Укротитель времени - Лаумер Джон Кейт (Кит) - Страница 2

О'Лири показалось, что в этом что-то есть. Именно это произошло с ним буквально несколько ночей назад. Он почти почувствовал, как его сознание настроилось на какой-то другой канал экзистенции, будто он появился из полусна на каком-то не своем этаже и шагнул из лифта в странный мир, не полностью другой, но несколько перестроенный, и находился в нем до тех пор, пока возврат сознания не откинул его вновь на знакомый уровень к заляпанным обоям и засевшему в памяти запаху брюссельской капусты, которую когда-то давно варили в пансионе. А вот если бы удалось воздействовать на волю…

О'Лири продолжал читать, выискивая конкретные рекомендации. Через три страницы он наткнулся на следующие строки:

«…возьмите яркий предмет, например хорошо отполированный драгоценный камень, который может с успехом послужить серьезно изучающему эти страницы для концентрации сил…»

Лафайет задумался. У него не то что драгоценных камней — простой стекляшки и то не было. Хотя нет — у него есть перстень. Похоже, это то, что надо.

Лафайет попытался снять тяжелую серебряную печатку, украшавшую средний палец левой руки. Но перстень, который он носил не снимая уже много лет, не поддавался — мешал сустав. Впрочем, это совсем необязательно. Можно пристально смотреть на него и не снимая.

Лежа на спине в сумрачной комнате, Лафайет разглядывал обои со старинным цветочным узором — они до того выцвели, что стали почти белыми. Это, пожалуй, подходящее место для начала. Надо просто представить, что над тобой огромный высокий потолок бледно-золотистого цвета…

О'Лири старался сосредоточиться, шепотом подбадривая себя. Профессор утверждает, что это легко — надо только сфокусировать психические энергии и настроить волю.

Лафайет вздохнул и заморгал, блуждая в полумраке взглядом по заляпанному и отнюдь не золотистому потолку. Он встал и пошел к холодильнику за еще одной банкой пива, которое, впрочем, так и не охладилось. Вернувшись, сел на край кровати, которая под его тяжестью заскрипела. Следовало ожидать, что ничего не выйдет. Этот старый профессор Шиммеркопф — просто шарлатан, вот и все. Разве такие восхитительные вещи, описанные стариком в его книге, могли бы остаться незамеченными в течение всех этих лет.

О'Лири лежал, высоко подложив подушки. И все-таки было бы здорово, если бы все это получилось. Он изменил бы тогда облик своего жалкого жилища, внушил бы себе, что комната в два раза больше, чем она есть на самом деле, из окна видны башни на фоне неба, а вдали — горы. Да, и обязательно музыка; ведь у него абсолютная память. Он может воспроизвести любой музыкальный отрывок, даже если слышал его всего один раз.

Нет, все это чепуха. Спал он на провисшей кровати, тянучки и сардины надоели до чертиков. А с другой стороны — надо же что-то есть? Да и комната, какой бы убогой она ни была, укрывает от дождя и снега, а в холодную погоду можно включить радиатор, который хоть и издает какие-то булькающие и свистящие звуки, но тем не менее делает температуру в комнате вполне терпимой. Мебель тоже не ахти какая, но его устраивает. Кровать есть, есть стол, сколоченный из ящиков из-под апельсинов и выкрашенный белой краской, кухонный шкафчик, овальный тряпичный коврик, который ему отдала мисс Флиндерс из библиотеки. Ах да, есть еще высокий закрытый шкаф в углу. Лафайет еще ни разу не пробовал его открыть. Этот шкаф уже стоял тут, когда О'Лири переехал в пансион. Странно, но он только сейчас подумал об этом. А вот теперь он мог бы открыть его! О'Лири точно знал, что с этим шкафом связано что-то замечательное, но вот что именно — никак не мог вспомнить.

Лафайет стоял перед шкафом, разглядывая темную дверцу. Сквозь потрескавшийся лак слабо проглядывало дерево благородных тонов. Замочная скважина была отделана медью. Вокруг нее виднелись царапины.

