Величайшие загадки человека - Зигуненко Станислав Николаевич - Страница 38

Еще одно объяснение того же феномена предлагает нам Даниэл Шактор, невролог из Гарвардского университета. Он основывается на показаниях позитронного томографа, демонстрирующего на экране, как формируется истинная память и как ложная.

Открытие Шактора журнал «Дискавери» назвал одним из самых примечательных научных открытий последних лет.

«Возьмем, — говорит Шактор, — четыре простых слова, связанных между собой по смыслу. Например: «конфета», «пирожное», «сахар», «вкус». Постараемся удержать их в памяти на несколько секунд, а затем спросим себя, было ли среди них слово «сладкий». Вероятность того, что на этот вопрос будет получен положительный ответ, не так уж мала. Но какая разница между воспоминанием истинным и воспоминанием ложным? Что происходит в мозгу, когда вы отвечаете «да» на вопрос о слове «конфета» и «да» на вопрос о слове «сладко»?»

Ответ Шактор нашел в эксперименте. Добровольцам был прочитан список семантически близких слов, вроде уже известного нам списка со словом «конфета». Через 10 минут им показали слова из такого списка и спрашивали, слышали ли они их раньше?

Пока они думали, томограф сканировал их мозг и определял, в какой отдел приливает больше крови. Иначе говоря, какой отдел мозга активнее участвует в решении задачи на воспоминание. Затем каждому испытуемому показывали список, где слова по смыслу недалеки от предыдущих, но не повторяли их. Например, если мы снова вспомним список с «конфетой» и «сахаром», то теперь это будут слова «сладкий», «глазурованный», «сливочный».

«Встречались ли они вам раньше?» — спрашивал экспериментатор. И если получал утвердительный ответ, это значило, что налицо ложное воспоминание.

Конечно, истинные воспоминания, как правило, преобладали над ложными. Неожиданным оказалось, что происходило при этом в мозгу. Выяснилось, что оба теста примерно в одинаковой степени активизируют височные доли мозга, которые формируют память о недавних событиях. Но была и разница: при истинном познавании оживляется еще один участок мозга, прилегающий к его поверхности — верхняя височная доля. Там обычно обрабатываются звуки, которые мы слышим — так что возросшая активность данной доли означала и возросшую активность слуховой памяти, воспроизводившей слова, читавшиеся людям вслух. Когда же узнавание оказывалось ложным, верхняя височная доля в процессе не участвовала, воспроизводиться в ней было нечему.

И еще одно отличие. Когда испытуемый вспоминал, слышал ли он данное слово раньше, у него нередко активизировалась и лобная кора — центр принятия решений.

Получается, что и у ложных воспоминаний есть свой центр — это средняя височная доля. Именно там и зарождаются многие ошибки памяти. Обманчивые ощущения, полученные при восприятии редкого события, схожие по смыслу, да еще стоящие рядом слова — кому неизвестны психологические источники ошибок? Физиологически же они появляются из средней височной доли.

Но она, как мы знаем, активизируется и при истинном воспоминании. Благодаря ее работе, мы можем восстановить по кусочку информации всю нужную нам картину. «Кроме того, — замечает Шактор, — ошибки ошибкам рознь. Если человек узнает слово «глазурованный» или «сливочный», которого на самом деле не слышал, он все‑таки не отклоняется от сущности предмета — от сладкого и сладостей. Психологически эта ошибка ассоциативного мышления. А оно, как известно, лежит в основе всякого творчества, предполагающего глубокое проникновение в суть вещей и умение находить между ними общность…»

Ну а мы добавим к сказанному один литературный пример. Помните, как в рассказе Карела Чапека следователь расспрашивает поэта, ставшего свидетелем происшествия — автомобиль наехал на старушку? Водитель скрылся с места происшествия, и никто не помнит ни цвета его машины, ни ее номера. Однако поэт, придя домой, тут же написал небольшое стихотворение, в котором встречались и «барабанные» палочки», и «выпуклая грудь» и «загорелая метиска», и некоторые другие выражения. Проанализировав их, умный следователь пришел к заключению, что «барабанные палочки» — это цифра 11 в номерном знаке, «выпуклая грудь» ассоциируется с 8, а «загорелая метиска» указывает на цвет машины — она была коричнево–шоколадной.

