Таблетка от всего - Патрик Лора - Страница 3

Когда доходило до дела, Крэйг всегда был прямолинеен как кирпич. Она быстро заговорила:

— Я знаю, это не мое дело, и ужасно сожалею, что вторглась в твою личную жизнь. Это непростительно, глупо и ужасно. Просто Джон мне сказал...

— Карен! — Он перебил ее, и фальшивая хрипота исчезла из его голоса. — Джулия сказала мне, что ты привезешь сюда на уик-энд мужчину.

Наступило неловкое молчание. Наконец Карен нарушила его:

— Я не понимаю, я понятия не имею, почему она тебе это сказала.

— Она также сказала, что человек этот опасен. Что ты влопалась по уши и что она боится этого парня.

Карен покачала головой. Она все еще не стряхнула замешательства.

— Крэйг, это смехотворно. Я ни с кем не связана, у меня свиданий-то не было с тех пор, как...

Она еще раз перевела дух.

— Короче, Джон сказал мне, что Дейдре рвет на ходу подметки. Что она хищница, фокусница. И это, конечно, не мое дело, но она ему, видимо, не нравится, и он был страшно расстроен, и я начала беспокоиться...

— Дейдре?

Это было сказано каким-то странным тоном. Она начала было кивать, потом остановилась.

— Насколько я понимаю, Джон Джэйкоб слегка преувеличил неминуемость вашей свадьбы?

— Наш сын построил все это из воздуха. Я не знаю никакой Дейдре и никогда не назначал ей свиданий. Ни разу за всю свою жизнь не встречал женщины по имени Дейдре.

Карен смутно припомнила, как в первом классе она плюхнулась на пол на сцене во время представления рождественской пьесы. Кажется, с тех пор она так по-дурацки себя не чувствовала.

— Я не вполне понимаю, чего дети хотели добиться этой милой шуткой, — сказала она медленно, — но, если ты не возражаешь, я собираюсь поехать прямо домой и убить их обоих на месте.

— Отравить, — процедил он.

— Я бы предпочла, пожалуй, медленно удавить.

— Хорошая идея. Просто отличная. Завтракала? — спросил он рассеянно.

— Что?

— Ты завтракала? Я тут как раз доставал еду, а ты провела два часа за рулем. Перекусить перед дорогой тебе явно не помешает. Хотя бы чашку кофе.

Он предложил это чисто импульсивно. Она сомневалась, что ему этого хочется...

— Крэйг, я не хочу тебе мешать.

— А ты мне и не мешаешь. И я полагаю, решение о том, в какую исправительную колонию мы отправим наше потомство, следует принимать совместно?

У нее задрожали губы. Карен видела, что он смущен так же, как и она. Ничего не будет страшного, если они позавтракают вместе, особенно когда тема для разговора обеспечена. Они всегда находили общий язык, когда речь заходила о детях. Правда, обычно обсуждался вопрос о том, что для них сделать хорошего.

Совместное планирование заточения и казни обожаемых потомков показалось Карен до невозможности забавным нововведением. В конце концов она примчалась сюда только ради детей.

2

Они ели блинчики со сладкой голубикой. Карен съела семь штук, Крэйг — пять. Карен сидела у стола, подсунув под себя ногу, с глазами темными и мягкими, как ягоды, поглощая его блинчики с явным наслаждением. Он все забыл. Бывшая жена всегда имела слабость к некоторым вещам. В том числе к блинчикам.

— Я объясняла им, что такое развод, сотню раз.

— Я тоже. Я знаю, им было трудно адаптироваться. Но мне и в голову никогда не приходило, что они будут вынашивать идеи о нашем воссоединении.

— Ты думаешь, они поэтому и сочинили эти истории? Столкнуть нас здесь в одно и то же время?

— Ну-ну, Кара. Почему же еще?

Она невольно взглянула ему в глаза, потом снова уставилась в чашку кофе. Он не нарочно назвал ее «Кара». Старое любовное прозвище было произнесено чисто случайно.

Крэйг резко встал, положил сковородку в раковину и постарался отвлечься, так как думал он совсем не о детях.

