Меняла - Исьемини Виктор - Страница 73

Если бы я мог хоть немного соображать, то обязательно прихватил бы что-то вроде костыля, да просто надежную палку, на которую можно было бы опираться при ходьбе. Ну, какое-нибудь сломанное копье, или топор, что ли… Но я так спешил, в ужасе ожидая, что ворота захлопнутся передо мной, что кто-то вдруг на меня нападет… Я сам не могу сказать, чего я боялся – но накативший вдруг безотчетный страх гнал и гнал меня подальше от горящего Дашстеля… И я пополз – по мокрым вонючим стволам, втоптанным тысячами ног в болотную жижу. Эта жижа – мерзкая, вонючая полужидкая субстанция, вязкая и тягучая, выступала между досок и бревен, которые образовывали дорожный настил, мазала, пятнала меня, словно намереваясь пометить навеки, наложить несмываемое клеймо: «Ты мой, ты вечный раб памяти о болотах, вечный раб страха перед болотами, вечный, вечный, вечный…» Но я полз, стиснув зубы, размеренно перебирая окровавленными ладонями – полз.

Все, что было потом, слилось в памяти в один сплошной безликий ряд, среди невнятных серых образов которого яркими знаками выделялись отдельные редкие воспоминания. Помню, как на рассвете я обнаружил мертвого Вздоха. Я подполз к нему. У сержанта было перерезано горло, но это меня совсем не взволновало. Я мельком оглядел его вывернутые карманы – разумеется, ничего ценного там не было. Но я знал, где у Вздоха в полу нижней рубахи зашита серебряная монета и отыскал ее. Еще я позаимствовал кое-что из его одежды…

Чуть позже мне встретился местный крестьянин, выбравшийся спозаранку по каким-то своим делам. Увидев меня, он в ужасе убежал… Потом и вовсе – никаких членораздельных воспоминаний. Не помню, как я выбрался на твердую почву. Не помню, сколько часов – или дней? – я полз, когда смог встать… Самым странным во всей истории моего странствия из Болотного Края в Геву было то, что меня никто не добил. Должно быть, в этом пути мне не встретилось никого, кто счел бы, что усилия, затраченные на это, хоть как-то окупятся… Да. Не следует думать, что люди по своей природе злы и жестоки. Если злодейство не сулит прибыли – его не совершают. Равно как и доброе дело…

Словом, я выжил. Найдя какую-то нору в лесу, я отлеживался там, пока не смог снова ходить, опираясь на палку, и не привел в порядок остатки одежды – после этого я рискнул войти в первый попавшийся городишко и нанял комнату на постоялом дворе. Свой серебряный келат я потратил на то, чтобы вернуть человеческий облик, насколько это было возможно. Разумеется, со шрамами на левой половине лица уже ничего поделать было нельзя, как и предупреждал Энгер. Люди при виде меня шарахались или – кто покрепче – просто отворачивались. Но я, по крайней мере, купил себе нормальную одежду по росту. И главное – плащ. Широкий плащ с капюшоном.

В новом наряде, напоминающем одежду ученика мага, я вернулся в Ренприст. Стражу в воротах не волновало мое скрытое капюшоном лицо, как обычно, привратников интересовал только уплаченный мной медный грош. В «Очень старом солдате» я вообще не рискнул появляться – мало ли, что произошло за время моего отсутствия, вдруг кто-то уже успел возвратиться и представить дело таким образом, что предатель – я… А если еще вспомнить о моей неважной репутации, возвращение становилось очень опасным. Словом я наведался к тому попику, отцу Ренки. Он не сразу узнал меня… А когда я по его просьбе откинул капюшон, добрый священник изменился в лице. Он без всяких разговоров отдал мое барахло, и благословил на дорогу – разумеется, намек был ясен. Теперь-то я уже знаю, как люди реагируют на мои шрамы и стараюсь без нужды не показывать их…

…И больше в моей судьбе не было ничего интересного – я вернулся в Ливду, потому что мне больше некогда было возвращаться. Я открыл меняльную лавку, потому что не знал другого мирного ремесла. Я стал прятать мое лицо, потому что оно не нравилось никому. И я стал скрывать мой Дар, потому что он не принес мне счастья…

