Русские в Сараево. Малоизвестные страницы печальной войны - Тутов Александр Николаевич - Страница 19

Раду конвоиры не трогали, но их алчущие взгляды не предвещали ничего хорошего. Если бы не суровый командир, «ласты» давно бы набросились на нее.

Нас довели до шестого этажа. Я уже был здесь — в квартире, наполненной мусульманскими детьми и женщинами.

Нас завели в квартиру напротив. Грубо толкнули на запыленный диван. Приказали сидеть и ждать. Их командир куда-то отлучился.

Ожидание затянулось. Мысли о ближайшем будущем были одна другой хуже. Была слабая надежда на то, что отряд состоял из местных мусульман, а не из арабских наемников, отличавшихся крайней жестокостью. Эти тоже добряками не выглядели, но все же вели себя сдержанно.

Вошел командир мусульманского отряда, вместе с ним появился невысокий средних лет человек в толстых роговых очках и помятом костюме.

— Я буду переводить, — смущенно улыбнувшись, на хорошем русском языке произнес он. — Командир Ходжа пожелал поговорить с тобой, русский!

— Не знаю, чем я могу быть интересен, — пожал плечами я.

— Не бойся, русский, — перевел мне слова Ходжи переводчик. — Командир сказал, что его не интересуют твои военные секреты, ему все равно, сколько в вашем отряде воинов и чем они вооружены. Это мы узнаем, когда нам потребуется. Да и не хочется тратить время на преодоление твоего русского упрямства!

— Чего ж вы тогда от меня хотите?

— Как это говорят у вас, русских, — поговорить по душам. Или, как это еще, — поговорить за жизнь!

— За жизнь? — мне захотелось расхохотаться.

— Да. Просто хочется понять, что вам, русским, дома не сидится, что вам всем нужно? Чего вы везде лезете? Где война, там и вы!

— Да и ваши моджахеды любят поползать по миру! — огрызнулся я.

— Они защищают своих братьев по вере!

— То же делаем и мы!

— Среди вас много безбожников! Как они могут защищать веру?

— Ну уж нет! На войне неверующих не остается! — покачал головой я. — Даже те, кто говорил, что в Бога не верит, быстро начинают верить. Иначе не выжить! А я из казаков — следовательно, православный! Казаки — рыцари православия! Если слышал! И всегда пытались защищать православный люд! А иногда и ваших мусульман. Поэтому и стали когда-то Москву поддерживать, хотя в те времена ее бояр и правителей не особо любили.

— Не слишком ли громкие слова? Видел я ваших казаков здесь! Пьяные буяны! Не ваши ли казаки разнесли после попойки тюрьму, куда их посадили сербские полицейские? Пьяные русские наемники влезли в чужую драку, чтобы потешить свое себялюбие, удовлетворить жажду крови! Это наша земля, а вы зачем подставляете свои головы?

— Хороши наемники, которые даже ста пятидесяти марок в месяц не получают. Этого на еду еле хватает! А ваши атаки накачавшихся наркотиками бойцов выглядят еще глупее. Пяток наших валят десятки ваших наркоманов. Им, разумеется, ничего не страшно под воздействием анаши или героина. А мы не за деньги воюем!

— Тем более. Я бы понял, если бы ваши воевали за большие деньги, за какие-то серьезные блага. А так — не понимаю! Даже прибывающие сюда моджахеды из арабских стран воюют за хорошие деньги. Хорватские гвардейцы получают до трех тысяч марок в месяц. Это же не местные отряды ХВО, где собираются ополченцы для защиты своих селений! Хорваты активно собирают под свои знамена желающих повоевать со всех концов света. Наемники там тоже получают от трех до пяти тысяч марок. И лишь русские приезжают воевать ради какой-то малопонятной идеи славянского православного братства, чем и пользуются сербские чиновники, которые постоянно вас обманывают.

— Идея славянского братства нисколько не хуже идеи джихада! Только мы менее агрессивны. Нас не трогают, и мы никого не трогаем!

— Да дурят вас всякие чиновники. И в России, и здесь. Там и там обманывают. А вы все равно стараетесь. Зачем? Что, сербские функционеры вас еще не успели обмануть? Платят честно?

