Рука в перчатке - Марш Найо - Страница 21

Суперинтендант продолжил разговор с мистером Пириодом. Фокс, как обычно, устроился позади свидетеля и открыто, но совершенно незаметно записывал каждое слово. У него был талант к таким вещам.

Мистер Пириод по-прежнему говорил прерывисто и несвязно, но ситуация постепенно стала проясняться. Аллейн узнал о сестре Картелла, переживавшей, как было само собой понятно, глубокий шок.

— Она одна из тех шатенок, которым всегда как будто жарко, — неожиданно охарактеризовал ее мистер Пириод. — Подобные женщины не носят перчатки, и вообще вид у них такой, словно они в жизни не сидели ни на чем, кроме собственных шляп или раскладных тросточек. Но я могу вас заверить, что она сильно страдает, бедняжка Конни.

Аллейн догадался, что мистер Пириод уже давно составил это оригинальное мнение о мисс Картелл и настолько привык им щеголять, что оно вылетало из него практически непроизвольно.

— Я не хочу сказать о ней ничего дурного, — добавил хозяин дома с кислым видом. — Бедняжка Конни!

И он как-то съежился в кресле.

— Если не считать мисс Картелл и леди Бантлинг, с кем еще покойного связывали близкие отношения?

— Близкие — ни с кем. Это очень старый род, — вздохнул мистер Пириод, не удержавшись от экскурса в генеалогию, — но, увы, почти вымерший. Кажется, он и Конни — последние представители. Печально.

— Боюсь, мне придется подробней расспросить вас о вчерашнем вечере. Простите, что докучаю вам в такой неподходящий момент, но, к сожалению, это необходимо. «Коль долг всегда на первом месте»[3].

Эта цитата немного взбодрила мистера Пириода, и он даже начал напевать знакомую мелодию, но так же быстро сник. Потом он принялся излагать события вчерашнего дня, начиная с того момента, когда леди Бантлинг подбросила его до дома на машине, то есть примерно с двадцати минут двенадцатого. Дощатый мост был еще на месте, а возле канавы горела лампа. Подходя к дому, он увидел в окне спальни — оно оказалось настежь открыто — мистера Картелла. Тот никогда не ложился раньше часа ночи, объяснил мистер Пириод, потому что в это время выгуливал свою собаку, но до прогулки мог целыми часами расхаживать по комнате.

Аллейну показалось, что в голосе его собеседника послышались раздраженные нотки и он о чем-то старательно умалчивал.

— Я думаю, — продолжал мистер Пириод, ерзая на месте, — Хэл слышал, как я подходил к дому. Он стоял у окна. И выглядел… э… вполне нормально.

— Вы с ним говорили?

— Я… о… я… хм… я просто сказал что-то, когда проходил мимо. Он ответил, не помню что. Не важно!

Сам мистер Пириод, по его словам, отправился спать, но не мог заснуть из-за шума, который подняла прибывшая компания «охотников». К счастью, к полуночи последняя пара удалилась, и он уснул.

— А потом вы проснулись?

— Да, и самым скверным образом. В час ночи, когда мистер Картелл вывел Пикси. Она, как обычно, подняла лай и визг. Я все слышал и даже, кажется, ругался. Потом все стихло.

— И вы опять заснули?

— Да. Да, я заснул. Да.

— И больше вас не беспокоили?

Мистер Пириод открыл рот, посидел так некоторое время и опять закрыл.

— Нет, — наконец ответил он.

— Уверены?

— Никто меня не беспокоил, — буркнул хозяин дома, и вид у него стал совсем несчастным.

Аллейн продолжал расспросы про вчерашний день. Мистер Пириод нехотя признал, что мистер Картелл пригласил на обед свою сестру и двух знакомых. Помолчав, он добавил, что на коктейлях присутствовали леди Бантлинг и ее сын Эндрю.

— А что за «знакомые»? — поинтересовался Аллейн и получил сухую справку о Мэри Ралстон, воспитаннице мисс Картелл, и ее друге Леонарде Лейссе.

