Летний зной - Исьемини Виктор - Страница 45

Поворочавшись немного, ок-Линвер все-таки сел - и увидел в нескольких десятках шагов строй черных солдат. Рослые фигуры неспешно приближались, широкие плащи взметались в такт, когда шеренга мертвецов делала очередной шаг. Сверкающие лезвия взлетали над бесстрастными решетчатыми забралами... Потом старик ощутил, что его тянут вверх и послушно встал на непослушные ноги.

- Скорей, скорей! - с натугой пропыхтели совсем рядом. - Нужно спасаться...

Ок-Линвер скосил глаза - под ним копошилось что-то зеленое и круглое. Старик поднял руку и сдвинул забрало. Вот что, это мальчишка Эрегарт. Толстячок сумел пробраться на поле брани, невредимым пересек заваленное телами поле, по которому, сломя голову, метались конные и пешие - и отыскал капитана.

- Скорей, - повторил Изумруд. - Бежать...

Старик оперся на рыхлое плечо и послушно заковылял прочь от шеренги черных алебардщиков, которые размеренно и неумолимо надвигались под барабанный перестук. Только теперь капитан сообразил, что до сих пор сжимает в руке обломок копья. Ок-Линвер оперся на палку, словно на посох, идти стало легче.

- Куда ты меня тащишь? Ты один, сопляк?

- Все разбежались. Да скорей же! Я не могу вас тащить, сэр, мне тяжело!

Капитан устыдился. В самом деле - Эрегарт, этакий мозгляк, волочит на себе здоровенного рыцаря в доспехах. Ок-Линвер оттолкнул толстячка и зашагал самостоятельно. Равновесие он уже держал, хотя тело по-прежнему ныло и противилось. Старому телу хотелось упасть, но капитан шагал следом за чародеем.

- Скорей, за мной, - пропыхтел мальчишка, - да не сюда, за мной!

Он увлекал старика в сторону. Ок-Линвер на ходу огляделся. Сзади маршировали мертвецы, впереди громадной стальной колонной высился великан в доспехах. Еще дальше можно было различить всадников - эти разворачивали коней и не пытались драться. Что-то мешает им попросту сбежать? Потом капитан сообразил - фланговые големы успели зайти далеко вперед справа и слева, а теперь движутся к центру, отрезая пути бегства. Для отступления оставался все более сужающийся проход, кавалеристы стремились проскочить в него и мешали друг другу.

Толстый юнец увлекал ок-Линвера в сторону - проскочить за спиной гиганта прежде, чем приблизятся зомби. На краткий миг ок-Линверу показалось, что они здесь вдвоем - рыхлый юнец и высокий костлявый старик - одни посреди заваленного телами поля, между мертвыми солдатами и гигантскими големами... Но потом он разглядел, как то тут, то там поднимаются солдаты. Оглушенные, контуженные, раненные при падении или сбитые "дубинкой Гериана" - теперь они приходят в себя. Эти воины присоединялись к ок-Линверу и Изумруду. Сперва брели следом, потом стали обгонять. Старик тоже зашагал резвей, он окончательно уже пришел в себя...

Наконец им удалось выбраться из сужающегося ведьмина котла между големами и зомби. К этому времени беглецов около капитана собралось десятка два. Не останавливаясь, они продолжали шагать прочь - к лесу, куда угодно, лишь бы скрыться с этого страшного поля.

Показались всадники в сером. Они кружили в стороне от побоища и, похоже, выискивали легкую поживу. Это были люди Риспа.

Ок-Линвер отшвырнул обломок, служивший ему костылем, и вытащил меч.

- Ко мне, люди! - привычно воззвал капитан.

Беглецы столпились вокруг старика и подняли оружие. На посохе Эрегарта заиграли разноцветные искры. Мальчишка покраснел, покрылся потом и надсадно пыхтел. Но посох в пухлых пальцах не дрожал.

Рисп рассмеялся и махнул рукой, разворачивая коня - решил не связываться. Нынче на поле отыщется куда менее опасная добыча. Всадники ускакали.

- За мной, - рявкнул ок-Линвер и заковылял к лесу, до опушки оставалось совсем немного.