— Так, а где же ключ? Постой, постой… — О'Лири пересек комнату и вошел в тускло освещенную кладовку. Он вытащил большой ящик, встал на него и, открыв люк в потолке, выбрался на чердак. Сквозь запыленное окно с трудом проникали лучи заходящего солнца, освещавшие старый коврик на полу и торчавшие изо всех углов окованные медью сундуки. Лафайет попробовал приподнять крышки — все сундуки были закрыты. Он вспомнил, что пришел сюда за ключами, и вскоре нашел их за дверью, на гвозде. О'Лири снял ключи и направился к люку. А собственно, почему бы не воспользоваться лестницей? Ориентируясь по слабо видневшимся белым перилам, Лафайет спустился вниз и прошел по коридору до своей комнаты. Створчатые окна, доходившие до пола, были открыты. Свежий ветерок вздымал белые шторы, тускло просвечивающие на солнце. За ними открывался вид на широкую лужайку, благородные деревья и куда-то ведущую дорожку.

Нет, он все-таки должен отпереть этот шкаф и посмотреть, что там внутри. Лафайет выбрал ключ — большой, медный — и попробовал вставить его в замочную скважину. Слишком велик. Взял другой — тоже большой. Оставался еще один — длинный тонкий ключ из чугуна. Увы, и этот тоже не подошел. Вдруг за этим последним ключом О'Лири обнаружил еще несколько штук, которые вначале не заметил. Он начал по очереди пробовать их — ни один не подходил. Он снова внимательно посмотрел на замочную скважину — темное дерево вокруг нее было покрыто следами неудавшихся попыток.

Он непременно должен открыть этот шкаф! Внутри, разложенные по полкам, его ожидают сокровища, диковинные вещи. Лафайет взял последний ключ, и тот… свободно вошел в скважину. Осторожно повернув его, он услышал слабый щелчок.

Сердце бешено колотилось, разрывая наступившую тишину. Дверца шкафа, слабо мерцая, стала постепенно исчезать. Наконец осталась одна замочная скважина. Он пытался удержать хоть это…

— Мистер О'Лири, сию же минуту откройте дверь! — Голос миссис Макглинт, словно топор, разрубил видение. Лафайет выпрямился; в голове гудело. Он все еще пытался удержать то, что почти ухватил, а теперь потерял уже навсегда.

В дверь так колотили, что она была готова соскочить с петель.

— Немедленно откройте, слышите?

До Лафайета доносились голоса и топот жильцов из соседних номеров. Он дотянулся до шнурка выключателя, зажег верхний свет, подошел к двери и резко ее распахнул.

Перед ним, дрожа жаждой мести, возвышалась громада миссис Макглинт.

— Я слышала голоса и должна знать, с кем вы шептались в темноте, — завизжала она. — Я слышала, как заскрипела кровать, а потом все стихло.

Выпалив это, миссис Макглинт просунула голову в дверь и, оттесняя Лафайета, стала рыскать глазами по комнате.

— Ну, ладно, куда вы ее спрятали?

Лафайет увидел в коридоре Спендера из соседнего номера и миссис Поттс в халате и бигудях. Все сгорали от нетерпения, пытаясь обнаружить хотя бы малейший признак источника переполоха.

— Кого спрятал? — О'Лири ойкнул, когда хозяйка мимоходом задела его своим могучим локтем по ребрам.

Окончательно оттеснив его животом, миссис Макглинт подскочила к кровати на тонких ножках, нагнулась, кого-то выглядывая там, потом резким движением рванула занавеску, отгораживающую кровать.

Бросив укоризненный взгляд на О'Лири, миссис Макглинт поспешила к окну и стала нащупывать крючок, державший оконную сетку.

— Он ее выпустил через окно! — сказала она, тяжело дыша и резко поворачиваясь лицом к Лафайету. — А сам, раз — встал и пошел, как ни в чем не бывало.

— Кого вы тут ищете? Сетку эту уже сто лет не открывали…

— Вы прекрасно знаете, молодой человек, что я сдаю комнаты и на ночь, и на год…

— Ну, Лейф, так ты, оказывается, сюда баб водишь? — перебил хозяйку Спендер, протискиваясь в комнату.

— Баб? — Лафайет усмехнулся. — Нет тут никаких женщин, да и вообще никого нет.

— Ладно! — Миссис Макглинт еще раз окинула взглядом комнату. Лицо ее подергивалось от возбуждения. — Любой на моем месте подумал бы то же самое, — объявила она, решительно тряхнув всеми своими подбородками, — и никто меня не осудит за это!

Первой удалилась, шмыгая носом, миссис Поттс. Спендер заржал и медленно последовал за ней. Проходя мимо О'Лири, миссис Макглинт даже не взглянула на него.