Колдовские ворота - Антонов Антон Станиславович - Страница 38

И теперь, находясь на чужой планете, Барабин имел полное право предположить, что те же самые (или какие-то другие) инопланетяне возвели замок Ночного Вора на скале, для обычных строителей недоступной, и для каких-то своих целей провели к нему секретный тоннель.

А друиды этот тоннель нашли и решили использовать в своих интересах. Или в интересах королевства Баргаут, с которым у них какие-то особые отношения.

Кто такие друиды, Барабин еще до конца не разобрался. Тот друид, который вел сейчас штурмовую группу во глубину баргаутских руд, держался в высшей степени независимо, всем видом своим показывая, что и король ему не указ, и принц ему не командир.

Но ведь почему-то он все-таки пришел сюда с королевским войском.

И дорогу штурмовой группе показывал именно он, а вовсе не принц. Его высочество только свечку держал, если так можно выразиться, следуя за друидом с факелом в руке. И только когда друид остановился и, махнув рукой в сторону очередного ответвления лабиринта, принц взял бразды правления в свои руки.

— А теперь надо быстро бежать и громко кричать, — объявил он. — Кто отстанет, может пенять на себя. Искать не будем.

Почему отставших надо искать, Барабин не понял, но место для себя выбрал самое удобное — прямо за спиною принца, бок о бок с его звероподобным оруженосцем.

Сзади наваливались другие бойцы, но спину Барабина прикрывали одновременно воины его отряда и люди из свиты принца.

Барон Бекар со свитой остался в заговоренной крепости. Там тоже ожидались серьезные дела. Ведь чтобы навести над пропастью мост, надо захватить не только дальнюю мостовую башню, но и ближнюю.

С одной стороны это проще — башня находится на той же стороне пропасти, что и Беркат, и штурмовать ее может хоть все королевское войско сразу. Но пробиваться в ближнюю башню баргаутам придется снаружи, тогда как группа принца Леона будет атаковать дальнюю башню изнутри.

И теперь уже некогда было думать о том, как же они все-таки попадут внутрь. Инструкции его высочества были предельно ясны — быстро бежать и громко кричать. И друид, встав в глубине прохода лицом к воинам, уже приступил к их выполнению.

Бежать он не бежал, но кричал так, словно задумал вызвать у спутников акустический шок.

В пещере оказалась потрясающая акустика, и голос друида, который и без того отличался редкой мощью, многократно усиливало эхо.

Выглядело это как яростное языческое заклинание. И что самое удивительное — оно начало действовать. По стенам пещеры между друидом и воинами побежал огонь, и когда вихревые ленты пламени сомкнулись под потолком невысокого прохода, образовав огненную арку, проход заволокло густым дымом, и друид пропал из виду.

Слышен был только его голос, но и он стал тише — так что принц без труда его перекричал.

— Вперед! — выкрикнул он и первым бросился в огненную арку. В руке его вместо факела был уже меч, и Барабин невольно подумал, как бы принц не проткнул друида своим сверкающим клинком там в дыму.

Между тем реакция у Барабина была отменная, и он сорвался с места через долю секунды после принца. Вот только меч достать не успел и в дыму немного замешкался, опасаясь наскочить на друида.

Задержку, однако, пресекли довольно бесцеремонно молодой оруженосец и верная рабыня Эрефорше. Крича что-то нечленораздельное, они протолкнули своего господина вперед, и дальше он помчался без посторонней помощи.

Штурмовая группа была невелика, но в узкий проход она ломанулась всей массой, и по идее должна была затоптать друида в первые же секунды. Но Барабин не увидел его ни в дыму, ни на выходе из дыма, и сам, кажется, никого не топтал.

Прошло еще несколько секунд прежде чем Барабин осознал, что бежит уже не по пещерным лабиринтам, а по мрачным подземельям явно искусственного происхождения.

Проход плавно заворачивал вправо и нетрудно было догадаться, что он опоясывает круглую башню, которая снаружи похожа на шахматную ладью.

Низкие арки вели куда-то внутрь башни, а винтовые лестницы — наверх, но воспользоваться ими штурмовой группе сходу не удалось.

