Пламя - имя моей любви (СИ) - Полежаева Инна Анатольевна - Страница 6

День начался как обычно. Похоже, до моей начальницы еще не дошли слухи о ночных происшествиях. С утра она меня засадила за отчеты, а сама носилась по завгарам, завхозам и так далее. Тем более что с компьютером она все еще плохо дружила. Я клевала носом в стол, пытаясь взбодриться. В какой-то момент, когда я готова была положить голову на стол и уснуть, дверь с шумом распахнулась и вошла Полина Афанасьевна:

— Так, давай все это дело сохраняй, закрывай, завтра весь день будем здесь — доделаешь. А сейчас в отделения съездить нужно…

Я подорвалась, радуясь, что хоть в поле, может быть, проснусь. И то навряд ли…

По дороге я снова начала клевать носом. Потом стала прокручивать в голове все, что со мной случилось. И тут меня словно в бок толкнули:

— А! Полина Афанасьевна! Я же забыла! Лаула просил вам передать…

— …Что встретимся в четыре. Я сама уже его встретила. Что, хорошо вчера погуляли, да?

— Эм-м-м-м… — вот черт. Значит, все-таки новости в деревне распространяются быстро, — ну да…

— Юлька, я тебе одно скажу, — Полина Афанасьевна по-отечески похлопала меня по плечу, — смотри не заиграйся с ним…

— С кем? — спросила я, понимая, кого она имеет в виду.

— С Лаулой, с кем же еще… у него девушка есть… невеста…

— А? — я была ТАК удивлена, вы не поверите. Какая к черту невеста! Он же… ну, его типаж не предполагает никаких невест! Он должен быть… как это… ловелас, Дон Жуан, бабник, короче! А самое удивительное — мне это о-о-о-очень не понравилось! Наличие невесты, я имею в виду.

— Что "а"? Невеста у него есть! Сания зовут! А вокруг него, все как бабочки кружат. Допрыгаются, крылья-то себе обшмалят…

И чего за слово такое — обшмалят? Я разозлилась жутко. Смотрите-ка… невеста…

— А лет ему сколько?

— Ну… двадцать шесть примерно…

— А свадьба когда?

— Какая свадьба? — уставилась на меня начальница.

— Полина Афанасьевна! Ну, раз невеста и жених есть, то и свадьба должна быть! Или как?

— А! Конечно! Сами ждем! Ну, по слухам вроде как осенью, после уборки…

— По слухам… Опять Любка с овощебазы рассказала?

— Нет, Шолпан, уборщица из школы… — серьезно ответила Полина Афанасьевна.

— И зачем вы мне все это говорите? Я вообще вчера на его машине из-за Наташи поехала, понятно?

— Из-за Наташи… Наташа тоже свои цели преследует.

— Какие цели?

— Какие-какие. Лаула ей нравится, что ж ты не видишь?

— Так у него ведь невеста есть!

— И что? Разве таким как Наташка это мешает?

Ну, понятно. Местное старшее поколение записало Наташу в девицы легкого поведения. Может они и правы. Хотя… а я лучше?

И тут я задала себе один такой простой малюсенький вопросик — а хочу ли я его? Вот просто, как одинокая девушка, у которой давно нет ни парня, ни секса. Просто как женщина мужчину? Да. Хочу. А почему нет, он же привлекательный парень…

А смогла бы я переспать с ним, зная о наличии невесты, да простит она меня, что я о ней, как о вещи. Я прислушалась к себе — совесть молчала. Вот так вот. А мне даже и не стыдно! Да, я бы переспала… Вот только потом обсуждение моей личной жизни всей деревней… А деревня знать будет, в этом я не сомневаюсь… Одна Любка с овощебазы чего стоит. Артур Конан Дойл не о том человеке писал… Подумаешь какой-то там Шерлок. Тут такие экземпляры попадаются…

Неожиданно я вспомнила про Алешу-Богатыря.

— Полина Афанасьевна! А Алеша-богатырь?

— Кто? — Ну, Алеша, слон такой, большой…

— А-а-а, Лешка-то… хахаль Наташкин?

— Ну… А он что, официально ее хахаль?

— Официально нет. А неофициально — да.

— Я даже не буду спрашивать, откуда вы знаете, — пробурчала я. Потом подумала и спросила, — ну и зачем ей Лаула, если у нее хахаль есть?