Примчаться сюда, чтобы спасти свою бывшую жену от некоего Дон Жуана, было дурацкой идеей. Правда, его доход выражался шестизначными цифрами, он имел руководящую должность и все ловушки, которые из этого следуют. Но его высшим достижением всегда были классические по идиотизму маневры вокруг Карен.

Юридически он потерял право о ней тревожиться в момент, когда были подписаны последние документы, касающиеся развода. Он и не тревожился до тех пор, пока их дочь не рассказала, с каким подонком Карен встречается.

Никто, ни одна женщина на свете не могла быть более ранимой, более уязвимой для определенного рода мужчин, чем его бывшая жена. Он-то знал это.

Вчера вечером, по дороге через горы, воспоминания следовали за ним так же неотступно, как хвостовые огни. Он слишком хорошо помнил их первую встречу. Был первый день занятий. Шел урок истории. Она вошла и села с Риком Уиллмингом — ее дружком в ту пору. И Крэйг забыл обо всем. Он в жизни не видел такой красивой девочки. Она была вся золотая: волосы, кожа, позлащенная солнцем, голос, как струящийся мед. Но свидания она ему упорно не назначала.

У нее никогда не было неприятностей, пока она его не встретила. Был вечер, когда он твердо решил, что все пойдет идеально. Вечер, когда они в первый раз занялись любовью.

Она больше не била его кулачками и перестала хлопать его по рукам. Она все еще боялась, но уже не отталкивала его, так же, как и он, чувствуя волшебство, которое возникло между ними. Только все происходило в середине зимы, в мороз и снежную бурю, а на заднем сиденье машины было дьявольски тесно. Он изо всех сил старался сохранять хладнокровие и делать все правильно, только он не знал, как хоть что-нибудь сделать правильно, и так сходил по ней с ума, что соображать был не в состоянии. Он сделал ей больно. Господи, он же не хотел этого. И когда она расплакалась, он чуть не умер.

Карен вынула из воды губку и вытерла стол.

— Почти все. Скоро закончим.

Она быстро улыбнулась ему и отвернулась.

Крэйг чувствовал, что ей с ним неловко. Его вина. Нужно было болтать о пустяках, а не пускаться в воспоминания. Однако они не были наедине бог знает сколько времени. Они были либо с детьми, либо не вместе.

Он понял, что не смотрел на нее, не видел ее как следует годы. Он знал семнадцатилетнюю девочку, а сейчас вдруг с болезненной остротой ощутил, что зрелая женщина, стоящая рядом с ним, была ему абсолютно не знакома. Он ее совсем не знал.

Рубашка цвета розовых кораллов и обычные джинсы соблазнительно облегали ее стройную фигуру. Даже в этой простой рабочей одежде в ней чувствовался стиль и природная элегантность. Она сохранила нежный овал лица, тонкие классические черты, но на лбу чуть виднелись морщинки, показывающие характер. Она двигалась с женской уверенностью, которой у Карен-девочки никогда не было. Он уже не знал теперь, как заставить ее засмеяться, не знал, любит ли она те же сладости, и понятия не имел, осталась ли она такой же дикой и нежной в постели с другим мужчиной.

Он ее не знает, повторил Крэйг про себя. Однако она стала еще красивее, чем раньше. И спутанные волосы, и кожа цвета меди. И в мягких голубых глазах остался еще намек на робкую девочку, которой она когда-то была. Девочку, которая верила в него, доверяла ему, шла за ним, в какие бы кошмарные неприятности он ее ни впутывал. Когда-то Карен любила и хотела его безрассудно. Да, они любили друг друга.

Боль была старой, остро знакомой. Как они это потеряли? Как два человека могли потерять такое сильное, редкое, особое чувство?

Он избавился от Рика. Вступил в дискуссионный клуб, поскольку она там состояла. Начал болтаться после школы в кондитерской старика Симпсона, так как там продавались ее любимые сладости.

И все же она не соглашалась на свидание.

Он был звездой школьного футбола. Это производило впечатление на всех девчонок, кроме Карен. Возможно, он имел репутацию чересчур уж предприимчивого парня и она его побаивалась. Тогда Крэйг полностью изменил манеру поведения. Как примерный бойскаут, он провожал ее домой, нес учебники, звонил каждый вечер, но ни разу ни словом, ни делом не выдал, что гормоны кипели во всем его теле.