Последнее предупреждение - Паттерсон Джеймс - Страница 25

— Улететь от него подальше. — Мне даже неловко за ее дурацкую технику безопасности.

— Перейдем к пурге, — гнет свое Бриджит. — Ураганные ветры, случается, превышают восемьдесят миль в час. Они несут частицы льда, и ветер буквально режет лицо. — Она помедлила, словно ждала, как я сейчас скажу, что вылечу из пурги.

Чего я, понятное дело, не говорю. Только полный кретин будет летать в такой ветер. Бриджит вздыхает с облегчением. Наконец-то она может дать дельный совет:

— Не старайтесь никуда идти одни. Окопайтесь и ждите помощи. Выкопайте себе нору в снегу. Держитесь вместе. Даже если хотите пить, не ешьте снег. От этого температура вашего тела упадет еще больше. Главное, не теряйте уверенности, что вас найдут.

В завершение Бриджит обнадеживающе улыбнулась, и мы пошли собираться. Брайен Карей наблюдает, как мы увязываем снаряжение. Сам он остается на станции печатать какие-то отчеты.

Прежде Сью-Энн анализировала образцы льда, которые мы ей приносили. Теперь это делает Мелани. Она следит за концентрацией во льду углекислого газа и других химических веществ. Оказывается, лед здесь такой старый, что можно увидеть изменения в нем от века к веку. Ты, мой образованный читатель, думаю, удивишься, если я скажу тебе, что концентрация углекислого газа в верхних современных слоях льда во много-много раз больше, чем она была за последние восемьсот тысяч лет. Но что ж тут удивительного: углекислый газ — побочный продукт сжигания растительного топлива. А топлива-то этого мы сколько теперь жжем?

48

Стоим на льду на коленях и помогаем Мелани и Бриджит управиться с тяжелым непослушным буром, чтобы взять ледяные пробы.

— Ужасно, конечно, что на свете есть компании-кровопийцы, которые готовы потратить несусветные миллиарды долларов, чтобы уничтожить летающих детей-мутантов, но все-таки еще ужасней, что на свете есть компании-кровопийцы, готовые сознательно уничтожить нашу планету, только чтобы сделать новые несусветные миллиарды долларов, — сокрушенно вздыхает Надж.

Согласна, эти гнусные корпорации совсем загадили землю. С этим я спорить не буду. Но я по-прежнему не уверена ни в том, что мировое потепление — это их вина, ни в том, что подъем температуры на пару градусов — такое уж непоправимое несчастье.

— Я вообще не пойму, зачем им нужны эти миллионы.

Это правда. Зачем? Получается, деньги дают контроль над миром, странами, армиями и правительствами, а контроль над миром дает возможность делать новые деньги, чтобы контролировать мир, армии и т. д. Дурацкий заколдованный круг какой-то. Как тебе моя логика, дорогой читатель?

Я никому не судья и приговоров никому выносить не хочу. Но кто же скажет правду? Кто вынесет приговор этим хапугам и дуболомам? Даже если я в мировом потеплении сомневаюсь, совершенно не значит, что я против загрязнения планеты не выступлю. Выступлю, да еще как! Без колебаний и сомнений. Только держись!

— Ма-а-акс! — дергает меня за рукав Ангел. — Я хочу пингвиненка.

Мои экологические размышления как ветром сдуло.

— Нет, — говорю, еще даже не поняв хорошенько, чего она такого хочет.

На лице у нее проступает то упрямое выражение, которое всегда приводит меня в содрогание.

— Нет, — в голосе у меня зазвенел металл. — Хватит с тебя Селесты и Тотала. А пингвинов за собой таскать мы не можем. Особенно потому, что эти пушистые малыши вырастают в мясистые тушки ростом и весом с упитанного третьеклассника.

Ангел обиженно выпятила губу:

— Они такие хорошенькие… И ужасно смешно чирикают. Смотри, их здесь сколько. И денег никаких тратить не надо. Мы можем просто…

— Ангел! Ты видела, чем родители кормят своих пингвинят? Прожуют рыбу и всякий криль, проглотят, попереваривают, а потом все это прямо в клюв птенцам отрыгнут. Ты что, хочешь все время жевать сырую рыбу и в клювик своему пингвиненку каждый час сплевывать?

Ай да я! Нашла-таки правильные аргументы. Ангел поджала губы, гордо расправила плечи и, отвернувшись от меня, отошла в сторону.

А я избежала очередных неприятностей.

Будто мало мне Клык со своей ненаглядной Бриджит нервы треплет.

Смотрю искоса, как они идут рядком, головы друг к другу склоняют, наклоняются вместе и в снегу ковыряются. В какой-то момент эта умница ученая не может отвинтить крышку своей специальной камеры и протягивает ее Клыку. Ты, мол, такой сильный, помоги мне, крылатый парнишка. И уж как ему улыбается, ослепительней сверкающего на солнце снега.

Но тут, к счастью, от дальнейших наблюдений меня отвлекает Акела. Она торопится туда, где работает Майкл, а за ней вприпрыжку чешет запыхавшийся Тотал. Он так пыхтит, что я едва разбираю, как он перед ней выкаблучивается:

— Меня восхищают целеустремленные женщины! Я в этом отношении, видите ли, очень современный. Сильная женщина — это моя мечта…

Вдруг волосы у меня на затылке сами собой зашевелились. Быстро встаю. Оглядываюсь, заслоняя глаза рукой от слепящего солнца. Снег и лед отражают солнце, и оно от этого здесь в сто раз ярче. Так что без темных очков в два счета ослепнешь. Мы их вообще не снимаем. Даже Игги постоянно носит.

— Макс! Возьми, проверь этот образец, — ко мне бегут Надж и Газман.

— Подождите… — я настороженно поднимаю руку.

Что-то здесь не так. Горизонт абсолютно чист. Небо вокруг и над нами совершенно пустынно. Даже с моей птичьей зоркостью ничего не могу заметить. Нигде никакого движения. Снова и снова вглядываюсь в океан, в небо, в снежную равнину вокруг. Здесь любое движение, любое существо за три версты в глаза бросятся.

Нет, все тихо. Ни-че-го-шеч-ки.

А все-таки что-то не так, и я каждой клеткой чую опасность.

Теперь уже то, что я насторожилась, заметно всей стае. Даже Клык отвлекся от своей зазнобы, торопливо поднялся на ноги и заозирался по сторонам. Игги инстинктивно подошел к нам поближе, безошибочно минуя ледяные глыбы.

Клык, похоже, тоже ничего не заметил, повернулся ко мне и вопросительно поднял брови. Я пожимаю плечами. Мы оба замерли, напряженно оценивая ситуацию.

— Клык, — позвала его Бриджит.

Он еще раз бросил на меня взгляд, подумал и снова вернулся к ней.

Может, мне показалось? Стараюсь отвлечься и сосредоточиться на обледенелых раковинах, принесенных Надж и Газманом.

Но внутренняя тревога не отпускает. Нас явно подстерегает какая-то опасность. И рано или поздно нам придется повстречаться с ней лицом к лицу.

49