Королева Риррел - Жаринова Елена - Страница 15

На двух баркасах мы отправились к зловещему острову Ачурра, чтобы спасти Роут — невесту Чи-Гоана. Заметив отчаянных смельчаков, пираты отправили нам навстречу огромный корабль. Чтобы спасти друзей и дать им шанс вызволить Роут, Рейдан отвлек пиратов на себя, подстрелив нескольких из них. Я помню, как беспомощно он обернулся ко мне, понимая, что совершает необратимое… Что стало с Готто и с Чи-Гоаном, я так и не узнала. А нам тогда не удалось скрыться от преследователей. Пираты настигли нас и загарпунили баркас огромными железными крюками на канатах. В живых осталось трое — мы с Рейданом и Нико, один из мидонцев. Мы попытались уйти от пиратов через трюм, под водой. Нико погиб, прикрывая люк, ведущий вниз.

Рейдан пробил отверстие в трюме, и мы уже почти были свободны. Виса бесстрашно нырнула наружу, затем — Рейдан, и пиратская стрела, пронзив ему горло, погубила и мою жизнь… Помню, как мой возлюбленный поднял руку к горлу — ярко-алая кровь ослепила меня — и спустя мгновение исчез под водой… Я стала искать под водой его тело и едва не захлебнулась, но меня спасли странные существа — люди-рыбы.

Я лежала на неизвестном берегу, глядя в пасмурное небо и призывая смерть. Тогда, вместе с первым лучом Келлион, ко мне явились сестры — Хэйсоа и Ниита. Я согласилась вернуться в храм, потому что в этом мире мне больше нечего было делать.

Первые месяцы после возвращения больше напоминали кошмар. Желая уйти от скорбных мыслей, я с головой погружалась в учебу, истязала себя ежедневным изнуряющим трудом. Но приходила ночь, всевидящее око Келлион заливало голубым светом комнату, и я рыдала, зарывшись лицом в роскошную шерсть Висы. Ведь Рейдан тоже касался ее!

Мы забрали малышку из леса, после того, как едва не стали жертвами ее разъяренной матери. К счастью, арбалет Рейдана не подвел, и мне удалось убить опасную хищницу. Мы делились с керато едой и дали ей имя, на языке храма Келлион означавшее — «сестра»…

Виса выросла и стала нам смелой защитницей, она неоднократно спасала жизнь мне и моим спутникам. И теперь она — единственная свидетельница моих слез, моей безмолвной тоски.

Однако столь мучительная боль не может длиться долго, она должна была или убить меня, или утихнуть. Разум, в конце концов, научился с ней бороться, и спустя некоторое время я уже вспоминала тот год, как красивый сон, чувствовала себя очень взрослой и свысока рассуждала о своих поступках и мыслях пятилетней давности. Чувство к Рейдану я упорно называла «увлечением». Да, это было юношеское «увлечение» и моя первая потеря, но время излечило меня. Жизнь за пределами храма, любое мирское счастье не сравнятся с высоким служением сестры Келлион. Если какое-то воспоминание до сих пор тревожит меня, то это проявление слабости, с этим необходимо бороться… Нет! Сквозь оцепенение и однообразное течение дней снова пробивалась отчаянная тоска по тем дням, когда я жила настоящей жизнью, мечтала и любила. К ужасу своему я осознавала, что сейчас снова согласилась бы испытать горечь утраты, если бы перед этим мне подарили хоть несколько дней счастья.

Оказывается, достаточно было незначительного толчка, чтобы все эти воспоминания снова ожили.

Кто такой этот пленник, чье появление в храме так взволновало меня? Что рассчитывает узнать от него сестра-управительница — хотя об этом мне, искательнице, нетрудно было догадаться: с помощью его карты можно было сделать расчеты, которые позволят нам попадать в любую точку мира. Но когда управительница узнает все, что ей нужно, как поступят с пленником? Внезапно меня охватила тревога — неужели я чем-то обязана этому человеку? Как будто его участь могла изменить судьбу Рейдана…

К сожалению, это было не так. Но мысль об узнике, ничего не понимающем, брошенном в темное и сырое подземелье, не давала мне покоя. Меня преследовал его взгляд, обращенный ко мне, — светло-карие глаза из-под растрепанных рыжих волос. Ему нужен врач, его нужно накормить… Сейчас, когда управительница занята картой, есть шанс пробраться к нему. А если он говорит на каком-нибудь известном мне языке?

