Могила повелителя - Исьемини Виктор - Страница 59

— Странно, — произнес, наконец, Лажваш. — Пора бы уже объявиться солдатам. Мы непременно услышали бы их топот, эти грубияны всегда грохочут в своих латах, как тачка жестянщика.

— Я проверю, что там. — Лидвих медленно вытащил меч и направился к двери.

Лажваш извлек из-под меха взведенный арбалет — небольшой, но наверняка очень мощный — и двинулся следом. Меховая накидка свешивалась до самого пола, и ног барона не было видно. Лорд словно плыл над полом, не касаясь каменных плит, — такой плавной была походка. Сын распахнул дверь и вгляделся в полумрак за порогом.

— Что там?

— Окно открыто, — буркнул рыцарь, — а старик так и не… Проклятие!

Лидвих покинул библиотеку, отец шагнул следом. Узкое оконце в соседнем помещении было распахнуто, из темноты летели редкие капли — снаружи шел дождь. Старик слуга лежал на полу, в тени под окном. Он, должно быть, хотел запереть ставни, прежде чем идти за солдатами — здесь его и настиг убийца.

— Проклятие! — повторил рыцарь, оглядываясь. — Этот выродок может быть где угодно…

— Даже в ближайшем углу, — подтвердили тихим голосом совсем рядом.

Отец и сын обернулись на звук — чужак говорил из угла, но там сгустился непроглядный мрак, черней ночной темноты, оттуда и раздавался голос… и тихий шорох, какой обычно получается, когда клинок быстро прорезает воздух.

— Барон Лажваш, — произнес незнакомец, — ты должен был лучше прятать такую вещь, как Крыло Ночи. Опрометчиво оставлять на виду подобное оружие.

Барон медленно поднял арбалет и навел в угол, целясь в центр вспухшего над полом темного облака.

— Он завладел Крылом Ночи, — пробормотал Моровая Язва, — и теперь окружен тьмой.

— Я взял то, что принадлежит мне по праву, — прошелестело во мраке. — Пришло время возвращать долги, Барон Лажваш Моровая Язва.

Пока Ленлин со спутниками пересекал центральные области Круга, держа путь к владениям Моровой Язвы, Бремек путешествовал северней — из Дома Света к Айхерну. Однако если бы кому-то вздумалось начертить на карте Круга маршруты троицы и ловчего, такому наблюдателю не могло бы не броситься в глаза, что линии выходят параллельными. Ведь это Круг — странная земля. Круг — игровая доска, на которой заживо погребенный Повелитель Тьмы упорно продолжал разыгрывать сложную партию против того, что за неимением лучшего названия мы именуем судьбой.

Точно так же, как Ленлин с компанией, ловчий избегал городов с представительствами Ордена, предпочитал тихие спокойные места. Он приобрел теплую одежду, обзавелся хорошим мечом и теперь походил на помещика средней руки, который странствует по каким-то надобностям… единственное, что мешало Бремеку полностью вписаться в этот образ, — отсутствие слуги. Знатные господа не странствуют без холопов. При владетеле непременно находится хотя бы парочка молодцов, которые назубок знают, как правильно звучит титул господина, и верно именуют хозяина — громко, напоказ, чтобы все слышали, кто пожаловал. При Бремеке не было никого… но однажды на постоялом дворе, куда путник явился под вечер, и его окликнули:

— Бремек! Добрый брат!

Охотник обернулся — звал воин в белом, один из орденских, который как раз находился в Доме Света, когда Бремек оттуда сбежал. Звали этого брата Керлихом. Бремек не был с ним особо близок, но Керлих отчасти сочувствовал идеям оппозиционеров, которые группировались вокруг Архольда, так что они с Бремеком частенько общались.

— Вот так встреча! — Славный малый был рад, что увидел знакомого. — А мы-то гадали, куда подевался брат Бремек! Сказал, что на охоту — и пропал! Видел бы рожи наших лекарей, когда с закатом ты не вернулся!

— Здравствуй, Керлих.

— Ты, стало быть, направляешься на север, к армии! — решил воин. — Конечно, как же иначе! Я понимаю… такой деятельный человек, как ты, прославленный и знаменитый воин, а лекари держат в постели. Конечно! Конечно! Тут бы любой не выдержал… Конечно!

— А ты, Керлих, какими судьбами здесь?

