Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена - Борисов Олег Николаевич - Страница 2

– Ты мне должен, хозяин Ланграссена, – громко проворчал гном.

Его гулкий голос разнесся по двору, заставленному многочисленными повозками, и метнулся вслед за шарахнувшимися к черепичным красным крышам голубями.

– Неужели? – делано удивился старик в расшитом золотом камзоле. – Поверь, если бы я задолжал, то помнил бы об этом!

Гном лишь насупил брови, продолжив загораживать проход. Лорд Дейст повернулся к попутчику:

– Болард, может быть, я запамятовал и мы действительно задолжали почтенному клану Форфаденов?

Темноволосый мужчина в темно-зеленом жилете с вышитым гербом задумался на таппу[3], почесывая коротко подстриженную бороду, затем помотал головой:

– Нет, отец, не припомню. За постой еще при въезде на ярмарку собрали, с трактирщиком утром рассчитались. Мне кажется, что уважаемый Бэвер Форфаден нас с кем-то спутал.

Хозяин Фьерр-гренса побарабанил мозолистыми пальцами по плотно набитому кошелю и недобро усмехнулся:

– Спутал? Не думаю… Вы должны мне сто ошкуренных сосен, пять торнов[4] угля с северных болот и два десятка коров. Я не слышу, чтобы в моих стойлах мычали коровы. Или я оглох?

– Я верю, что великий Кэрлэкссеф не позволит уважаемому гному оглохнуть… А что касается коров, древесины и угля… Болард, не напомнишь мне, о чем мы говорили утром с Трэндефултом?

– Конечно, милорд. – Cын учтиво поклонился отцу, не пытаясь спрятать улыбку. – Мы как раз побеседовали с любимым сыном господина Бэвера о взаимовыгодной сделке и рассчитались со всеми долгами. И как мне кажется, мы даже переплатили с избытком.

– Мне Трэндефулт ничего не говорил, – категорически отрезал гном.

Лорд Дейст достал из поясного кошеля промасленную веревку с многочисленными узлами, украшенную замысловатой сургучной печатью, и протянул ее собеседнику. Тот недоверчиво пробежался пальцами по узелкам, провел заговоренным перстнем над печатью и молча вернул старику. Освободив проход, Бэвер Форфаден с нескрываемой ненавистью проводил взглядом весело смеющихся гостей, резко развернулся и зашагал в сторону грохочущей кузницы. Не обращая внимания на шарахающихся в сторону крестьян, гном желчно цедил:

– Ублюдки рогатые![5] «Почтенный гном оглох, не иначе!»… Они бы еще других богов Слаттера приплели! И кому это сказали? Кому?! Мне, потомку Троллудов!

Непривычно высокий для гнома, сын Пайслинга[6] раздраженно толкнул дверь и шагнул в раскаленный воздух кузницы. Найдя глазами сына, глава Форфаденов подозвал его и отвел в сторону:

– Я разговаривал с лордом Дейстом. Он показал мне узелковое письмо, скрепленное твоею рукою. Как он расплатился?

– Лорд оставил одного из своих сыновей. С просьбой научить того уму-разуму и пообещав, что в случае необходимости семья выкупит его.

– Сына? Которого? Хиарлоссу Бессердечного?

– Нет. Хейдера. Младшего из сыновей.

Хозяин гномьего форпоста на границе Фьерранлонда с грустью взглянул на потного молотобойца и вздохнул:

– Да, Трэндефулт, рано я пытаюсь тебя к делам привлечь. Ты привык разговаривать с родственниками и не понимаешь, что люди лживы, как Комбрена[7]. При разговоре с человеком надо проверять каждое слово. А после разговора пересчитать златы[8] в кошельке.

Молодой широкоплечий гном нахмурился и спросил:

– Я где-то ошибся? Лорд погасил долг, оставив нам в залог своего сына. Он рано или поздно выкупит его. И мы можем потребовать за голову младшего намного больше, чем их семья была должна сейчас.

