Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Чотири пори життя - Матиос Мария Васильевна - Страница 28
— Що ти хочеш сказати цим, мій філософе? Адже я працювала словами. То це не був патріотизм?
— О, нестерпна і неможлива жінка… Ти десятки разів була за кордоном. Ти багато там чула розмов про патріотизм і державу?
— Я просто бачила втілення патріотизму і відчувала силу держави. Але для того, щоб бачити їхні результати, треба було їх виховати.
— Ні, голубонько, його просто не потрібно переривати — природний процес виховання, — ні намагаючись винайти колесо, ні майструючи ракету, ні видозмінюючи на догоду кон'юнктурникам поняття любові до вітчизни.
— А революції, війни?
— А що, німці не воювали? Чи турки не були биті нами? Де тепер німці? Де тепер турки? Чи міг хто коли уявити бодай у п'яному сні, що биті більшовиками німці, через шістдесят років говоритимуть в унісон із внуками більшовиків, намагаючись перекласти свої злочини на декого з нас,
що метався тоді між двома пастками — червоною і коричневою? А ми, ми, такі затяті і працьовиті, не спроможемося й дотепер розвіяти спільну брехню колишніх антагоністів, а тепер — найлюбіших спільників.
Ти кажеш, що ти працювала словами. Але ти саме працювала, а не говорила. У цьому й полягає вся різниця між патріотичною балаканиною і патріотичною працею.
— Боже… — здалася я, — хіба не про ці речі ми сперечалися з тобою у житті? Хіба нам ні про що більше говорити тут, коли ми від усього вільні: і від патріотизму, і від тоталітаризму, і навіть вільні від свого серця, яке баламутило наше життя на землі?
І тоді золота душа засміялася — розкотисто, голосно, на весь сад.
— Говорили… Однак усе було навпаки. Це ти мені тоді більш інтуїтивно, аніж від знань, казала те, про що я тобі кажу лише тепер. Я думав, що ти ще молода, і — твоя правда — вчив тебе боятися. Бо я хотів тебе уберегти. Луша твоя була чиста і категорична, і на таких тоді полювали двоногі шакали. На твій вік припав апогей кривавих полювань. Шакали трощили живі душі, незважаючи ні на що.
— То ти хотів допомогти їм зробити мене нечистою і менш норовистою і через те вчив боятися?! — здивувалася я.
— Ні, я хотів, щоб ти була обачною, щоб ти думала, перш ніж щось робити.
— Це називається — хотів укласти мене у прокрустове ложе, у дозволені рамки. Отже, моя категоричність, на твою думку, мала бути дозованою? Так?
— Називай, як хочеш… Я просто волів, щоб ти на все мала свою міру. Ось саме через те я чинив так, щоб у тобі трималося трохи страху, який гальмував би твою природну різкість і непоступливість. Дурне діло — не хитре. А в молодості мудрості нема… Мій досвід диктував мою дещо жорстку волю щодо тебе, бо я любив тебе і боявся за тебе. Але жодним чином я не хотів скувати тебе чи обмежити.
— І що з того вийшло? — чи то жаль, чи іронію вклала я у слова.
— Вийшло те, що вийшло, і не більше… Ти навіть сама не знаєш, що я досягнув свого. Досягнув — і тоді ти зрозуміла, що вже можеш без мене. Ти сказала, що в якийсь момент наздогнала мене. Це, правда, не зовсім так. Ми наближалися один до одного з шаленою силою, через те стався мовби розряд, нас ударило, як блискавкою, і розвело. Але ти мусиш знати, що я гордився тобою.
— Так казав мені і мій чоловік.
— Була дурна дівка і лишилася дурною… — засміявся золотий голос. — Я тобою гордився, як своєю дитиною, а не власністю, своєю дитиною, розумієш? А це різні речі. І все ж, очевидно, тебе цілком не вполювали, коли ти так рано прийшла сюди. Так що ти поквиталася зі мною, моя любко. Бо ти жінка, і ти мудріша.
— Не відпускай мене більше від себе…
— На те я не маю волі. Може, ти літатимеш вищими садами, а потім сама вернешся до мене знов, а може, залишишся десь в іншому саду і згадуватимеш про мене… а може, уже і не згадуватимеш. Це вже як забажає воля Божа.
— Ачому ти в цьому саду, а не в іншому?
— Не знаю… Мені тут легко і не самотньо. Я був у багатьох садах, але тут мені найкраще. Значить, я заслужив цього саду і заслужив, щоб ти прийшла до мене. І мені вже більше нічого не треба. Я тут вільний робити те, чого не робив у житті. Я тут просто живу, жи-ву-у-у…
— Але я не вільна не думати про тебе!
