Сокровища звезд - Лаумер Джон Кейт (Кит) - Страница 16

— Жетон получают только за полную тележку.

— Предположим, что в следующую смену я наполню ее доверху.

Он пренебрежительно взглянул на тележку.

— Тут недостаточно даже для того, чтобы оплатить хранение.

— То есть?

— Ты берешь тележку и платишь за нее. Если ты хорошо трудишься четыре часа и твоя тележка нагружена доверху, тогда покрывается стоимость инструментов, тележки и плюс еще пара жетонов. Десять жетонов составляют один кредит. Если же ты едва ноги волочишь и твоя тележка полупуста, ты получаешь койку и завтрак. Это именно твой случай, салага. А сейчас иди.

— А что будет с породой?

— За ней присмотрят.

— Понятно.

Я подошел к тележке и стал толкать ее по рельсам назад в туннель. Он хотел было преградить мне дорогу, но в последний момент отошел в сторону.

— Умнее всех, да? Ничего, приятель, у меня есть способ тебя утихомирить.

Я работал еще несколько часов, загрузил тележку доверху, потом добавил еще несколько кусков, чтоб уж никто не мог придраться. Мне пришлось лечь и несколько минут отдохнуть, прежде чем я смог толкать тележку по туннелю.

На весах стоял другой человек. Когда я был уже в шести футах от него, с моей тележки упал десятифунтовый кусок породы. Я наклонился за ним, но какой-то человек был тут как тут, схватил кусок и оттолкнул меня. Глаза его дико горели.

— Это мой, слышишь? — прорычал он, как медведь гризли, попавший лапой в пчелиный улей.

Я чуть не задохнулся от злости, поднял руки — мои кулаки казались огромными, как бейсбольные перчатки, и горели, как воспаленные нарывы, — и пошел на него. Остальные собрались вокруг нас и враждебно смотрели на меня.

— Положи назад, — приказал я.

Человек, оттолкнувший меня, оглянулся.

— Я нашел его в отходах на полу.

— Прекрати это, — сказал мне человек с компостером. — Ты проиграл, новичок. Лучше научись правильно нагружать. — В тот же миг он резко повернулся и тыльной стороной руки ударил вора в челюсть. От неожиданности тот выронил камень, который уже считал своим.

— Спасибо, — сказал я.

— Не благодари, новичок, — хрюкнул весовщик. — Если бы я дал ему уйти, он бы стал воровать постоянно. А мне не нужны неурядицы, они снижают производительность. А если производительность упадет, я не заработаю жетоны. Ставь тележку на весы.

— Похоже, ваш предшественник не особо заинтересован в увеличении выработки?

— Если бы он смог одурачить тебя и забрать себе твои полтележки, то вышел бы вперед.

Он нажал на рычаг, раздалось клацанье, и четыре бледно-желтых треугольника со стуком упали из автомата на весах в лоток. Он сгреб их и протянул мне три.

— Чего ждешь? — прорычал он. — Убирайся, ты.

— Я жду еще один жетон.

Весовщик мгновенно взбесился.

— Ты что, думаешь, я работаю бесплатно, недоделок?

Он был огромным, намного здоровее меня и далеко не таким уставшим. Один его вид действовал на меня угнетающе. Но я пошел на него. Он оттолкнул меня.

— Подумай, новичок. Это честная сделка.

Я ударил, но промахнулся и чуть не упал. Он схватил меня за воротник и встряхнул мои бедные кости.

— Мне не нужны неприятности, — невозмутимо проговорил он. — Будь умницей, и я отблагодарю тебя. На эти чеки ты можешь жить, есть и пить семь дней, — он оттолкнул меня. — Отдаю их тебе, новичок. Стоит это одного жетона?

Я подумал о рези в моем пустом желудке и моем пересохшем горле и решил, что стоит.

Я с трудом нашел дорогу из ямы и еле добрел до лагеря. Вывеска на одном из бараков указывала, что это столовая. Я удивился. Здесь никто не давал информацию просто так.

Внутри стояли столы, а вдоль одной из стен тянулась стойка для предпочитающих есть стоя, в дальнем конце зала был прилавок из нержавеющей стали. Около десятка мужчин склонились над тарелками, не более одного за каждым столом. Надпись на стене гласила: «Бери все, что хочешь; ешь все, что взял». Я увидел Симрега, размышляющего о чем-то над дымящейся чашкой.