— Ну, кто ж ее разберет! Да и что ты сравниваешь Лешу с Лаулой. Сама-то небось тоже на него глаз положила, не на Лешку-то…

Искоса посмотрела на водителя в зеркало заднего вида. Тот с интересом наблюдал за нашей беседой. Твою мать, вот так и сплетни и ползут. Господи, как я все это ненавижу, я хочу домой, в город.

Я, молча, откинулась на спинку сидения, даже не пытаясь опровергнуть обвинения в том, что я положила глаз на Лаулу. Уже все равно никто не поверит.

Рабочий день прошел в обычном режиме, а часа в три моя начальница то ли сжалилась надо мной, то ли просто ей было некогда со мной возиться, сказала:

— Сейчас поедем обратно, я в акимат, у меня же в четыре встреча с Лаулашкой… а ты домой иди — поспи. А то смотреть на тебя невозможно…

С Лаулашкой… Я мысленно хихикнула… Ну надо же. А может, я именно сегодня хочу отчет в офисе поделать? Взяла и сослала меня домой. Нда, нужно признаться — я была бы не прочь встретиться с ним еще раз. А потом на ум пришла его невеста… Как там ее зовут? Сания, кажется…

— А зачем вам с ним встречаться Полина Афанасьевна? С Лаулашкой? — я снова улыбнулась.

— Затем, что у нас собрание с завгаром и с ним. Он же нам покупает запчасти на сеялки, комбайны…

— Понятно, местный автосервис, только в колхозных масштабах…

Дома, от счастья, что я так рано сегодня пришла, устроила большую стирку. Машинки тут не было, так что перестирала все руками и понесла белье во двор. Бабули сидели на лавке, но семечек не грызли, зубов, что ли не было. Среди них был один дед. И с ними дядька Черномор… Как только я показалась в дверном проеме подъезда с тазиком белья, все разговоры сразу стихли. Как пить дать обо мне говорили.

— Здрасьти, — буркнула я и прошла к бельевым веревкам. Естественно, они тут были. И самое удивительное — белье не воровали. Хотя алкаш Серега мог бы. Но кто ему обменяет старый пододеяльник на пузырь? Никто. А значит, и воровать смысла нет.

Стоя в коротких шортах, короткой маечке, я так и видела осуждение в глаза всего дома престарелых. Может, именно поэтому не услышала, как ко мне кто-то подошел.

— Привет! — Раздался бас у моего уха.

— А-а-а! — подпрыгнула я.

— Ты чего? — удивленно спросил Алеша-богатырь.

— О, блин, напугал…

— Давай помогу, — он взял таз из моих рук и чуть ниже погнул веревку, чтоб мне было проще развешивать одежду.

— Спасибо… ты откуда тут?

— С работы иду…

— И кто ты по профессии?

— Электрик.

— Понятно, — ну, конечно, я бы удивилась, если б он оказался менеджером по продажам.

— Что вечером будешь делать? — спросил он. Я опешила. Это что, Наташкин хахаль, ну, хахаль со слов Любки и кого-то еще, хочет меня куда-то пригласить что ли?

— В "Достык" больше не пойду, — тут же сказала я, рассматривая его. Да, он симпатичный, даже красивый, такая грубая мужская красота деревенского мужика… Нет утонченности какой-то что ли. Не бабских ужимок, а… Короче, будто нужно отшлифовать его.

— И не надо. Давай просто погуляем.

— А где тут гуляют? — удивленно спросила я.

— Да хоть где, по всей деревне. На речку можно сходить, только там комарья будет много.

— Ну, пошли, — неожиданно для себя самой согласилась я. Вот те раз! Ну, а что? У него же невесты официально нет!

— Часов в девять зайду за тобой…

— Может, пораньше, — жалобно проскулила я, опять не поспала.

— Нет, раньше не смогу, коровы же придут и огород полить нужно…

Блин, как хорошо в краю родном… Вот она, "прелесть" деревенской жизни. Пришел с работы, устал как собака, а хочешь иль не хочешь, но надо заступать на вторую смену. Кормить, поить, доить, поливать, сепарировать, чистить навоз… Оо-о-о, не-е-е-ет… Не хочу больше никогда в жизни

— Ясно, ладно, давай…

Он подождал, когда я развешу майки, протянул мне таз, улыбнулся и ушел. Бабули у подъезда усиленно зашушукались. Один дед молчал. Мужик он и есть мужик. Скоро меня запишут в местные ряды развратных девиц.

Я помылась, сварила себе борщ, навернула приличную тарелку и позвонила маме. Мы болтали уже минут десять, приходилось орать у окна, чтоб она слышала.