Контрольное вторжение - Медведев Михаил - Страница 15

Расчет оказался верным, и я без заминок переместился на свою любимую точку в Андах, вдохнул обжигающе холодный горный воздух и, не сходя с места, метнулся в центральный универмаг Красноярска. Потом через Абакан и Дели вернулся в родной Ленинград почти туда же, откуда стартовал. Таким образом, я рассчитывал хотя бы ненадолго ввести в заблуждение систему глобального контроля. Дескать, пока громоздкие вычислительные центры будут отслеживать мои перебежки, у меня, может быть, получится выгадать пять минут на чашечку кофе. Глупо. Сразу же после объявления Светозара Ломакина в розыск первый же пойнт, на который я встану, отправит меня в тюрьму.

Местом для своего ареста я выбрал проспект маршала Казакова. Вполне достойное место, чтобы прожить последние минуты вольной жизни. Стрелять себе в голову или биться насмерть с милицейскими роботами я уже передумал. Безумно хотелось жить. Можно принять любые унижения ради того, чтобы еще раз увидеть Анды, у меня даже возникло искушение выбросить в урну лучемет, чтобы не провоцировать группу захвата, но я побоялся, что оружие может попасть в чьи-нибудь недостойные руки. Зря. Руки, которые были бы недостойнее моих, еще поискать нужно.

Я, не спеша, шел по тротуару, мысленно репетируя свою сдачу властям. Впереди виднелась чугунная ограда Приморского парка. Сквозь решетки можно было разглядеть прилизанные аллеи и мамаш, мирно толкающих перед собой детские колясочки. Вдалеке над густой зеленью громоздились циклопические кубы Института Времени. Солнце играло на зеркальных гранях корпусов, и, казалось, здание само является гигантской машиной времени, пронзившей несколько веков и случайно очутившейся в старинном квартале. Забавно, что за всей этой древнеегипетской грандиозностью крылась такая малость, как перемещение кубического микрона свинца на две микросекунды в прошлое. Я перешел дорогу и свернул на улицу Котина. Небольшое кафе сверкало стеклянными витринами рядом с перекрестком.

Внутри я разглядел всего три фигуры. Для завтрака было поздновато, а для обеда рановато, поэтому заведение почти пустовало. Парадная дверь празднично заискрилась и растворилась в воздухе, едва подошва моего ботинка коснулась первой ступеньки. Не успев войти, я сразу же услышал обрывок чужого разговора:

— Думаю лететь на следующей неделе. Хотелось отгулять положенный месяц, но, боюсь, место займут.

Трое парней моего возраста сидели за угловым столиком неподалеку от неработающего фонтана. Похоже, они, как и я вчера, отмечали завершение обучения и получение дипломов. Везунчики.

— А я в среду на Плутон, — похвастался худощавый сутулый юноша с эмблемой Четвертой партии на стоячем воротничке.

Непонятно, что этот «ботан» забыл на холодной каменюке, затерянной во вселенской тьме? Плутон — это ведь даже не совсем планета. Кусок твердой материи с ненормальной орбитой и населением в три тысячи одичавших астрономов. Там наверняка нет универсамов и бассейнов, без которых такие субтильные существа обходиться неспособны. Уж не знаю, с чего я взял, что «ботан» не сможет выжить без универсамов и бассейнов. Наверное, партийный значок натолкнул меня на мысль о папике с высшим социальным статусом.

— Как ты и хотел, — удовлетворенно кивнул коренастый крепыш в спортивном костюме. — Не понимаю я вас, ребята. Что вы там потеряли? То ли дело я! Пять трудодней за смену, в выходные — на Луну или на Карибы за счет завода, квартира, льготы, статус через десять лет, а у вас там даже в кино не сходить, да и с девушками тяжеловато, наверное.

— С девушками все будет нормально, — убежденно заверил партийный «ботаник». — И трудодней у меня накапает побольше, чем у тебя.

«Нисколько в тебе не сомневаюсь», — со злостью подумал я, усаживаясь за свободный столик. Чернокожий юноша появился почти сразу. Поначалу я принял его за андроида и подивился расточительности второразрядного пункта общепита. Спустя секунду выяснилось, что официант живой, и этот факт окончательно сбил меня с толку. Как разумное существо может браться за работу, с которой легко справится железный ящик на колесиках?

— Вилли, — представился официант.