ГЛАВА 28 Сантлак, западное побережье

Когда "Одада" покинула акваторию ливдинского порта и взяла курс на север, сразу стало холоднее. Ветер дул с юга - попутный ветер. Ингви собирался поразмяться, наполняя паруса, но магического вмешательства не требовалось, барка, кряхтя и скрипя, ползла по волнам без колдовского вмешательства - лишь благодаря ветру, который, как известно, Гунгиллин дар и достается любому, кто подставит парус. Сейчас и матросам нет нужды трудиться, поставили парус и попрятались где-то, палуба пустая.

- Интересно, - заметил Ингви, - ощущает ли Лотрик себя любимцем богини?

- Ты это к чему? - удивилась вампиресса.

- Ну, как же! Попутный ветер - дар Прекрасной, Лотрик его получает, и должен быть счастлив этой милости свыше.

Ннаонна обдумала слова короля, потом оглянулась. Они с Ингви торчали на баке, а шкипер остался у руля, на корме. Несколько минут Ннаонна задумчиво изучала хмурую физиономию моряка, потом вынесла вердикт:

- Нет, он не чувствует себя счастливым. Должно быть, не умеет радовать дарам Прекрасной. Эй, Тонвер, Дунт!

- Чего изволит госпожа?

Монахи пристроились неподалеку, присели у борта так, чтобы их не доставали соленые брызги.

- Вот Лотрик идет с попутным ветром, так? Ветер посылает Гунгилла, так? А почему у шкипера такая рожа, будто его не богиня одарила, а напротив, будто у него что-то отняли? Я думаю, он еретик! Ступайте, вразумите его, а мы посмеемся.

- Несчастная заблудшая душа... - протянул Тонвер. Ему не хотелось вразумлять моряка, и толстяк поспешно соображал, как бы отказаться, чтоб не раздражать Ннаонну. - Увы, не нам, погрязшим в грехах, отчищать сей закопченный котел.

- Не нам, - коротко, как обычно, поддакнул Дунт.

Вампиресса пребывала в веселом настроении, и не стала настаивать, ей просто хотелось поразвлечься. Потерпев неудачу с монахами, она переключилась на Ингви.

- Ладно, Гангмар с ним, с Лотриком. Рассказывай теперь.

- Что рассказывать?

Ннаонна привстала и зажмурилась, ожидая удара очередной волны в борт. Взметнулись брызги, осыпали лицо девушки.

- О белом дереве. Теперь нам спешить некуда, и ты можешь мне все подробненько рассказать.

- А, ну ладно... хотя, по-моему, я уже объяснял несколько раз.

Тонвер ткнул локтем приятеля и многозначительно кивнул. Монахи поднялись и побрели к юту. Ингви проводил их взглядом и пояснил:

- Святые отцы твердо намерены нас покинуть. Боятся, что, если подслушают какой-то секрет, я их не отпущу. Во избежание огласки. Даже жалко немного, я привык к этим плутам. С другой стороны, закон равновесия требует, чтобы они покинули нашу компанию. Никлис велел им следить за Кари и Аньгом, а тем - следить за монахами. Если одна чаша весов опустела...

- Ладно, ладно! Не отвлекайся!

- Хорошо, насчет белого древа. Итак, эльф Меннегерн попросил, чтобы Мать укрыла его от победителей, когда князья Ллуильды брали Семь Башен. И замок окутало маскирующее заклятие. Тот самый туман, который вечно висел над руинами, и не давал сосчитать башни. Однако никакое заклинание не может удержаться вечно, со временем оно лишится магической силы. Тогда Прекрасная взрастила в бесплодных камнях волшебное деревце. Этот побег - малая часть Гунгиллы. Все растения - часть ее, в некотором смысле. Но это растение особенное, оно источает ману, как сама Гунгилла, только слабее. Мана, испускаемая деревом, питала заклинание маскировки, поддерживала его на протяжении трех веков.

- А почему здесь нет тумана? Тогда и "Одада" должна была сделаться невидимой!

- Нет, чары остались в замке, без дерева они не проживут долго и вскоре развеются без следа. А дерево... - Ингви задумался.

- А дерево?

- А дерево продолжает источать ману. К чему эти вопросы? Я не рассказал тебе ничего нового.

- Я все пытаюсь сообразить, зачем мы тащим с собой эту хворостину?

- Но ты же сказала вчера, будто знаешь: это дерево поможет при миротрясении.

- Мало ли что я сказала. Сказала - это одно, а узнать по-настоящему - совсем другое. Ну?

- Я надеюсь, что рост этого дерева не ограничен ничем, кроме естественных причин, и что количество вырабатываемой им маны напрямую связано с размерами растения.