Когда я потянулся за подносом, неизвестно откуда появился человек, с отвращением посмотрел на меня и пробил дырку в моем голубом билетике. После чего я мог выбирать из восьми блюд, начиная с холодных пирожков и заканчивая тем, что оказалось овсянкой с грибами. У дальнего конца прилавка меня ждал еще один мужчина. Он протянул большую мозолистую руку. Как и все, кого я здесь встречал, этот тоже казался больше, сильнее и здоровее меня.

— Жетон, старик, — сказал он весело.

Я прошел мимо него и сел за стол около Симрега. Для любителей дрожжей пирожки были высший класс. Овсянка никуда не годилась. Я поел и, так же как это делали другие, опустил поднос в щель. Парень с протянутой рукой ждал меня у выхода. На сей раз рука была сжата в кулак и походила на кувалду.

— За что жетон? — спросил я прежде, чем он успел раскрыть рот.

— Налог, — не моргнув глазом ответил он.

— Официальный налог, или ты работаешь на себя? — поинтересовался я, отодвигаясь на безопасное расстояние.

— Что значит официальный? — Он смотрел укоризненно. — Слушай, приятель, к чему все усложнять? Плати и живи себе спокойно.

Я попытался улизнуть, но он поймал меня за руку, чуть не сломав ее. Я ударил его ногой в левую голень. Он нахмурился, но ломать мою руку не стал.

— Ну, старик, — протянул он грустно, — трудно тебе будет.

На нем был ладно сидящий, новенький комбинезон из мягкой рыжевато-коричневой ткани. На плечах красовались прелестные крошечные погончики, а на карманах — клапаны с медными пуговицами. Он отпустил мою руку.

— Давай плати!

Я сделал вид, что лезу в карман, но вместо этого опять ударил его. По теории, лучший способ обескуражить задиру — доставить ему больше неприятностей, чем он заслуживает. Я промахнулся и ухватился за клапан его кармана. Посыпались пуговицы. Он отшатнулся, посмотрел на свой костюм, выругался и развел руками.

— Вот он, значит, какой. — Голос звучал скорее расстроенно, чем зло. — Знаешь, во сколько мне обошелся этот костюм? Девять кредитов. Да, девять! А ты порвал его. И все ради вонючего жетона.

— Не стоило, правда? — спросил я и отодвинулся на ярд в сторону. — Может быть, тебе лучше забыть об этом жетоне?

— Эй, послушай! Выкинь из головы эту ерунду «законно — не законно». Здесь закон ничего не значит. Совсем ничего. Только то, что приносит прибыль, и все. А мой рэкет — прибыльное дело.

— А ты просто исключи меня из списка налогоплательщиков, и все, — предложил я.

— Ты думаешь, что можешь идти один против всех? — Он окинул меня взглядом. — Забудь об этом, приятель. Для этого ты ростом не вышел.

— Я надеюсь прожить своим умом.

От потер подбородок.

— Парень, тебе нужна защита. Ты понял?

— Я нужен им, чтобы копать, — ответил я. — И они не дадут тебе убить меня.

— Верно. — Он ткнул меня пальцем. — Или покалечить тебя, чтобы ты не смог грузить камни. Или не давать тебе спать и есть. Слушай, а как насчет того, чтобы выкручивать тебе руку? По полчаса каждый день?

— У тебя есть лишние полчаса?

Ему стало мерзко от моих слов.

— Да, это слабое место, — согласился он. — Но ты первый понял это.

— Сколько времени ты уже занимаешься поборами, Тяжеловес?

— Шесть дней. Это мне недавно пришло в голову. Вчера я купил костюм на то, что собрал. — Он нахмурился, вспомнив оторванный карман. — Слушай, давай так: старайся держаться рядом, и моя защита, в смысле питания, тебе обеспечена. Ну как?

— Что, всегда рядом?

— Знаешь, просто для вида. Чтобы дать понять этим деревенщинам, что мы с тобой заодно. Если они поймут, что ты не из болтунов, никому в голову не взбредут никакие идиотские мысли.

— Не рассчитывай на меня. Тяжеловес. Не думаю, что мы поладим.

Он сжал кулаки и пошел на меня, но вдруг встал как вкопанный — дверь столовой открылась и, держа между толстыми пальцами дымящуюся сигару, вышел Симрег. Он посмотрел на Тяжеловеса.

— Я наблюдал за тем, как ты тут организовал сбор налога, — сказал он, — и решил, что мне это не нравится.