Медальон для невесты - Картленд Барбара - Страница 25

Вернувшись к кровати, он подхватил бархатное покрывало, а затем осторожно накинул его на Тару.

Она даже не пошевелилась.

Отблески пламени плясали на ее локонах, отчего те производили впечатление живых.

С еле заметной усмешкой герцог повернулся и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собою дверь.

* * *

Тара вошла в покои вождя. Ее муж стоял у окна с каким-то письмом в руке. Она замерла в отдалении, не желая ему мешать. Она хотела пойти прогуляться, но прежде должна была испросить позволения.

Они уже пообедали вместе. К величайшему ее облегчению, за столом присутствовал не только мистер Фолкерк, но и человек, который должен был помочь герцогу с реконструкцией замка.

Не обращая внимания на Тару, они беседовали о необходимых преобразованиях, о ремонте крыши и целом ряде строительных нововведений. Тару это вполне устраивало, и она отдыхала и наслаждалась, отправляя в рот кусочки вкусной еды.

Герцог пришел сюда перед самым обедом — Тара опередила его на минуту — и холодно с ней поздоровался. Ей показалось, он недоволен ее присутствием… Но где же тогда ее место в доме и чем она должна себя занимать?

Тара чувствовала себя крайне неловко. Она не привыкла к праздности и безделью. В приюте вокруг нее всегда крутились детишки, да и миссис Бэрроуфилд так и сыпала поручениями.

В замке царили покой и тишина. Он был таким большим, что с каждой минутой Тара словно бы уменьшалась в размерах. Казалось, еще чуть-чуть, и она вовсе исчезнет.

За завтраком произошло событие, которое изрядно ее напугало. В столовую она спустилась в восемь часов, однако застала там одного лишь мистера Фолкерка. Он ласково посмотрел на нее и задержал взгляд несколько дольше, пытаясь по выражению ее лица понять ее чувства. Все ли в порядке? Не нуждается ли она в утешении? Кажется — нет, все хорошо, но только она грустна и растерянна, но это пройдет, как только она немного привыкнет к общему распорядку и новому месту. Он улыбнулся — с внутренним облегчением:

— Его светлость поехал прокатиться верхом! Обычно он уезжает из замка сразу после семи.

Тара была только рада тому, что осталась наедине с мистером Фолкерком, хотя из-за слуг они могли говорить только на общие темы.

И все же отрадно было знать, что в замке у нее есть хотя бы один друг.

В скором времени с завтраком было покончено, и мистер Фолкерк стал поглядывать на часы — видимо, в ожидании назначенной встречи. Внезапно снаружи раздался какой-то шум.

Мистер Фолкерк метнулся к окну, Тара — за ним.

Всадник — это был герцог — не слезая с лошади, а лишь приподнявшись на стременах и размахивая в воздухе хлыстом для пущего устрашения, прогонял какую-то старуху в лохмотьях. Она крутилась перед ним, рискуя угодить под копыта, и что-то выкрикивала грубым пронзительным голосом, яростно размахивая при этом руками. Седые волосы ее развевались вокруг морщинистого лица. Не то сцена из сказки, не то что-то библейское или фольклорное, подумалось Таре.

— Кто это? — тихо спросила она.

— Грэнни Битхег, — так же тихо ответил ей мистер Фолкерк, и они замерли у окна, прижавшись плечами друг к другу. — Лет пятьдесят назад ее сожгли бы как ведьму. — Сказав это, он бережно отстранился, уступая окно для Тары. Она с интересом наблюдала за происходящим внизу. Ее муж сражается с ведьмой! Так начался первый день их супружеской жизни…

— Как ведьму! — эхом повторила Тара с ужасом, смешанным с изумлением: неужели перед ней настоящая ведьма, и ее даже можно потрогать?…

Старуха что-то взвизгивала на смеси шотландского, на котором говорили равнинные жители, с гэльским, языком горных районов Шотландии. В речи ее то и дело проскальзывало слово маллахк.

— Маллахк— ведь это проклятье? — спросила Тара. — Так сказано в одной из ваших книг, которые я читала в дороге!

Мистер Фолкерк кивнул — в знак того, что да, об этом она могла прочитать в какой-то из его книг, и — верно, это слово означает проклятие.