Изнутри и сверху на баргаутских воинов посыпались хорошо знакомые Барабину ниндзя в черных кимоно и с закрытыми лицами. И, в полном соответствии с предположениями Романа, было их много.

Гораздо больше, чем штурмующих.

38

С той секунды, когда Барабин вторым ворвался в огненную арку, он старался держаться рядом с принцем Леоном. Но это оказалось не так-то просто. Уже в первом столкновении с бойцами Ночного Вора Барабина отсекли от его высочества, и попытка пробиться к нему обратно ничего не дала — врагов было слишком много.

Хорошо, что рядом с Романом остались его верные боевые рабыни, и Эрефорше нашла момент, чтобы крикнуть:

— Не бойся за принца! Он заговоренный.

Это отчасти объясняло, почему Леон оказался во главе группы, шансы которой на успех с каждой минутой казались Барабину все более призрачными.

Раз принц заговорен от смерти, то есть шанс, что если даже всех его спутников убьют, его высочество целый и невредимый доберется до подъемного механизма моста.

А что? Вполне логично для варваров — как и решение включить в ту же группу иноземного чародея, чье невероятное везение было наглядно продемонстрировано в истории с угоном «Торванги».

Помимо свиты двух суперзвезд в штурмовую группу входило несколько звероподобных янычар, которые выглядели так, будто перекушали мухоморов, а также изрядное количество горцев.

Правда, у Барабина еще в самом начале боя возникло впечатление, что группа каким-то образом уменьшилась численно, и случилось это еще до того, как ей встретился первый черный самурай.

В пещере перед огненной аркой их было явно больше, чем на выходе из дымного тоннеля.

А между тем, в бою ни один человек не оказался бы лишним. Хорошо еще, что пробелы в боевом мастерстве, которые Барабин заметил у ниндзя еще во время первого посещения замка Робера о’Нифта, за прошедшие несколько дней не были восполнены.

Пробелы, впрочем, тоже понятие относительное. Если Барабин превосходил черных гоблинов по всем статьям, то с баргаутскими рыцарями и их оруженосцами ниндзя дрались где-то на равных.

Мощь рыцарских доспехов лишь отчасти компенсировала численное превосходство самурайствующих молодчиков, и если бы не ловкие и бесстрашные боевые гейши, то благородным рыцарям пришлось бы позорно отступить, даже не добравшись до винтовых лестниц.

Правда, были еще и янычары, осатанелые настолько, что ни о каком инстинкте самосохранения не могло идти и речи. Их и поубивали первыми всех до одного, но каждый янычар уносил с собой до десятка врагов, прорубая остальным дорогу наверх.

Барабина особо интересовал вопрос, знает ли кто-нибудь кроме принца дорогу к мостовым механизмам. сам Роман дороги не знал, а принц давно пропал из виду. Баргаутского наследника оттеснили куда-то внутрь башни, в то время как Барабин сумел пробиться к лестнице и теперь по трупам своих янычар и чужих самураев поднимался наверх.

За ним прочно держались три боевых рабыни и благородный рыцарь Кентум Кан со своим оруженосцем.

Куда девался его собственный оруженосец, Барабин понятия не имел, но, возможно, он остался сзади, прикрывая тылы.

Во всяком случае, за спиной у Барабина на лестнице были только свои — а именно горстка опьяневших от крови горцев.

Но на следующем ярусе башни, куда Барабин ворвался первым, привычно размахивая двумя мечами — тяжелым Эрефором и легким трофейным самурайским клинком — его команду ждал неожиданный сюрприз.

Выход с лестницы прикрывал заслон, состоящий из смуглых стройных девушек — красивых, нагих и безоружных.

Живот каждой из них украшала татуировка в виде языка пламени в разном обрамлении. Чем-то это было похоже на гербы советских республик с их цветами, ветвями и колосьями по кругу. Но у спутников Барабина, похоже, возникла другая ассоциация.

— Фламершес! — крикнул из-за спины Барабина оруженосец Кентума Кана, и Роман, чутье которого было предельно обострено в обстановке боя, сразу понял не только само это слово, но и все, что из него вытекает.