В Скотленд-Ярде Аллейн часто жаловался на плохую память: причуда, которую терпеливо выносили его коллеги. На самом деле память у него была ничуть не хуже, чем у любого другого детектива, и он сразу вспомнил абзац из «Полицейской газеты», где пару месяцев назад упоминалось имя Леонарда Лейсса и приводился его словесный портрет вместе с внушительным списком правонарушений. Лейсс, родившийся в Бермондси, считался в школе хорошим учеником и по ее окончании попал под покровительство одной сердобольной вдовы, которую потом обокрал и скрылся. Далее он связался с шайкой грабителей, какое-то время вел роскошную жизнь с еще одной дамой, достаток которой намного превосходил ее здравомыслие, и работал наемным шофером по поддельным документам. У него было две судимости. «Чаще всего, — заключала «Полицейская газета», — он выдает себя за человека с высоким социальным статусом».

— Мистеру Лейссу лет двадцать семь? — спросил Аллейн. — Невысокий, хрупкого телосложения, одевается немного вычурно, носит на указательном пальце кольцо с изумрудом?

— О Боже, — уныло пробормотал мистер Пириод. — Райкс вам все рассказал. Да. Увы, это он!

После этого было нетрудно вытянуть из него все, что он думал о Леонарде. В действительности сержант Райкс еще не успел доложить Аллейну об истории со «скорпионом», но мистер Пириод подумал, что она суперинтенданту уже известна, а может быть, просто пришел к выводу, что рано или поздно правда выплывет наружу и скрывать ее бесполезно. Он рассказал обо всем достаточно подробно, чтобы Аллейн смог составить полную картину. Леонард, подытожил мистер Пириод, крайне неприятная персона, и потакать ему было бы большой ошибкой.

— Вообразите, друг мой, за обедом он откинулся на стуле и принялся насвистывать! Даже петь! А девушка ему подпевала! Ужасный человек! Бедной Конни надо было сразу дать ему от ворот поворот.

— Мистер Картелл разделял ваше мнение?

— Ну разумеется! Само собой. Как же иначе?

— Как по-вашему, у мистера Картелла были враги? Понимаю, это звучит слишком мелодраматично, но все-таки? Другими словами, знаете ли вы людей, которым он мог бы повредить, если бы остался жив?

Наступила долгая пауза. С лужайки донесся шум мотора. В окно Аллейн увидел, как над землей заколыхалось зеленое полотнище. Значит, прибыла команда криминалистов.

— Я пытаюсь все обдумать, — пробормотал мистер Пириод. Он сильно побледнел. — Если говорить в таком смысле — нет. Не думаю. Хотя… впрочем, нет.

— Хотя?..

— Поймите, Аллейн, после таких событий все начинает выглядеть в другом свете.

— Разумеется, я это прекрасно понимаю. Но если вчера для мистера Картелла была устроена ловушка, я хотел бы знать, кто и почему мог быть в этом заинтересован.

— А если это была ложная ловушка? — Он посмотрел на Аллейна, прикусив нижнюю губу. — Конечно, я не знаю, что вы там нашли. Я… мне пришлось туда пойти, чтобы его опознать, но… если честно, я был так подавлен, что почти ничего не видел… Например, эти доски через ров, их… их как-то передвинули?

— Да.

— О Господи! Понимаю. Но вы не думаете, что над ним хотели просто подшутить? Пусть глупо, опасно, но все же подшутить, а? Скажем, кто-нибудь из молодежи, занимавшейся «охотой»? Да! Разве это не выглядит правдоподобно? Кто-то сдвинул доски, бедный Хэл упал, сильно ударился, а потом, пока он был без сознания, одна из парочек — они разбились на пары, — проходя мимо, случайно уронила трубу в канаву?

— Попробуйте сдвинуть одну из этих труб. Сомневаюсь, что ее можно уронить «случайно».

— Тогда… тогда кто-то сделал это просто из озорства, не зная, что он там. Так сказать, от избытка сил. Нелепая выходка. Гости были навеселе.

— Вы можете назвать имена гостей?

Мистер Пириод назвал: почти все приглашенные жили в одном округе. Он перечислил двадцать четыре человека, пробормотал, что это вроде бы все, и в замешательстве умолк.

— Был кто-то еще?

— В общем, да. Они сами напросились, думаю, из чистого бесстыдства: этот ужасный Лейсс и его назойливая подруга, Мэри Ралстон. Дезире всегда отличалась безграничным добродушием. Как раз он, — быстро добавил мистер Пириод, — по-моему, мог бы зайти настолько далеко: capable de tout[4]. Но я не хочу ничего утверждать. Нет. Как ни крути, Аллейн, а несчастный случай, связанный с нелепой шалостью, гораздо лучше, чем… чем…