Под его пиджаком, украшенным эмблемой системы сервисного обслуживания, виднелась мятая футболка с похабной надписью на убундийском. Из-за пояса обрезанных по колено брюк торчал дешевый планшет. Вилли был похож на студента-недоучку, зарабатывающего трудодни для покупки игрового процессора. Непонятно, правда, почему этот паренек пошел в малооплачиваемые «халдеи». На погрузочных работах в порту или в каком-нибудь другом, не менее интересном месте, можно заработать гораздо больше и быстрее. Практичный Нао, например, отпахав всего один сезон на марсианских раскопках, все последующие летние каникулы провел на морских пляжах, соря трудоднями и десятками покоряя женские сердца.

— Чего изволите? — с незнакомым мне акцентом спросил Вилли.

— Холодный борщ или рассольник, жареная курятина, рис с овощами, черный чай с лимоном и сахаром, два хлеба, — автоматически отбарабанил я свой всегдашний заказ, состоящий исключительно из бесплатных блюд.

Опомнился я только тогда, когда Вилли закончил стучать пальцем по панельке наладонника и собрался удалиться.

— Отменяется, — сказал я таким тоном, будто имел дело с роботом. — Новый заказ. Кофе натуральный. Кенийская арабика урожая прошлого года. Или нет! Лучше робуста.

— По буквам, пожалуйста.

— Ро-бу-ста.

— Сложный специальный заказ от полутора трудодней, — предупредил Вилли.

— Сахар желтый и сливки отдельно, — по-королевски распорядился я. — И выпить. Коньяк трудодней за 150. Грамм 600. Сорт на твой выбор. Еще бастурму. Не синтетическую. Нормальную. Человеческую.

Вилли удалился, что-то невнятно бормоча себе под нос. Где-то вдалеке прогрохотал гром. Странно. Грозу назначили на среду, а сегодня только понедельник. По метеоплану предполагалась ясная солнечная погода с небольшими кратковременными осадками. Дождик нужен был исключительно для того, чтобы прибить пыль и не гонять зря поливальные машины. Опять метеорологи что-то напутали. Плевать. Уж что-что, а погода должна волновать меня в самую последнюю очередь. Я погрузился в размышления о том, что прибудет раньше, группа захвата или мой сложный специальный заказ. За окном текла обыденная жизнь большого города. Она будет точно так же течь и тогда, когда я окажусь в каталажке, и тогда, когда лет через сто с меня снимут судимость, и я точно так же буду сидеть в этом кафе и ждать заказ.

Что-то было не так, и я на некоторое время отвлекся от грустных мыслей. По Ленинскому проспекту на непривычно низкой скорости в четыре слоя, вместо трех, предусмотренных на данном участке, шли легковые антигравы. Большегрузов здесь не было, ибо они в центр не допускаются. На развязке с проспектом Жукова плотность машин превысила любые разумные пределы.

Там поток встал. Антигравы буквально лезли друг другу на крыши. Казалось, сейчас они заревут, отрастят клыки с рогами и начнут драться за место под солнцем. Некоторым водителям удавалось выбраться из превратившихся в ловушку силовых коридоров, и тогда их машины мухами разлетались в разные стороны в поисках нормально работающих дорог.

Затор в середине рабочего дня мог означать только одно — где-то случилась авария или того хуже — террористический акт. Плохо, если это так. Хотя мне это должно быть безразлично. Я сам сейчас нахожусь вне закона, как какая-нибудь ультраправая «Либеральная Армада». Чем я лучше террориста? Тем, что убил человека не из-за идеи, а из-за воткнутых мозгов? Но ведь я не хотел… Это было чудовищное стечение обстоятельств… Я же не виноват!

По тротуару мимо кафе прошла высокая девушка в коротенькой юбочке, обнажавшей умопомрачительно красивые ноги. Я невольно проводил их глазами. Спустя мгновение на месте, где только что прошествовало неземное создание, распустился ослепительно яркий цветок взрыва. Огромное витринное стекло, отделявшее меня от улицы, в один миг превратилось в пар. Поток испепеляющего света сжег стойку. Сутулый «ботаник» повалился на пылающий пол, закрывая руками выжженные глаза. Его более удачливые друзья с криками бросились прочь. Их настигла и сбила с ног взрывная волна. По стенам и перевернутым столам застучали поражающие элементы, в форме оперенных дециметровых дротиков. Встретив препятствие, они ввинчивались в него и взрывались. За какие-то доли секунды адские приспособления изорвали на куски всех и всё. От трех друзей осталась лишь быстро обуглившаяся кровавая кашица.