Могила повелителя - Исьемини Виктор - Страница 53

— Ха, втроем, — буркнула девушка, — можно подумать, хоть один из нас способен своим видом напугать грабителя. Ладно, давайте спать, что ли.

— Эй, ты мне про собирателя зла не объяснила!

— Бесполезно, если не знать всей истории, ты неправильно поймешь, чем Корди занят. Даже если я объясню.

— Ну, все-таки!

— Нет. Неправильно понятое объяснение — хуже, чем никакого объяснения. Чур, моя кровать в углу.

— Опасно-у, — тихонько проскулил Май, опускаясь на четвереньки. — Я постер-р-регу-у-у… у-р-р…

Последний звук вырвался уже из пасти волка.

— Ну вот, теперь я не смогу заснуть, — прошамкал Ленлин, — если буду знать, что со мной в комнате опасный хищник.

Минутой позже поэт уже сопел ровно и мерно. Он спал.

Разбудило его и Элину рычание. Лунный свет, льющийся в окошко, обрисовал взъерошенную шерсть на загривке зверя. Май стоял перед дверью и глухо рычал — негромко, на низких тонах.

— А? Что? — сонно вскинулся Ленлин.

За дверью послышался шорох, потом — быстро удаляющиеся шаги. Май собрался в комок, подтянул задние лапы — и встал уже человеком.

— Не ве-ур-р-рнется, — заверил волчонок, — можно-у спать.

— Вот такие, как хозяин постоялого двора, и нужны Корди, — буркнула Элина. — Завтра встаем пораньше и быстро уходим. Доказать мы ничего не сумеем, а объясняться, откуда у нас большая собака, я не хочу.

— Я не собака-у. Я же лучше собаки!

Над Айхерном разгорался алый рассвет. На протяжении последних недель небеса на севере оставались серыми, тучи накрыли мир плотно, без швов и зазоров. Ледяное дыхание Анелы Ведьмы Севера оборачивалось то дождем, то снегом, но наутро после штурма облака неожиданно расступились, как будто зло, вырвавшись из груди Лорда Тьмы, устремилось ввысь и приподняло, взломало тусклый свод над Айхерном. Солнце показалось над горизонтом — огромный, воспаленный алый шар… и снова кануло в белесое марево, собиравшееся у края земли. Однако злое алое свечение пробилось сквозь туманную пелену, обволокло город, выкрасило в алый цвет руины на Королевском холме.

Лихорадочное возбуждение, владевшее воинами и жителями города, схлынуло, растаяло под алыми лучами. Осталась огромная усталость… и растерянность — люди Круга внезапно ощутили, что они, именно они, только что убили Лорда Тьмы, Спасителя Мира, одного из тех, кто являлся неотъемлемой частью их тесной вселенной внутри Завесы. Одного из тех, кто был всегда. Одного из тех, кто избавил Круг от Повелителя. Одного из тех, кто делал их мир таким, каков он есть. Огромная ноша опустилась на плечи каждого… Тяжелые мысли и усталость гнули к земле… воины, измученные изнурительным маршем и ночной битвой, стали искать, где бы преклонить голову. Забирались под крыши, туда, где чадили оставшиеся после ночного пожара костры, засыпали в дыму, среди тлеющих углей. Горожане не расходились по домам, события этой ночи были слишком велики, чтоб оставаться с ними наедине. Айхернцы остались под цеховыми знаменами — кто пытался уснуть, кто пил, а кое-где уже начали разбирать груды тел под стенами цитадели. По нагромождению мертвецов легко угадывались места, где были установлены штурмовые лестницы…

Предводители не спали. Айхерн — в который раз за долгую историю — лишился правителя, и хитрец Могвид предложил городу протекторат Ордена. Дескать, доблестные рыцари, которым устав братства предписывает воздержание, не окажутся обременительными защитниками… а ведь не следует забывать о новом войске, которое торопится сюда из пограничья! Синдикам Айхерна было над чем задуматься и помимо резервной армии покойного Капитана. Сейчас в стенах города расположились владетельные сеньоры со своими дружинами. Расчеты не оправдались — добыча, которую взяли на Королевском холме, была невелика. Теперь помещики наверняка задумываются, как бы вознаградить себя! Кто, кроме Ордена, сумеет обуздать их алчность? Конечно, и айхернцы теперь вооружены, но если придется вступить в бой с резервами Лорда Тьмы, от удара в спину защитить будет некому. Прежде помещиков не допускали в Айхерн с таким числом вооруженных холопов, а теперь они расположились повсюду как хозяева. Еще бы! Освободители!

