики. Но, закончив его, мы… ну, тогда мы придем к власти. Тогда это будет просто состязание с другими выпускниками, но сейчас еще рано об этом думать.

— Отлично, — сухо похвалил Поль.

За годы, проведенные вне страны, он почти забыл об элитарном сознании правящих классов Франции и соответствующем образе мыслей, построенном на идее своего интеллектуального превосходства. Это было обусловлено и учением в привилегированных школах. Эта система эффективно препятствовала проникновению в правительство Франции выходцев из других сословий. Отстающих и неуспевающих безоговорочно изгоняли — так происходил отбор и раннее формирование самых блестящих умов. Поль никогда не задумывался о том, что именно такой путь предначертан Бруно. Он не замечал в письмах сына амбиций, столь явственно обозначившихся сейчас. Правда, эти письма всегда были краткими и безликими.

— Бруно, ты когда-нибудь развлекаешься или занят только учением? — спросил Поль, представив себе мальчика, тратящего все время на занятия, и обеспокоенный этим.

— Учением? — коротко рассмеялся Бруно. — Конечно нет. Дважды в неделю я занимаюсь фехтованием. Учитель очень доволен моими успехами, но важнее всего для меня — верховая езда, отец. Разве дедушка не прислал вам мою фотографию — ту, где я верхом на лошади? Я уже тренируюсь в выездке, потому что… о, только не смейтесь надо мной, отец, но я хочу когда-нибудь выступить в этом виде спорта за олимпийскую команду Франции. Это самая большая моя мечта.

— Я думал, ты хочешь стать премьер-министром, разве не так?

— Вы смеетесь надо мной! — обиделся Бруно.

— Нет, Бруно, совсем нет, я только поддразниваю тебя. — Похоже, у его сына нет чувства юмора, подумал Поль. Следует помнить, однако, что Бруно еще ребенок, несмотря на его честолюбивые стремления. — Не вижу препятствий к тому, чтобы ты реализовал обе свои мечты.

— Верно, дедушка говорит то же самое. Я езжу верхом каждый день после занятий и во время школьных каникул. Конечно, я слишком рослый для пони, но у моего кузена Франсуа много прекрасных лошадей, и он живет недалеко от Парижа. Я езжу к нему, когда у меня выдается свободное время. На прошлую Пасху я провел в его замке все каникулы. Его дети прекрасные наездники, и мы с ними собираемся следующей зимой участвовать в охоте, хотя все говорят, что мы еще слишком малы для этого. Но я не могу дождаться, когда это наконец произойдет!

Разговаривая, они прошли несколько кварталов. По пути Бруно рассказывал Полю о тех, кто живет в огромных домах, мимо которых они проходили. Казалось, все они, кроме посольств, принадлежат родителям его одноклассников. Похоже, не было ни одного дома, где бы Бруно не играл с товарищами и не облазил бы все чердаки и подвалы.

— Это единственная часть Парижа, где все хотели бы жить, вы согласны, отец?

— Возможно, ты прав, — ответил Поль.

— Я в этом уверен, — выразительно отрезал Бруно, напомнив маркиза де Сен-Фрейкура. — Здесь сосредоточено все самое важное. Даже Институт политики находится лишь чуть дальше по этой улице.

— Бруно…

— Да, отец?

Поль оттягивал момент, когда придется сказать Бруно, что он забирает его в Кейптаун.

— Я привез тебе несколько фотографий. — Поль остановился и достал несколько снимков Евы с девочками, сделанных в саду их дома. — Вот, посмотри, это твои сестры.

Бруно взглянул на фотографию маленьких девочек.

— Очень симпатичные, — вежливо заметил он. — Сколько им сейчас?

— Дельфине семь, а Мари-Фредерик… она требует, чтобы мы называли ее Фредди — пять с половиной. Здесь они чуть моложе.

— Прелестные девочки, — сказал Бруно. — Я мало общаюсь с маленькими девочками.

— А это моя жена.

Глаза Бруно быстро скользнули по лицу Евы.

— Твоя мачеха очень хочет познакомиться с тобой, Бруно.

— Она — ваша жена, отец, но мне она не мачеха.

— Что ты хочешь этим сказать? — оторопел Поль.