Рекламный трюк - Антонов Антон Станиславович - Страница 27

Крокодил все еще продолжал двигаться вперед в безотчетном стремлении захватить сумку — а Серебров, укрывшийся за сиденьями, уже был готов свалить пулей любого, кто войдет в тамбур. Но тут Казанова не своим голосом заорал:

— Нас предали! Уходим!

Причем здесь «Нас предали», осталось тайной. Но не все ли равно, что кричать в такой ситуации. Главное, чтобы партнер просек главный смысл.

Крокодил его просек, и как раз в этот момент Алиса свалилась ему на руки. Держа девушку под мышки, он стал отходить к лестнице, тем более что огонь с обеих сторон приблизился к нему вплотную и жар сделался нестерпимым.

Казанова, который все это время оставался в тени, за ограждением платформы, перевел огонь на средние и задние вагоны, хотя в этом не было нужды. Оперативники в этих вагонах заботились только о том, как бы выбраться из загоревшейся электрички на другую сторону. Чтобы добавить им неприятностей, Казанова перекинул через поезд пару гранат. Теперь ему было уже не до подсчета жертв. Где один труп — там и десять, статья все равно одна, и мера наказания тоже.

Гена, бросив Алису на лестнице, швырнул еще одну гранату в тамбур, где сиротливо стояла сумка. Что в ней нет трех миллионов долларов. Крокодил понял сразу, едва увидел, как Алиса бросила ее без присмотра. С деньгами, даже чужими, так не поступают.

Казанова перевернул рожок автомата и принялся стрелять веером, прикрывая отход Крокодила к рюкзакам. Впрочем, поскольку денег они не взяли, большой форы не требовалось. Казанова, отходя в лес, добил двойной рожок и вставил на всякий случай новый, но стрелять больше не стал.

Все стихло и спала волна огня на платформе, зато в задних вагонах поезда теперь пылало вовсю. Но второй вагон, покореженный взрывом, так и не загорелся, да и первый пламя лишь лизнуло спереди и сбоку.

Едва стихла стрельба, Серебров, оглушенный взрывом, но не задетый осколками, пригибаясь, ринулся через развороченный тамбур наружу. Он уже был на платформе, когда в наступившей тишине совсем рядом раздался рокот отъезжающего мотоцикла. Серебров рванулся вперед в безнадежной попытке добежать До дороги раньше, чем мотоцикл уйдет из зоны поражения пистолетным выстрелом, но на ступеньках лестницы наткнулся на истекающую кровью Алису.

В это время раненый Ростовцев вытаскивал из кабины умирающего помощника машиниста, а обожженный оперативник из третьего вагона тащил на себе задетого осколком Туманова.

Всего в группе Сереброва убитых было четверо, а Невредимых осталось трое — он сам и два оперативника из первого вагона, который пострадал меньше всего (если не считать кабины машиниста).

Один из этих оперативников выскочил на платформу даже раньше Сереброва и, перемахнув через ограждение, попытался погнаться за мотоциклом, но безрезультатно — тем более, что на самом деле мотоцикла никакого не было.

Теперь этот оперативник кричал что-то в микрофон карманной рации, а уцелевший дознаватель Сажин стоял посреди дороги, ведущей к дачному поселку, хлопал себя по бедрам и орал:

— Какого хрена!

Он имел в виду машину с ребятами из угрозыска, которая должна была появиться у станции еще до начала схватки — одновременно с электричкой, но не появилась до сих пор.

Оказалось, сыскари в темноте заехали на какую-то неправильную дорогу и задержались в результате минут на двадцать. Из-за этого они, кстати, вполне могли разминуться с преступниками — во всяком случае, никакой мотоцикл им навстречу не попадался.

А впрочем, толку от них все равно было бы мало, даже поспей они вовремя. Только лишние трупы. Каменев с Серебровым отказались от аналогичной идеи — послать машину параллельно электричке — как раз потому, что антиподам (если их много) ничего не стоило выставить наблюдение у дороги и не подпустить эту машину близко к станции, а при попытке противодействия перестрелять оперативников из кустов.

Но милицейская машина все-таки пригодилась.