— Полагаю, Грэнни Битхег только что услышала о смерти герцогини Маргарет, — озабоченно пояснил мистер Фолкерк. — А она предостерегала его еще год назад: стоит ему взять жену не из Мак-Крейгов, и проклятье клана обрушится на него и его супругу. Выходит, старуха была права… Герцог ее не послушался, ее предсказание оправдалось, вот она теперь и беснуется. Ну ничего, скоро она утихнет, иначе и быть не может.

— Проклятье, — прошептала Тара и подняла на него глаза, в которых застыл немой вопрос: а что теперь будет с ней, ведь она жена герцога? Проклятье обрушится и на нее? Но в чем она виновата? Она так полюбила Шотландию, и все шотландцы такие красивые…

— Полно тебе, Тара, полно… — рассмеялся в ответ мистер Фолкерк. — Да в каждой уважаемой шотландской семье есть свой призрак и свое проклятье. Это такой обиход, иначе здесь не живут. Погоди, я дам тебе почитать еще одну книжку… там об этом очень интересно написано!

— Но герцогиня же… Маргарет… она умерла. Должно быть, клан и правда проклял ее?

— Что за глупости, — на сей раз сердито произнес мистер Фолкерк. — Проклятья — всего лишь мысли. Недобрые злые мысли. А Грэнни Битхег просто пытается настроить герцога против Килдоннонов. Надо сказать, не такая уж сложная это задача!

— Но я тоже… не из клана Мак-Крейгов!

— Да ладно тебе, Тара, выдумывать лишнее, — успокаивающе промолвил мистер Фолкерк. — Ты же умница и не будешь расстраиваться из-за болтовни какой-то полоумной старухи. — Он нежно провел кончиками пальцев по ее сияющим волосам и снова ласково ей улыбнулся. — Милая девочка… Тебе не надо бояться! Не бойся здесь никого и ничего.

Он глянул на нее с лукавой улыбкой.

— На каждое проклятье Грэнни Битхег я одарю тебя особым благословением Фолкерков. А оно, поверь мне, весьма действенно!

Тара попыталась ему улыбнуться.

— Вот и герцог решил не забивать себе голову подобной ерундой, — сообщил мистер Фолкерк, выглянув из окна.

Тара тоже посмотрела вниз и увидела, как герцог, рассмеявшись, швырнул старухе серебряную монету.

Та ловко подхватила ее и заковыляла прочь, продолжая, впрочем, покачивать головой и что-то бормотать вполголоса.

После обеда, который прошел очень быстро, гость попросил разрешения подняться на крышу, и герцог поручил мистеру Фолкерку проводить его.

Тара тем временем сходила в свою комнату за плащом. И вот теперь она терпеливо ждала, пока герцог обратит на нее внимание.

Наконец, оторвавшись на миг от письма, он сухо спросил:

— Тебе что-то нужно?

— Я только хотела спросить, ваша светлость… не будете ли вы против… если я немного прогуляюсь? Тут, в окрестностях, неподалеку…

— Прогуляешься? Да ради бога. Сделай одолжение…

— Просто я подумала… если вам от меня пока ничего не нужно…

— Мне? От тебя? Нет, мне от тебя ничего не нужно.

И герцог вновь перевел взгляд на письмо. Но, поскольку Тара продолжала стоять в нерешительности, он резко бросил:

— Да иди же ты наконец! Неужели не ясно — ты — мне — не нужна!

В его голосе было столько нетерпения и раздражения, что Тара будто ощутила удар хлыстом. Так обидно с ней не разговаривала даже миссис Бэрроуфилд, когда в приюте что-то случалось или же просто шло как-то не так, и ее хозяйке надо было сорвать на ком-нибудь злость.

Развернувшись, она бросилась вниз по лестнице. Лакей распахнул перед ней дверь, и Тара устремилась по подъездной дорожке, как будто ее подстегивали. А голос герцога так и звучал в ушах: «Ты мне не нужна!.. Ты мне не нужна!.. Ты мне не нужна!..»

* * *

— Чай готов, ваша светлость, — объявил дворецкий.

Герцог поднял голову от стола. Он что-то сосредоточенно и торопливо писал.

— Скажите мистеру Фолкерку, что я жду его.

— Хорошо, ваша светлость. Только я думаю, он все еще беседует с тем джентльменом, который приехал к обеду.