— Согласен, чиновничество и здесь в большинстве своем сволочное. Это я понимаю, но не ради их мы приехали. Они не только нас обманывают, но и своих граждан, которых мы хотим защитить. У нас в России чиновники нисколько не лучше, но разве из-за этого мы перестанем любить свою родину? Я не люблю наше правительство, но я всегда буду защищать свою страну. Так и здесь. Местных чиновников иногда хочется перестрелять, но простых сербов жалко. Хотя иногда трудно выслушивать их стоны, что Россия их предала. Их предала не Россия, а те, кто сейчас захватил власть в России и издевается над ее народом. Мы-то находимся здесь и воюем, а не на диване перед телевизором отлеживаемся. Ничего, когда-нибудь справедливость восторжествует!

— Во-во, вечный русский вопрос о справедливости. Я когда-то читал ваших Толстого и Достоевского. Нет смысла искать справедливость на земле. Она для всех своя! Ищи ее для себя. На небе Аллах или Христос определят потом меру справедливости…

— Остается приступить к философскому диспуту. Правда, я окончил медицинский институт, а не философский!

— Этот философский спор может стать бесконечным! Короче, вы, русские, ищете туг у нас справедливости, а справедливость ваша на стороне сербов. Я правильно понимаю?

— В принципе, правильно. Наши предки уже не раз вступались за сербов.

— И сербы этим беззастенчиво пользовались! А теперь большая мамка-Россия им ничем помочь не может, вот они и ноют! Как они говорят: «На небе — Бог, а на земле — Россия!» Вы заставили их поверить в свою мощь и покровительство! А теперь бросили.

— Поэтому мне и стыдно за свое правительство, но не стыдно ни за Россию, ни за себя.

— Разве не государство отправило вас воевать?

— Нет. Оно против нашего участия в войне. Захватившие власть сейчас предают всех своих союзников, в том числе и сербов.

— Зачем же вам это нужно? Семьи погибших моджахедов получат солидную компенсацию, семьи убитых хорватов будут получать пенсию, ставшие инвалидами также будут обеспечены государством, а вас-то что ждет? Со своей инвалидностью вы останетесь один на один в своей стране, убьют — ваши семьи ничего не получат. А произойти может всякое. Арестуют — получите срок за наемничество! Но это вы меня удивляете, что являетесь такими странными наемниками, большинство из которых почти ничего не получает. Но убедить трибуналы, что вы добровольцы, а не обычные «псы войны», у вас не получится! Они не захотят этого слушать. Им нужны именно наемники. Для обвинений. А ведь надо еще выжить на войне! Я давно хотел бы поговорить с кем-нибудь из ваших, потому что я с уважением отношусь к русской культуре, с удивлением взираю на ваших добровольцев, столь непохожих на других воюющих солдат.

— У нас тоже всякие попадаются. Но в большинстве своем едут воевать за идею. Да и сам видишь, что здесь на жизнь не заработаешь! Моя небольшая докторская зарплата в России будет даже побольше того, что я могу получить здесь!

— Так ты работаешь? Да еще и врачом? Не тот ли ты русский доктор, который лечит и своих, и врагов? А еще ходит в разведку?

— Да, это я. Я приезжаю сюда во время своего отпуска.

— Нет, вы, русские, — ненормальные! Все-таки вы удивительные люди. Фанатики-исламисты воспитываются с детства, но вы-то не похожи на религиозных фанатиков!

— Мы всякие! Многие добровольцы уже повоевали в Афганистане, Абхазии, Приднестровье, Осетии. Война для них — образ жизни, но они воюют не просто так, а защищая обиженных, защищая интересы великой России. Православие я принял вполне осознанно. Я воюю за православную Русь, включающую в себя великоросов, малороссов и белорусов..

— То есть вы — великоросские шовинисты?

— Почему шовинисты? Просто — русские. Патриоты!

— Кто-то сказал, что патриотизм — прибежище негодяев!

— Эту фразу перевирают или говорят, не зная или не понимая подтекста. Ее сказал один английский джентльмен в XVIII веке. И звучит она так: «Патриотизм — последнее прибежище негодяев!» Смысл ее таков, что, когда какой-нибудь негодяй пролетит по всем показателям, он постарается прикинуться патриотом, на самом деле таким совсем не являясь, а искусно маскируясь. Меня недавно в России объявили чуть ли не главным фашистом, потому что я провел турнир по русским единоборствам. Слово «русский» напугало! Не удивлюсь, если через несколько лет те, кто сейчас меня во всем этом обвиняет, будут изображать из себя суперпатриотов и кричать о любви к родине и делать разные «патриотические» проекты, для того чтобы, как у нас говорят, полученные на патриотическое воспитание «бабки распилить».