В нее погрузили Алису, которая пришла в сознание и от шока почти не чувствовала боли. Она глядела по сторонам совершенно круглыми глазами и шептала с каким-то мучительным восторгом:

— Вот это да! Полный абзац…

Словом «абзац» она с детства привыкла заменять другое слово, которое тоже кончается на «ц», но при этом не встречается в словарях русского литературного языка по причине своей явной нецензурности.

Абзац был действительно полный. Серебров уже машинально прикидывал, как он будет объяснять случившуюся катастрофу компетентным органам. Потери в его группе и ранение сотрудника прокуратуры — это мелочь, но есть ведь еще два посторонних трупа. Только что умер от шока и потери крови помощник машиниста — его так и не успели погрузить в милицейскую машину. А еще в шестом вагоне электрички попал под шальную пулю, а потом сгорел какой-то мирный пассажир, понятия не имевший, в какую опасную электричку он сел.

Милицейская машина увезла четырех раненых. Остальных Ростовцев вскоре тоже отправил в город, не задумываясь остановив для этой цели проходивший мимо скорый поезд.

В городе уже знали о случившемся — а такие происшествия оцениваются по высшей категории, так что найдется дело и милиции, и РУОП, и ОМОНу. Наверное, как раз сейчас постам ГАИ передается приказ останавливать и проверять все мотоциклы, а заодно и машины. Но пройдет еще меньше часа, прежде чем все дороги, ведущие из Русакова в разные стороны, будут надежно перекрыты.

Серебров тяжело опустился на ступеньки лестницы. В свете догорающей электрички он был похож на поверженного ангела-мстителя. В его облике даже при свете дня присутствовало что-то демоническое, а в багровых отсветах, озаряющих ночь, и подавно.

Еще горели деревья позади платформы, но этот огонь распространялся лениво. Перед этим несколько дней шли дожди, и лес был влажен.

Потом приехал пожарный поезд и загасил все, что еще горело. А со стороны шоссе одна за другой подъезжали спецмашины — пожарные, милицейские, медицинские, военные. Приехали Короленко, начальник ГУВД, прокурор, шеф городского управления ФСБ и даже военный комендант города. Серебров перестал быть активным действующим лицом этой драмы. Он превратился в обыкновенного свидетеля, или, может быть, потерпевшего, а если кому-то очень захочется найти виноватых, то заместитель шефа «Львиного сердца» по розыску отлично подойдет и на эту роль.

42

Одинокий человек вышел на пустырь за нефтебазой, слабо освещенный нефтебазовскими фонарями. Он был одет в облегающие спортивные брюки и легкую футболку. Под такой одеждой оружие не спрячешь, так что все условия, предъявленные таинственным шантажистом, были выполнены в точности, и даже с лихвой.

В руке человек держал полиэтиленовый пакет.

Дойдя до середины пустыря, он положил пакет на землю и отошел на несколько шагов, где замер, скрестив руки на груди.

Видеопират Толик Гусев дрожал от страха, но этот пакет притягивал его, как магнит. Еще бы — ведь в нем, наверное, деньги, а значит, парни из охранного агентства клюнули на его шантаж. Следовательно, Толины предположения справедливы, и Горенский с компанией действительно дурят публику, а огласки опасаются.

Из своего укрытия Толик прекрасно видел парня, пришедшего на встречу. И хотя он выглядел мирно, Толик все равно боялся его — судя по мускулатуре, этот тип мог скрутить шантажиста одной рукой.

— Все! Уходи! — крикнул Толик, и культурист послушно сделал еще несколько шагов спиной вперед, потом развернулся и быстро пошел прочь.

Когда он скрылся из виду, Толик подождал немного и наконец решился вылезти. Настороженно оглядываясь по сторонам, он двинулся к пакету, достиг его и тут же заглянул внутрь.

Там лежал набитый чем-то большой запечатанный пакет. Толик в нетерпении принялся вскрывать его прямо здесь же, но это оказалось не так-то просто. Оперативники не могли пожелать ничего лучше — пока шантажист возился с конвертом, они стремительно и бесшумно приближались к нему с двух сторон.