Я быстро глянул на Эрствина – тот стоял, прислонившись к стене, и тяжело дышал. Толку от парня сейчас было немного и я решил идти за эльфом в одиночку. Я подошел к двери и прислушался – ничего, шаги Меннегерна давно стихли. Найти-то его будет несложно – убегая, он оставил порядочный кровавый след. Проблема в том, что хитрый эльф может устроить засаду…

Я двинулся по свежим пятнам крови, прислушиваясь и размышляя, как бы я поступил на месте моего противника. Логичнее всего было бы постараться сбежать на коне, но, возможно, Меннегерн уже не питает надежд пережить эту ночь и хочет только мести? Тогда он где-то рядом. К тому же, куда ему бежать? До утра городские ворота не отопрут. Я обратил внимание на то, что перед следующей дверью пятна крови расположены несколько гуще, эльф задержался здесь. Возможно, обдумывал план засады? Или нет? Я нагнулся, поднял меч сэра Вальнта и швырнул оружие в проход… Кажется, за стеной послышался слабый шорох. Так… Значит Меннегерн дернулся, но, увидев, что это не я, сдержал удар? Возможно. Тогда я выставил меч перед собой и заговорил:

– Эй, эльф! Что-то ты не так храбр, а? Боишься меня, верно? Это тебе не с мальчишкой драться! А-а, я понял – ты хочешь ударить меня исподтишка. Я знаю, это у вас, нелюдей, любимый способ… Особенно у эльфов княжеского рода!

Все было рассчитано верно – такого оскорбления Меннегерн не мог снести, он бросился из-за двери на меня, нанося одновременно удар. Я этого ждал и встретил его встречным движением меча. Наши клинки со скрежетом столкнулись – и снова Меннегерн не сдержал моего удара и отлетел обратно в проход. Теперь я шагнул за ним, занося оружие. Эльф опять успел подняться, двигался он все еще потрясающе быстро. Он снова попытался парировать и снова оказался сбит с ног. Я вновь шагнул следом, чтобы продолжать атаковать, не давая Черному Ворону опомниться. Теперь эльф не думал о засаде и новой схватке. Сила моих ударов его напугала, а он явно ослаб от полученных ран. Я продолжал наступать, но Меннегерну опять удалось вывернуться. Опередив меня на шаг, он повернулся и снова бросился бежать… Все, что я успел – это метнуться ему наперерез, перекрывая путь к лестнице. Эльф нырнул в другой коридор, я за ним, он снова куда-то свернул. Багровых пятен на полу, там где пробежал эльф, уже не было – должно быть, он успел каким-то образом справиться с кровотечением. Я понял, что отстаю и испугался, что могу заблудиться в этих незнакомых анфиладах. Разумнее будет возвратиться к главному входу, решил я. Вряд ли князь рискнет снова напасть на детей… Я вернулся к лестнице.

Спустившись на первый этаж, я осторожно двинулся к выходу. Какую бы дорогу ни выбрал эльф, моя все же будет короче и я успею его перехватить. Об умении эльфов ориентироваться в незнакомых метах ходят легенды, но в любом случае – я двигался прямым путем и должен был успеть к выходу первым. Мне показалось, что я разглядел какое-то движение во мраке в дальнем конце коридора – там, где был переход в левое крыло Большого дома. На всякий случай я запер главную дверь и опустил массивный ключ в карман. Затем двинулся туда, где приметил мелькнувшую тень. Справа от меня вдруг послышалась возня и неясное мычание. Я было дернулся, но потом ухмыльнулся и прошел мимо – это был всего лишь связанный мной солдат, запертый в каморке… А вскоре я снова обнаружил на полу свежие влажные пятна – у Меннегерна открылось кровотечение.

Эльфа я нашел у той самой двери, через которую Эрствин провел меня недавно в архив. Каким-то чудом князь определил, что именно здесь находится выход… Откуда нелюдю было знать, что эта дверь ведет наружу?.. Одному Гилфингу известно.

Засов он бы открыл, но дверь-то была запечатана моей магией. Сил искать другой путь к бегству у эльфа уже не было. Он сидел в луже крови и ждал. Увидев меня, он медленно встал и поднял меч. В тесном коридорчике его быстрота мало значила – да у него и не было прежней прыти… На третьем выпаде мне удалось отбить клинок эльфа в сторону и всадить меч ему в грудь. Умер он сразу.