Так что и юристам стоит помнить: во всяком вранье очевидца скрыта истина. Нужно только уметь ее выловить…

…Вот так постепенно, малыми порциями, ученые узнают, как работает механизм нашей памяти, давая нам рекомендации, как ею пользоваться, как уменьшить ее ошибки. Запомните, пожалуйста, полученные сведения. Такое умение всякому в жизни пригодится. Никому ведь не хочется быть Иваном, не помнящим родства своего…

ПРОДУКТЫ ПАМЯТИ

Идея эта давняя. Еще Джонатан Свифт устами Гулливера описывал, как происходит обучение в Лапуте. Ученик записывал теорему специальными чернилами на бумаге, а потом проглатывал скомканный листок. И три дня питался только хлебом и водою, ожидая, пока проглоченные знания переварятся и всплывут у него в мозгу…

Неужто такое возможно на самом деле? Чтобы ответить на этот вопрос, современные исследователи стараются досконально разобраться в механизме памяти. Что им удалось выяснить?

В молодости память людей, как правило, лучше, чем в старости. Если в детстве юному полиглоту ничего не стоит выучить несколько иностранных языков, то к старости у людей возникают проблемы и со своим родным.

Первыми начинают забываться имена. Один физик в старости называл своего коллегу, знаменитого английского ученого Джозефа Джона Томсона, известного всему ученому миру под кличкой Джи–Джи, не иначе как «мой уважаемый коллега, открывший электрон». Так для него было проще…

На этот феномен обратил внимание еще Аристотель. Он полагал, что имена забываются столь легко потому, что обычно они слабо связаны с обликом того или иного их носителя. Иное дело — клички. Если кого прозвали Джузеппе — Длинный Нос, с первого взгляда ясно, кто имеется в виду.

На втором месте по забыванию идут названия. 82–летняя Рут Арнольд, бывшая библиотекарша, говорит, что в молодости она все книги отдела, которым она заведовала, на память знала: где именно они стоят, как выглядят и что в них написано. Теперь ей самой в это верится с трудом — перевернув страницу читаемой книги, она тут же забывает ее содержание.

Прежние знания тускнеют, новые — не впитываются. Можно ли сравнить, как усваивает иностранный язык дедушка, с тем, как это делает его внук? А сколько времени он тратит на поиски ключей, документов, носового платка и т. д.

По данным Кристи Дзола, психолога из университета Южной Дакоты, опросившей 500 человек в возрасте от 69 до 80 лет, в среднем на подобные поиски люди тратят до получаса в день.

В общем, с годами память ухудшается, и сотни экспериментов подтверждают это, не добавляя принципиально ничего нового к житейским наблюдениям. Вот, например, Денсис Парк, профессор психологии Мичиганского университета, читает группе добровольцев списки букв и цифр, а потом просит воспроизвести их в обратном порядке, двадцатилетние люди справляются с этим заданием шутя, а вот восьмидесятилетние, как правило, все безнадежно путают.

Аналогичная картина наблюдается и на автомобильном тренажере. Молодые люди успевают реагировать на дорожные препятствия загодя, пожилые — сплошь и рядом запаздывают.

«И все‑таки дела пожилых не так уже безнадежны, — говорит профессор. — Треть стариков помнит имена и события примерно на том же уровне, что и в молодости».

Однако две трети все‑таки многое забывают. Почему? Не происходят ли в головном мозге, центре памяти, с возрастом такие же изменения, как и с мышцами, кожей и прочими органами человека? Ответ напрашивается сам собой…

Существует даже теория, что с годами кровеносные сосуды, по которым к нервным клеткам доставляются кровью кислород и глюкоза, постепенно забиваются холестерином и это пагубно сказывается на деятельности головного мозга, в том числе и на памяти.

Впрочем, согласно другой точке зрения, холестерин тут не при чем. Просто сердце с возрастом уже не в состоянии перекачивать кровь столь же интенсивно, как в молодости, и питание мозга ухудшается.