Большие пожары - Аросев Александр Яковлевич - Страница 29

Перед ним лежал поросший бурьяном пустырь. За ним бежала пыльная полоса шоссе, а вдали виднелось море и белый маяк на молу. За маяком, уткнувшись носом в берег, лежал на боку большой пароход. Над ним подымался узкий столб вялого дыма. Это был сгоревший прошлой ночью нефтяник.

Берлога вздохнул, подтянул брюки и во весь дух пустился бежать по направлению к городу.

— Да бросьте вы убиваться, — сказал Куковеров начальнику угрозыска, Мишину, все еще не могшему успокоиться после промаха по убегавшему лже-Горбачеву: — повторяю, он нам совершенно безразличен. Он проиграл игру. Лишь бы найти настоящего Горбачева. Ясно, что он может дать чрезвычайно важные показания, раз его так предусмотрительно поспешили подменить. А пока нужно еще раз допросить ту девушку, которая передала на пароход бомбу. Едем в Допр.

Куковеров, следователь и начальник угрозыска вышли на улицу.

— Чорт, где же машина? — сказал начальник угрозыска.

— Да не нужно. Поедем на извозчике.

Они подозвали извозчика и поехали по направлению к дому предварительного заключения.

Ленка-Вздох понуро сидела в камере. Ленка-Вздох мучилась. Мучилась от двух причин. Первая — угрызения совести за невольное, но тяжкое преступление. Вторая — жалость, что не удалось провести жаркую ночку с сероглазым рулевым «Коммунара», Васькой Корчагиным. И Ленка-Вздох сама не могла определить, что мучило ее больше.

Она приподняла истрепанную голову и поглядела фиолетовыми глазами в узкое оконце, глубоко утонувшее в саженной стене камеры. Дрогнув, зябко повела спиной.

— Расстреляют меня, небось, за такое дело, — подумалось со страхом, холодящим концы пальцев. — Не видать мне больше ни бела света, ни Петки, ни Васеньки, ни Андрюшки. Загибла моя молодость попустому, и пожить всласть не успела.

Ленка оборонила голову в колени и тихонько, пронзительным фальцетом заплакала.

Проплакала она долго и истово, и за плачем не сразу услышала, как ворочается ключ в замке камерной, бронированной двери. Обернулась только на оклик коридорного надзирателя.

— Гражданка! Встаньте. К вам товарищ следователь.

Ленка стремительно вскочила и вытерла рукавом зареванные глаза. На лице ее сразу появилась профессиональная кокетливая улыбка, и она поклонилась вошедшему следователю, очаровательно заиграв зрачками.

Следователь положил на стол свой портфель и обратился к надзирателю.

— Вы пока выйдите, товарищ. Мне нужно допросить обвиняемую наедине.

Надзиратель исчез.

Следователь придвинул табурет и сел спиной к окну. Указал Ленке на постель.

— Садитесь.

— Спасибо. Я и постою, — ответила Ленка, снова блеснув глазами.

— Я, видите, пришел к вам, как друг. Нам понятно, что вы случайный человек, и ваше участие в преступлении не доказывает злой воли. Я думаю, что после моего допроса вы выйдете на свободу.

Ленка громко и радостно вздохнула и подалась к следователю.

— Да неужто? — сказала она, улыбнувшись, и стиснула руки на груди.

Следователь уперся в ее руки странным взглядом.

— Какие у вас красивые руки, — сказал он после недолгой паузы.

Ленка обрадовалась.

— Я сама их всегда маникюрю. Кавалеры любят, чтоб руки хорошие были.

— Очень приятные руки, — повторил следователь и, придвинувшись, погладил Ленкину кожу от кисти к локтю.

Ленка застыдилась и игриво потупилась. Следователь еще придвинулся и взял Ленку за талию.

— Очаровательная девочка, — протянул он, заглядывая в Ленкины глаза: — прямо стыдно такую в тюрьме держать. Надо вас выпустить.

— Выпустите, сделайте милость, товарищ. Ей-ей, не виновата. По глупости, — попросила Ленка, прижимаясь боком к следователю. Прием был испытанный, и Ленка почувствовала, что он подействовал.

— А что мне за это будет? — спросил следователь, щурясь, как ласковый кот.

Ленка взглянула на него.