Добрейший не стал излагать этих соображений представителям Совета, он только и сделал, что предоставил слово помещикам — а уж те, распаляясь от собственных криков, наговорили вполне достаточно. Дескать, раз владетелям не заплатили, то они не станут сражаться за жадных горожан, они погодят, пока солдаты мертвого Лорда разделаются с ополчением Айхерна, а уж после помещики сумеют вознаградить себя!

Миазмы зла, рассеявшиеся ночью над городом, дали теперь обильные всходы… Лорд Тьмы умер, но с его смертью количество зла внутри Завесы не уменьшилось.

В конце концов, Могвид, не без труда перекрывая гвалт, объявил, что так они ни до чего не договорятся, и предложил прервать совет — дескать, лично он, великий магистр, утомлен и нуждается в отдыхе… к тому же его, добрейшего Могвида, ожидают братья для решения неотложных вопросов — наверняка сейчас у каждого имеются срочные дела. На том и разошлись.

Но едва закончился совет, в Айхерне началась суета — медленно, но целеустремленно отряды вооруженных людей переходили с места на место, воины тревожно поглядывали на соседей, старались держаться настороже. Орденские братья заняли Королевский холм, кавалерийские отряды сеньоров собрались на площадях, а цеховые дружины перегородили улицы. Кое-где уже начали сооружать баррикады, а айхернские каменщики, не дожидаясь распоряжений Совета, по собственному почину повезли камень, песок и известку к проломам в наружной стене. Строительные материалы были собраны для возведения цитадели по приказу Лорда Ройнгарда, теперь их готовились пустить в дело, чтобы заделать бреши в оборонительном поясе. Неизвестность и ожидание развязки сделались невыносимыми, но добрейший не созывал нового совета… и мало-помалу стало очевидно: никто, кроме великого магистра Ордена, не в состоянии примирить союзников.

Наконец, уже под вечер, посланцы в белых плащах двинулись по городу, скликая предводителей на Королевский холм. Совет собрался в недостроенном здании паласа, орденские воины уже успели наскоро заделать кровлю и разожгли огонь в каминах. Камины чадили из-за скверного топлива, пахло гарью, но на мелкие неудобства никто не обращал внимания — решалась судьба города.

Теперь старейшины и помещики не спешили высказываться, все ждали, что скажет добрейший. Могвид начал с того, что медленно и обстоятельно описал ситуацию: город с проломленными стенами не сможет защититься, если нагрянет новый враг; сеньоры, участвовавшие в походе, вне всяких сомнений заслуживают награды… Орден же не претендует на мирские богатства, а жаждет лишь мира и добра для всех. Вот, к примеру, добрый брат Астус, герой, чья рука сразила Лорда Тьмы. Он не требует награды… А вспомним доброго Лидвиха, добровольно положившего жизнь на алтарь общей победы… а прежние члены айхернского представительства Ордена… Пока добрейший говорил, участники совета проникались стыдом из-за собственного корыстолюбия и низости… Опускали головы, чесались, шмыгали носами.

В самом трогательном месте, когда великий магистр предложил почтить память героев, павших во имя победы, в зал с закопченными стенами вошел Лидвих — в изломанных латах, с ног до головы покрытый золой и грязью. Брызги, летевшие из-под конских копыт, обильно осыпали рыцаря поверх древней пыли и паутины подземелья.

Сперва доброго брата не узнали, потом кто-то назвал имя… воцарилась тишина. Добрейший Могвид нахмурился: Лидвих куда больше устроил бы великого магистра в качестве жертвы. Живой герой может оказаться непредсказуемым.

— Их армия остановилась, они не знают, что делать, — не тратя времени на приветствия и объяснения, произнес Лидвих. Все прекрасно поняли, о какой армии говорит воин. — Они могут принести немало бед, но можно договориться с их командирами. Они ничего не знают, о смерти Лорда Тьмы я услыхал только здесь, в Айхерне.