– Хейдер – незаконнорожденный сын. Хозяин Ланграссена учил бастарда наукам и военному делу, чтобы посадить доверенным лицом в Химмелсталде, Божественном городе. Но полгода тому назад король обязал лордов платить налоги с торговых дворов, открытых в других хегтигдемах[9]. И прижимистый старик решил не покупать склады на другом конце Фарэстаттен. Так ублюдок вместо признания и герба получил лишь право сдохнуть где-нибудь лесничим или браконьером.

– Но выкуп?!

– Какой выкуп, сынок, ты как маленький. Хейдер объявил, что обещанная отцом крепость Лэгпасса все равно будет его, и два месяца тому назад начал собирать наемников. Засел со своей крошечной армией в Вуофе, где его и взяли… За бастарда мы не получим ничего. А я-то удивлялся, чего они так веселятся! Пять лет назад лорд проспорил нам крепежный лес, уголь и коров. Сегодня он посмеялся над тобою, выменяв порченый товар на полновесное золото.

Багровые отблески раскаленного горна пробежали по лицу хмурого молодого гнома и потерялись в его темных глазах.

– Я догоню их и выбью долг, отец.

Высокий гном устало покачал головой:

– Нет, сделка выполнена, и закон формально не нарушен. Ты принял заложника, что подтвердил родовой печатью. Поздно махать киркой, когда кровля просела. Впредь будь осторожнее.

Отпустив сына, Бэвер Форфаден направился к выходу. Уже взявшись за ручку, он спросил через плечо:

– Куда ты посадил бастарда?

– Он под замком, в рудной кладовой.

– Отправим его к Салки, старику постоянно не хватает рабов. Если ублюдка нельзя продать, так пусть отрабатывает кров и еду… А шутку лорда Дейста я запомнил. Крепко запомнил. И при первой же возможности не забуду посмеяться в ответ…

Глава 1

Кэлла, третья неделя, эндрегты(26-й день 12-го месяца)

Дымные факельные следы измазали черными полосами серый потолок штрека. Наклонный низкий коридор тянулся в глубинах горы от одного рудного пласта к другому. На узких поворотах бесконечные вереницы кандальников исцарапали гремящим железом каменные выступы, и масляно блестящие стены штрека покрылись щербатыми оспинами. Истинная насмешка Комбрены, в ее вкусе: человек или гном давно уже сгинули, а жалкая царапина оставлена на века.

Хотя, как успел убедиться Хейдер за месяц работы в шахтах, проштрафившиеся гномы были редкими гостями среди рабов. Соплеменники предпочитали использовать закованных в железо родственников на более сложных работах: в кузнях, граверных мастерских или на огранке драгоценных камней. Умирать с киркой в руках в забой посылали людей. Дешевый расходный материал, полноводной рекой текущий с рынков Фрист-ог-Кальдских пределов. Земли Ланграссена, богатые дичью и рыбою, щедро делились обильными урожаями, позволяя кормиться местным крестьянам и охотникам. Тем временем с менее удачливых и разоренных засухой земель Фэттигамрэдена гнали и гнали колонны клейменых должников, не сумевших расплатиться ни со своим лордом, ни с королем.

– Где этот благородный? – донеслось из черного зева коридора.

Сгрудившаяся у поворота толпа кандальников зашевелилась, и острый локоть больно ткнул Хейдера в бок:

– Милорд, вас зовут. Наверное, на охоту поедете, вепря бить. Не забудьте и за нас похлопотать, может, в загонщики возьмете.

Серые от рудной пыли рабы засмеялись, и сильный удар в спину швырнул бастарда вперед. Больно ударившись грудью о холодный камень, мужчина с трудом вздохнул и насмешливо бросил за спину:

– Обязательно возьму. Как Комбрена в гости позовет хороводы водить, так вас и захвачу. Куда мне без добрых друзей.

Толпа недобро загудела в ответ:

– Доиграешься, безродный ублюдок! Еще раз темных богов без дела помянешь – и ночь не переживешь.

– Меня боги любят, они меня простят, – зазвенел цепями Хейдер, протискиваясь вдоль плотной человеческой массы вперед.

Кто-то попытался пнуть упрямца напоследок, но из задних рядов засипел один из старожилов:

– Оставьте идиота! Не видите, что ли: Кэрлэкссеф лишил его рассудка! Как в забой спустили, так все от старой жизни отказаться не может.