Дорогой ценой - Рой Кристина - Страница 25

Присоединившись к ним, каплан Ланг заметил:

— Хорошо, что Коримских сейчас нет. Их влияние могло бы нам помешать, хоть они и мало понимают в религиозных вопросах. А коли нам нечего бояться влияния протестантов, она через короткое время будет нашей.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Иногда дни и недели нашей жизни проходят без особых событий. А иногда каждый день имеет для нас большое значение. Такими значительными стали для Маргиты все шесть недель, что Коримские были в отъезде. Большую часть времени Маргита проводила в Горке вместе с дедушкой. Она старалась создать вокруг себя маленький рай, чтобы родные её, вернувшись домой и приехав к ней, прекрасно чувствовали себя среди этой красоты.

Притом она старательно изучала словацкий язык — и не только по книге, а главным образом общаясь с людьми, которые вскоре вместе с ней стали работать над благоустройством поместья.

Люди Маргиту любили. Школу в Боровые отремонтировали за её счёт. Всё было побелено, полы и окна починены, а на стенах висело много учебных пособий; дети были обеспечены бумагой, досками и всеми прочими необходимыми принадлежностями.

Пан Орловский не мешал своей внучке в этом деле, да и сам он полюбил молодого учителя и помогал ему кое в чём.

Ко всем заботам прибавился ещё ремонт в доме Никуши. В первые дни руководил работами сам пан Орловский, а позднее и это пришлось поручить внучке, потому что у него появились другие дела. Он сделал это охотно, когда заметил, с какой радостью она принялась готовить для брата летнее жилище, где он сможет поправиться.

В домике было три комнаты. Вначале он состоял из двух комнат и двух кладовок. Одну из них теперь перестраивали в комнату, другую — в кухню. Из хлева сделали кладовую, а в мансарда могли жить слуги. Везде были обновлены полы и вставлены большие окна и двери, ремонтировались печи.

— Не стесняйся в средствах, Маргита, — сказал дед, — ведь это первый и, может быть, последний подарок Никуше от его дедушки. И Маргита не жалела денег, чтобы создать для брата все удобства и уют.

Маркиз Орано, при содействии Адама Орловского и его деда, действительно купил Подолин. Кроме денег на покупку, он послал также значительную сумму для ремонта.

То, что сделка так быстро состоялась, было заслугой Маргиты. Она посоветовала управляющему Зарканому сфотографировать Подолин и послать фотографию покупателю. Это место так понравилось больной дочке маркиза, что та тут же попросила отца купить Подолин. А он своей любимице ещё никогда ни в чём не отказывал.

Рассказал обо всём этом управляющий Вилье, приехавший в Подолин. Это был молодой француз, неплохо говоривший по-немецки и отличавшийся прирождённой вежливостью. Он был рад тому, что пан Орловский стал помогать ему добрыми советами в руководстве строительными работами. Ремонтировалось имение в Подолине строго по привезённому плану.

Дело это было непростое. Требования маркиза относительно удобств были велики. Внутри замка всё перестраивалось. Только двор и сад должны были оставаться в своём старинном романтическом виде.

Управляющий Вилье уговорил пана Зарканого поступить на службу к его господину и уверил, что служить ему будет нетрудно. Хотя маркиз Орано-Вернинг и привык к безоговорочному подчинению своих людей, они, поближе узнав его, хорошо с ним ладили. Кроме того, он едва ли намеревался долго оставаться в Европе, так как на родине его ждала государственная служба.

Управляющий Зарканый, его жена и дочери восхищались присылаемыми из-за границы материалами: обоями, занавесками и коврами, которые превосходили по своей красоте всё, до сих пор ими виданное. Когда же прибыли ящики с фарфором, стеклом и серебром, восторгам не было конца.

Пан Вилье навестил Маргиту в Горке и описаниями своей молодой госпожи возбудил к ней живой интерес. Когда Маргита узнала, что единственной дочери маркиза Орано грозит абсолютная слепота, Маргита забыла, что это были знакомые Адама Орловского. Сердцем её овладело искреннее участие в судьбе несчастной маркизы.

Поднимаясь на холм позади дома, она видела горную долину, в которой стоял романтичный замок с колоннадой, летом утопающей в зелени. Парк был обнесён высокой стеной, посередине которого бил фонтан; громадные древние липы окружали его.

Под ними — каменные скамьи с видом на старый красивый сад. Через него, от чёрных решётчатых ворот к замку вела тенистая аллея из каштанов и лип. Какой аромат от них весной, когда они цветут!

Часто Маргита теперь стояла на холме и смотрела на замок.

Она желала своей будущей соседке, чтобы та смогла увидеть эту красоту.

Маргита пообещала пану Вилье, что после окончания ремонтных работ в Подолине она поможет при расстановке мебели в замке. Так что дел и обязанностей у неё было достаточно. Но не это было для неё самым значительным за эти шесть недель.

Раз четырнадцать приходил к Маргите за это время каплан Ланг, чтобы преподать ей учение католической церкви. Она прочитала все книги, которые он ей принёс. Он видел, что она была внимательной ученицей, ибо каждый раз, когда он объяснял ей что-то новое, она брала карандаш и записывала всё в тетрадь.

Странным казалось каплану лишь то, что эта красивая молодая женщина, сидя перед ним, никогда не делала замечаний, никогда ничему не противилась. К нему она относилась подчёркнуто почтительно и всегда, приезжая в Орлов, приглашала его к себе. Как бы он хотел узнать, о чём она думала. Принимала ли она его учение так, как это подобает послушной дочери церкви, или у неё были сомнения? Спросить её об этом он не смел, потому что иногда, когда она записывала что-нибудь новое, глаза её как-то странно светились. К концу занятия её голос порой становился ласковым, как это бывает в разговоре с человеком, которому мы искренне сочувствуем. Это его раздражало. Когда он объяснял святость священства и безбрачия, ему показалось, будто она хотела что-то возразить. Однако она промолчала.

От пана Орловского каплан получал хороший гонорар. Он бы и без гонорара приходил на занятия, ибо эта обязанность становилась ему приятнее изо дня в день. Ему не хотелось признаться самому себе, что он, собственно, уже все вопросы разобрал с Маргитой, что ему больше нечего объяснять, что всё остальное молодая женщина могла самостоятельно прочитать в книгах. Однако, пан каплан продолжал приходить на занятия, а Маргита продолжала усердно записывать его лекции.

Но что бы он сказал, если бы смог заглянуть в другую тетрадь, где были записаны выдержки из первой, а под ними замечания, раскрывавшие истинные взгляды и убеждения Маргиты.

Вот, например, что было написано под объяснением учения о заступничестве святых: «Один у нас заступник: Иисус Христос, Сын живого Бога». «Нет праведного ни одного, все отступили. Вера нам вменяется в праведность, а не дела», — можно было прочесть под другим разделом учения о том, что человек только добрыми делами может спастись.

Под объяснениями о божественности Марии: «Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись, кроме Иисуса Христа». Под разделом учения о папе: «И отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах», «Се, Я с вами да, скончания века. Христос не нуждается в заместителе».

Далее под записью о мессе и содержащейся в ней ежедневной жертве Христа было подчёркнуто: «И не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодне с чужой кровью; иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира. Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею» (Евр. 9:25—26).

Она возражала против преклонения перед святыми реликвиями, крестом и статуями, против молитвы по чёткам, безбрачия священника и т. д.

Не осталось ни одного важного пункта учения римско-католической церкви, под которым не было бы замечания, доказывавшего его противоречие Слову Божию. На тетради была красивая надпись: «Основания, по которым я не хочу принадлежать к римско-католической церкви».