— Посиди тихонько, сестренка, — приласкала я Вису. — Я очень скоро вернусь.

Достав голубой плащ, подбитый серебристо-белым мехом, я набросила его поверх платья и шагнула к выходу. Вдруг дверь без стука распахнулась. Мысли о пленнике тут же вылетели из моей головы: на пороге стояла управительница.

От неожиданности я опешила. Мне даже не пришло в голову, что она может подумать о моих намерениях, увидев меня, одетую в плащ посреди ночи. Но управительница сделала вид, что ничего не замечает.

— Доброй ночи, сестра.

Управительница ласково улыбнулась мне и прикрыла за собой дверь. Виса взглянула на нее исподлобья, но рычать не стала: керато хорошо знала всех сестер в храме.

— Добрая или нет, но беспокойная, это точно, Сияющая, — сказала я, отступая назад на шаг. — Много странного. Например, ты еще никогда не заходила ко мне сама.

— Что здесь такого? — женщина подняла тонкую светлую бровь. — Я хотела послать за тобой, но решила, что это будет превратно истолковано. Мне известно, что многие в храме неправильно понимают мою заботу о вас. Но должность управительницы требует от меня милосердия и справедливости. Я знаю, например, что ты вопреки законам храма помнишь имя, данное тебе при рождении. А еще ты не согласна с мудрыми книгами, в которых мир за пределами храма описан как царство тьмы и невежества. Но какое это имеет значение, если ты так предана Келлион, так многому научилась ради нее… И даже если мне кажется, что ты обвиняешь меня в смерти одной из сестер, с которой у вас были непозволительно близкие отношения, — разве справедливость допустит, чтобы я принимала всерьез эти свои предположения?

Сотни тревожных мыслей заметались у меня в голове. Что значит этот странный ночной визит, чего хочет от меня эта женщина, зачем пугает меня? А Сияющая как ни в чем не бывало, обернулась к керато, но не рискнула протянуть к ней руку. Большая кошка, припав к полу, настороженно следила за движениями незваной гостьи.

— Красивое животное, сестра. Я не жалею, что позволила оставить ее в храме. Да, это решение принимала другая сестра-управительница, но согласись, я могла поступить по-своему. Ей нравится в храме? Может быть, ей не хватает свободы?

— Может быть, — ответила я. — Она ведь не сестра Звезды, а лишь носит такое имя. Виса — зверь из леса и не может оценить той высокой роли, которая досталась каждой из нас.

Управительница рассмеялась. Ее смех звенел, словно горный ручей, струящийся по ледяному руслу.

— Умная девушка! Сестра, мне приятно говорить с тобой. Ты ведь все равно не собиралась ложиться спать? — и Сияющая погладила мех на моем плаще. Я промолчала.

— Скажи мне, — продолжала она, — ты никогда не задумывалась о том, зачем мы, сестры Келлион, долгие века храним в стенах храма голубой огонь?

— Это наше предназначение, — быстро ответила я, стараясь, чтобы голос не выдал моего волнения. Она что, дразнит меня?!

— Да, конечно, — усмехнулась моя собеседница. — Это знают даже самые маленькие сестры. Но ты — ты, которая столько времени прожила в мире, столько повидала, узнала стольких людей, — неужели тебя не терзают сомнения?

— Сияющая, — твердо сказала я, — сегодня выдался трудный день. Честно говоря, я устала и плохо улавливаю нить нашего разговора.

— Потерпи еще немного, — она понизила голос. — Я хочу поделиться с тобой тайной. Не знаю, как ты, а я много времени размышляла об этом… И пришла к выводу, что цель существования храма изложена в наших книгах не совсем точно. Да-да, не удивляйся моим словам. На то я и стою во главе храма, чтобы знать чуть больше остальных. — Она жестом указала на мою кровать, и мы сели рядом, как две подруги.

Я по-прежнему ничего не понимала, пока управительница долго рассказывала мне о Риррел и о том, как Звезды покинули мир. Ее осведомленность не вызывала удивления: знание, доступное кому-то одному, неизбежно становится общим достоянием. Мэтта не делала тайны из своих изысканий. Она оставила много записок, пополнивших храмовую библиотеку.