— Только отпустите. А уж на всю жизнь вам удовольствие сделаю, товарищ. Во век меня не забудете.

Следователь, засмеявшись, примял Ленкин бок.

— Хороша штучка. Ну, ладно. Помни же уговор. Сегодня выпустим.

Он встал.

— До вечера еще просидишь, пока я бумагу на освобождение пришлю. А чтоб не скучно было — вот тебе угощение.

Он порылся в портфеле и вытащил плоскую коробку, перевязанную цветной ленточкой.

Крепко, особенно, — Ленка в совершенстве знала этот мужской прием, — пожал ей руку и вышел из камеры. Ключ щелкнул. Ленка посмотрела с сожалением на дверь, уселась снова на постель и, развязав ленточку, открыла коробку.

И едва сняла крышку, из коробки с легким шелестом вылетело несколько желтых с синим бабочек. Они взвились к потолку. Ленка в остолбенении смотрела на их бесшумное порхание.

Вдруг одна бабочка резко опустилась и села на Ленкино плечо. Ленка бессознательно взмахнула рукой, чтобы поймать ее, и с недоуменным ужасом почувствовала на щеке ожог и увидела мелькнувшее пламя. С криком вскочила, но бабочки одна за другой садились на ее платье.

Платье вспыхнуло в нескольких местах.

Ленка пронзительно закричала и стала бить руками по пламени, но оно не гасло, а разгоралось сильней. Ослепленная огнем и обожженная, Ленка кинулась к двери и с воем заколотила в нее кулаками. Пламя жгло все нестерпимее и Ленка повалилась, ударившись головой о дверь. Она пылала уже с головы до ног.

Она выпадала из игры, как вспыхнувшее от свечки звено бумажной цепи, украшающей рождественскую елку.

Борис ЛАВРЕНЕВ

Константин ФЕДИН

Глава XV. Итоги и перспективы

Извозчик осадил лошадь у мрачного здания.

В воротах, гудевших звоном железа, Корт и Куковеров столкнулись с начальником Допра.

— Товарищ Корт…

Начальник Допра скосил глаза на Куковерова. Корт поймал его взгляд.

— Познакомьтесь… Товарищ Куковеров, мой новый следователь.

— Очень рад!

Куковеров на секунду задержал в своей руке жесткую и холодную, как дверная щеколда, ладонь начальника Допра.

— Нам по спешному, — озабоченно заявил Корт, — пожалуйста, проведите нас к подследственной заключенной по прозвищу Ленка-Вздох…

— Ого! Должно быть, важная птица, — многозначительно проговорил начальник, — следователи, можно сказать, заявляются к ней пачками…

— Простите, как вы сказали?

— Вот сейчас только к Ленке-Вздох прошел следователь…

— Следователь?..

Корт и Куковеров переглянулись.

— Проведите нас немедленно туда!

— По-моему, это… тот самый Горбачев, — задыхаясь, прошептал Корт Куковерову…

— Увидим… сейчас увидим…

Они вбежали в коридор; их встретил женский крик, глухо раздававшийся где-то в переплетах коридора.

— Но-но! Не дури! — прикрикнул далекий часовой, и эхо раскрошило слова, точно со всех концов все часовые в один голос сказали: — «Но-но! не дури!»

Куковеров толкнул Корта к стенке, почти беззвучно, на ципочках побежал вперед и скрылся за поворотом.

…Человек с портфелем вздрогнул, услыхав крик Ленки.

— А-а! Ч-чорт! — заторопилась…

Съежившись, он юркнул в сторону, и вдруг перед ним мелькнуло лицо Куковерова.

Человек с портфелем, перехватив дыхание, прилип к стене, Куковеров торопливо оглянулся…

— Бежим! Там заперто, — прошипел он в лицо незнакомцу, — живо!

Человек с портфелем облегченно вздохнул:

— Уф! А я думал, вы — настоящий!..

Оба бесшумно побежали.

— Где журналист? — шепнул незнакомец Куковерову…

— Берлога?! — Куковеров искусно щелкнул пальцами. Это было похоже не то на поворот ключа, не то на выстрел револьвера.

Тридцать, сорок, пятьдесят шагов.

Каменная лесенка уходила вниз. Из-под двери выбивалась полоска света.