Лучшее за год 2005: Мистика, магический реализм, фэнтези - Датлоу Эллен - Страница 45

Гвен оторвалась от баночки с напитком, ошеломленная взрывом холодных, колючих пузырьков газа, и кивнула:

— Сразу вернется!

— Конечно, дорогая.

Тони поднялась на ноги. Гвен видела, как ее мама подошла к машине, забралась внутрь и, закрыв дверцу, завела мотор. Девочка сделала еще один глоток. Машина медленно отъехала от обочины, и Гвен немного испугалась. Но мама сказала, что скоро вернется, значит, ей нужно стоять здесь и ждать.

Тони повернула руль и выехала на шоссе. Дорога была пуста. Промелькнула надпись «Добро пожаловать в Техас» и скрылась из виду. Тонн надавила педаль газа. Ее сердце часто билось.

Дин Френсис Алфар

L'Aquilone du Estrellas

(К звездам на воздушном змее)

В тот вечер, когда Мария-Изабелла дю Сиэло решила стать звездой, она, пытаясь унять дрожь в руках, наклонилась, чтобы перерезать нить, удерживающую ее на земле. В этот момент она вспомнила о том далеком дне, когда впервые увидела Лоренцо дю Виченцо эль Сальвадоре: высокого чернобрового красавца с закрытыми глазами, совершенно равнодушного к разразившейся вокруг него катастрофе.

В то утро ей минуло шестнадцать лет, и каждый из крестных родителей кроме украшенной блестками brida du caballo,[12] платьев из дорогого тюля, органзы и шелка, кроме diadem floral du'l dama[13] — необходимой принадлежности туалета каждой юной девушки — подарил ей кошелек с золотыми монетами, которые она могла тратить по своему усмотрению. Итак, она прошла по Львиной аллее, где иногда позволяли себя продавать кошки различных пород, но только в тех случаях, когда им надоедали прежние хозяева, прошла по проспекту Конкистадоров, где статуи правителей Сьюидад Мейоры обрамляли просторную улицу, излюбленное место для прогулок. Конечной целью ее путешествия был Квартал Очарования, лабиринт соединяющихся между собой улочек, на каждой из которых торговали всевозможными диковинками. Там можно было отыскать и маленькие музыкальные раковины с островов Палао, они особенно нравились Марии-Изабелле.

Поблизости от площади Империи она заметила молодого мужчину в расшитом звездами плаще, который без колебаний шел навстречу своей гибели. В тот момент, с присущей только юности убежденностью, Мария-Изабелла была твердо уверена в двух вещах: во-первых, в том, что она мгновенно влюбилась в этого беспечного человека, а во-вторых, что если она всего лишь наступит на хвост собаки — той самой, что лежала у ее ног и наблюдала за этой же сценой, — то сможет предотвратить явно бессмысленную смерть мужчины.

Были и другие признаки надвигающейся катастрофы: норовистая лошадь, запряженная в экипаж какого-то аристократа, и не менее норовистый кучер с кнутом; насвистывающий булочник с подносом пышных сдобных булочек на голове; две лужицы дождевой воды, оставленные вчерашним ливнем; лист цветного стекла, приготовленный для доставки в дом Превосходнейшего Оратора; разбитая винная бутылка; и конечно, сам молодой человек, идущий с закрытыми глазами.

Без долгих размышлений и колебаний Мария-Изабелла наступила на хвост ничего не подозревающей собаки. Бедное животное завизжало от боли; это испугало лошадь, и она немедленно встала; кучер разозлился сверх меры и стал осыпать ее проклятиями; булочник, в свою очередь, сбился с такта и от неожиданности наступил в лужу; рабочие, несущие лист стекла, принадлежащий Превосходнейшему Оратору, вынуждены были свернуть в сторону, что дало молодому человеку возможность беспрепятственно перейти улицу, не наступив при этом на осколки винной бутылки, которые могли бы занести в его кровь инфекцию, что привело бы к ампутации правой ноги, а возможно, и к смерти.

Каждый из участников сцены продолжал движение согласно своим собственным планам, лишь собака, на которую наступила Мария-Изабелла, облаяла свою обидчицу и убралась подальше зализывать пострадавший хвост. Но девушка видела перед собой только молодого мужчину в расшитом звездами плаще, чью жизнь она только что спасла. Она решила выяснить, кто это такой.

Первые два десятка прохожих не смогли назвать имени незнакомца. Лишь мальчишка — помощник мясника на торговой галерее, где Мария-Изабелла решила передохнуть, ответил на ее вопрос.

— Его имя — Лоренцо дю Виченцо, — сказал мальчишка из мясной лавки. — Я его знаю, поскольку он и его отец покупают у нас мясо раз в неделю. Мой хозяин приберегает для их семейства лучшие куски. Знаете, они очень знамениты. Маэстро Виченцо, отец, дает имена звездам.

— Звездам? — переспросила Мария-Изабелла. — А как ты думаешь, почему он ходит с закрытыми глазами? Я имею в виду его сына.

— Ну, Лоренцо определенно не слепой, — ответил мальчишка. — Я считаю, он держит глаза закрытыми, чтобы сберечь зрение для наблюдения за звездами по ночам. Он как-то упоминал, что пользуется для этого телескопом.

— Как я могу с ним встретиться? — спросила Мария-Изабелла, совершенно позабыв о музыкальных раковинах.

— Ты? А почему ты решила, что он хотя бы посмотрит в твою сторону? Послушай, — прошептал мальчишка мясника, — он видит только звезды.

— Тогда я заставлю его посмотреть и на меня, — тоже шепотом заявила Мария-Изабелла.

Она гордо выпрямилась, а в голове уже заклубились мысли, один план сменялся другим, девушка отвергала одну возможность за другой, строила предположения, вспоминала всех, кого она знает, и прикидывала, насколько далеко готова пойти. Все это заняло времени не больше, чем потребовалось на то, чтобы распрямить плечи. Затем она взглянула на мальчишку.

— Отведи меня к лучшему мастеру, который делает воздушных змеев, — сказала Мария-Изабелла.

Помощник мясника, которому уже исполнилось четырнадцать лет, был поражен решимостью молодой леди. Он мгновенно сдернул с головы белый колпак, поклонился и жестом показал на одну из боковых улочек, заполненную гуляющими горожанами. Вскоре он подвел ее к дому Мелхора Энтевадеса, известного как Лучший Конструктор воздушных змеев, фейерверков, ракет и других летающих диковин в Сьюидад Мейоре и далеко за ее пределами.

Встречи с мастером пришлось дожидаться семь часов — настолько велика была его заслуженная слава, что просители стекались к нему из разных стран, чтобы заказать разные устройства для фестивалей, юбилеев и прочих торжеств. Все они сидели, не разговаривая друг с другом. Мария-Изабелла тоже безмолвно продолжала обдумывать свой план, а помощник мясника не переставал сокрушаться по поводу потери работы в лавке ради со-? мнительного удовольствия провести столько времени с молчаливой молодой девушкой.

Хотя большую часть времени он все же украдкой поглядывал на ее обутые в туфельки ножки и размышлял, красит ли она ногти в голубой цвет, как это делали воздушные акробатки из цирка, поразившие его воображение.

Когда наконец пришла их очередь (Мелхор Энтевадес и сам был странным человеком, поскольку непременно принимал всех и каждого, кто приходил в его дом), Мария-Изабелла объяснила, чего она хочет от знаменитого мастера.