Тут к столу подошел хозяин, и Керлих стал выспрашивать, почем здесь еда и ночлег. Чувствовалось, что денег у доброго брата в обрез, и Бремек решительно заявил, что угощает. Хозяин выслушал заказ и удалился, а воин начал рассказывать:

— Меня послали гонцом к добрейшему, да в дорогу вручили жалкие медяки. Дескать, в представительствах братьев принимают бесплатно… Ну да, бесплатно накормят овсянкой, а это по вкусу разве что моему коню!.. Как славно, что мы повстречались… Может, поедем вместе?

Бремеку не хотелось странствовать с попутчиком, к тому же с добрым братом в заметном белом плаще, который бросается в глаза… но и отказывать сердечному Керлиху было неловко. Ловчий решил потянуть время.

— А что за поручение у тебя?

— Увы, печальные новости с юга! Добрый Архольд убит.

— Как? — Бремек изобразил, будто взволнован, но на самом деле остался равнодушен. — Быть того не может! Кто же посмел?

— Глава местного представительства доносит о некоей шайке разбойников… но история скверно пахнет, знаешь ли. — Керлих понизил голос: — Во-первых, добрый Архольд взял с собой достаточно людей, обычным бандитам было не по силам справиться с таким отрядом. А во-вторых…

— Ну-ну?

— Сообщение о смерти магистра составлено в туманных выражениях, но можно понять таким образом, что добрый Архольд благополучно добрался в хейланское представительство, где и того — пал… Однако погибли только приезжие! Среди местных братьев никто не пострадал. В письме сказано, что Архольд сперва связался с кем-то… потом велел хейланским братьям проваливать по домам, а уж после началась заваруха… странно, да?

— Пожалуй.

Пришел хозяин с подносом, принялся расставлять блюда. Рыцари смолкли. Когда кабатчик удалился, Керлих откупорил кувшин, налил вино в кружки и доверительно шепнул:

— Я думаю о добрейшем. Отправляя Архольда в Хейлан, наш хитрец позаботился о том, чтобы магистр не вернулся.

— Увы, увы, похоже на правду, — покачал головой Бремек.

— Вот я и говорю! — воодушевился гонец. — Сам отправился на войну, он ни при чем — мало ли что творится на юге, пока добрейший геройствует на севере… я привезу ему печальные вести, он поохает, а сам будет радоваться, что так ловко все подстроил.

— Да, верно, верно… — Бремек качал головой, собеседника он не слушал, но думал о собирателе. Ведь Архольд отправлялся ловить собирателя. А предположение Керлиха казалось ловчему слишком безумным — чтобы одолеть телохранителей Архольда, нужен большой отряд, а хитрюга Могвид никогда не доверился бы стольким людям. Нет, здесь чувствуется рука собирателя. — Послушай, Керлих, а ведь будет подозрительно, если ты появишься со мной вместе. Все знают о моей близости к покойному магистру Архольду. Поезжай-ка один, а я тихонько, как подобает хворому, отправлюсь следом. Хочешь, я ссужу тебе денег на дорогу? Добрым братьям подобает помогать друг другу…

— Да пребудет с тобой Свет! — обрадовался Керлих.

— А ты, сделай милость, не рассказывай, что встретил меня, ладно? Я ведь, как-никак, в бегах.

Оба расстались довольные друг другом. Наутро Бремек встал поздно, добрый брат Керлих уже уехал. Ловчий неторопливо позавтракал и собрался в путь. Из городишка он выехал около полудня. Пожалуй, Бремек стал входить во вкус — ему понравилось неторопливо странствовать, встречаться с разными людьми, видеть новые места. И главное: никуда не спешить! Похоже, он начал становиться человеком?

Погруженный в благодушные размышления, добрый брат миновал слободу, проехал вдоль огородов, разбитых горожанами… углубился в лес. Неожиданно для самого Бремека сработали прежние навыки — опытный охотник почувствовал, что за ним наблюдают. Стараясь не подавать виду, что заподозрил опасность, ловчий откинул полу плаща с правой стороны (чтобы одежда не мешала взмахам руки) и опустил ладонь на эфес меча. Поворот — дорога оказалась перегорожена толстенным деревом. Срубленная сосна опиралась на толстые ветки так, чтобы ствол пришелся на уровне конской груди. Из кустарника выступили несколько человек, все — с оружием: рогатинами, большими ножами и дубинками. Позади послышался шум, Бремек, и не оборачиваясь, понял — еще несколько разбойников показались на дороге, это их суету в кустах он приметил минутой раньше.