— Знаю, що ти ніколи не була вільна від мене, але я тебе не можу звільнити від твоєї неволі.
— А я й не хочу.
— То добре. Лиш недобре, що ми ніколи не будемо разом навіки.
— Звідки ти знаєш? Я ще повернуся.
— Ні, мабуть, ти не повернешся більше… Але чому ти не хотіла бути моєю? — не вгамовувався голос золотої душі, що прихилялася, мов цілувала пошарпані мої краї.
Як я могла сказати цьому колись красивому, фанатичному чоловікові, що я боялася. Боялася, що колись його любе живе обличчя скам'яніє на моїх очах і мені доведеться цілувати його мертвого?! Він не міг умерти для мене. Він і тепер не вмер, бо я не тримала своєї теплої руки на його холодних пальцях і мої палкі уста не торкалися його застиглого чола. Я вже вмерла, бо бачила своє мертве тіло, а його мертвим не бачила ніколи. Отже, він пережив мене. І ми не зустрінемося більше ніде. І не зів'януть наші обійми і наша жага ніколи, бо кожен із нас перелив їх у те, чому були чесно віддані в житті — своїй улюбленій справі.
Отож наша любов безсмертна?!
Я мовчки дивилася на нього довго-довго і, на мить уявивши його колись нетерплячі уста і палаючі долоні на моїх грудях, помахала йому душею, мов крилами, і розтанула за сяючою брамою восьмого саду, гнана жалем і радістю нездійсненного, зате солодкого і незабутого сердечного трепету. Така любов була варта такої муки…
АЛЕ ДУША МОЯ ЛЕТІЛА вище і вище, і чим вище, тим легше і радісніше.
І я думала: чому, переживши потрясіння і печаль у кожному крузі, мені щоразу ставало легко? Так, ніби я щоразу виходила з купелі. Ні, я не могла очищатися. Бо в тому, що я пережила тут, по смерті, не було скверни. То було моє минуле. Але то не скверна.
А що тоді скверна? Я не знала нічого. Я прожила у перевернутому світі, як у божевільні, де все існувало навпаки: люди, речі, істини. То як я могла знати, що є скверна? Єдине, чого я там навчилася самотужки, — розрізняти добро і зло. А більше нічого.
У казармі, де всіх змушували підстригатися однаково і зав'язувати однаково шнурки на однакових черевиках, лиш велика сила волі могла зробити тебе не таким, як усі. Але добро і зло, може, таки найкраще пізнаються в казармі. А я все своє життя прожила в казармі, під свист батогів безсоромних наглядачів.
Я засміялася сама до себе: то я мілітаристка? Але в житті мене називали пацифісткою. Я хотіла всіх зрозуміти і всіх помирити. А це було небезпечно, бо багато хто не хотів миритися. Вони думали, що житимуть вічно. Так і відходили непримиренними з братовбивчого краю,
не навчившись нічого прощати і розуміти у безумному леті амбіцій і власної захланності, а насправді — жалюгідної ницості й душевної порожнечі таїм, де тривали вічні пошуки колеса, яке вже тисяча років крутилося під боком. І ніхто не хотів спинити безрезультатні шукання.
З тим я й покинула дурний світ сліпоти і глупства.
…І перш ніж незмінним голосом мені було повідомлено про дев'ятий сад, я летіла крізь суцільний гамір, дуже схожий на щоденний земний. Однак у ньому не було чути ні знервованості, ні злості. Він нагадував гамір натовпу, який чекає на зелене світло на перехресті.
Коли я влетіла у наступний сад, мала час розгледітися.
До мене ніхто не поспішав, мене ніхто не кликав. І я дивилася, як дивно і незбагненно мирно гомонять між собою зграйки душ. Їх тут багато, однак їм було просторо. Душі переходили від одного гурту до іншого, про щось перемовляючись і сміючись, і ніде не було видно бодай одної самотньої.
Усе, як у житті, окрім самотності, подумала я і попливла в бік першої-ліпшої зграйки.
— Ох-хо-хох-ох… і ти вже тут, моя дитино, — заохала до мене душа, що виокремилась першою.
До неї додався цілий гурт голосів, утворивши справжній гармидер.
Моя душа трохи відступила, бажаючи розгледітись і погамувати хвилювання, що охоплювало її з кожним новим голосом. Голоси ставали впізнаваними, і я перелякалась: за якими ж законами побудовано буття в небесному домі, коли ти тут зустрічаєшся з усіма тобі відомими колись людьми, мусиш з'ясовувати свої з ними стосунки і відбувати порахунки за минуле?
- Предыдущая
- 28/34
- Следующая
