Весенние грозы - Исьемини Виктор - Страница 7

Из рассказа стариков Ингви понял следующее: аршваны - довольно большой народ, живший к югу от Мокрых гор на берегах моря за большой рекой. Река - видимо, та самая, что обозначена карте. Значит, не слишком дальние края... Жили аршваны мирно, ловили рыбу в море, поклонялись духам-хранителям, да Великому Черному Угвану, который выбрал среди народа шаманов и научил их чудесам. Старый шаман, тот, что в черном, участвовал вместе с прочими колдунами племени в сражении Угвана и его подруги против Злого Несмышленыша и страшных подручных последнего, молодых и яростных. Там-то шаман и заметил короля-демона, который своим волшебным оружием сразил главного противника Великого Черного. Победу аршваны праздновали десять дней, съели все припасы, а некоторые так обожрались, что не могли подняться... С тех пор Угван ни разу не появлялся. Аршваны рассудили таким образом, что Великий Черный празднует и веселится так же, как и его верные последователи. У великого бога и праздники, должно быть, великие - так что вполне могло выйти так, что Угван теперь обожрался и не может встать... а может, он подъел с подругой припасы и теперь охотится в океане на китов и морских змеев, чтобы запасти впрок еды для себя и возлюбленной? Им ведь тоже зимовать...

ГЛАВА 5 Ванетиния

Беседа с Гиптисом разочаровала Полгнома. Чародей не поведал ровным счетом ничего интересного о загадочных способностях Когера. Коклос был изобретателен и настойчив, намекал, что желает заключить с магом секретный договор, грозил, что предаст огласке делишки Изумрудов - от мелких шалостей учеников чародея до секрета ошейника короля Метриена. Не подействовало. Колдун то ли не желал делиться тайнами, то ли в самом деле не знал. Из этой братии не выжмешь признания, что они чего-то не знают...

В общем, беседа почти ничего не дала карлику. Разве что показала: Гиптис Изумруд тоже не в восторге от власти, которой нынешний император наделил святош... Под конец Гиптис заявил, что ему нужно работать и решительно поднялся - дал понять, что разговор окончен. Делать нечего, Полгнома был вынужден удалиться. Напоследок Изумруд похлопал карлика по плечу и заявил, что благородный господин Полгнома всегда может рассчитывать на помощь придворного мага. Пусть только позовет, если что.

Покинув жилище Изумрудов, он побрел по пустому коридору, бормоча себе под нос:

- Итак, что же у нас получается? Если этот придурок не маг, то, стало быть, его в самом деле вдохновляет Гилфинг Светлый. Если он маг, то почему мастер Гиптис не признает этого? Боится? Почему?

Коклос выглянул из-за угла - никого. Тогда карлик двинулся дальше, рассуждая:

- Если Когер колдун, то Изумруд должен быть заинтересован в том, чтоб его опорочить и дискредитировать. Потому что конкурент, все же понимают: Гиптис стал придворным магом лишь потому, что рядом не случилось более толкового колдуна в тот миг, когда назначали на должность... Вообще-то в Мире немало магов поспособней Гиптиса... Если же Когер не маг, то мастер Гиптис еще больше заинтересован, чтобы этот поп провалился, сгинул, исчез, потому что магу невыгодно, что рядом с братцем имеется сила, превосходящая магию Изумрудов и действующая сходным образом. К тому же святоша недолюбливает магов, это очевидно. Следовательно, проблема одна - как бы мне убедить колдуна в том, что наши интересы совпадают настолько, чтобы он решился на?.. Гм, не вслух, не будем об этом вслух! Задача... Ну ладно, займемся делами.

Карлик как раз оказался в галерее, обитой дубовыми панелями. Огляделся, прислушался - тишина. Убедившись, что свидетелей нет, Коклос сдвинул панель и проник в темный ход. Его путь лежал в скрипторий. Там сейчас трудились в основном монахи, и дело шло к тому, что они окончательно приберут к рукам писарские должности. Карлик затаился у тайного оконца и стал глядеть. Писцы старательно скрипели перьями, переписывая, что им было поручено. В основном - книги, но за столами у двери шла другая работа. У двери сидели те, кто умел трудиться быстро, туда приносили переписать начисто приказы, письма и подобные срочные заказы. Сейчас этим писарям работы прибавилось, приказы и архиепископские буллы поступали непрерывно. Коклос ждал. Вот зазвонил колокол в часовне, гулкие звуки проникли и сюда. Монахам переписчикам колокол возвещал перерыв. Они поднялись и гуськом двинулись из помещения. Те, кому были доверены бумаги, не предназначенные для чужих глаз, сдавали документы старшему писарю. Он складывал листы в массивный ларец. Когда все писцы покинули комнату, старший запер ларец, повесил ключ на пояс и вышел. Грохнула дверь, проскрежетал замок... Теперь более чем на час комната была в распоряжении Коклоса. Разумеется, оригиналы дворцовых секретов заперты в ларце, но то, что старательные труженики успели переписать набело - так и осталось на их столах.

Коклос выждал еще немного - мало ли, вдруг кто припомнит, что забыл в скриптории нечто важное да и вернется... никого. Полгнома навалился на стену в том месте, где один камень проворачивался на шарнире. Проникнув внутрь, карлик сразу же, не теряя времени, устремился к столам у двери.

- Так, так... что тут у нас? Ничего важного... Ага! Приказы графам западного Ванета, целая куча! Ну-ка...

Шут погрузился в чтение. Приказы были одинаковыми, и писец перебелял их один за другим, оставляя место для имен, названий городов и численности вооруженных отрядов. Всем было назначено отправить отряды конных латников и пеших стрелков в Эгенель, где оным отрядам стать под начало сэра Войса.

Следуя давней привычке рассуждать вслух, карлик принялся подсчитывать, сколько людей окажется в распоряжении Алекиана, когда он выступит на Сантлак.

Коклос еще раз перебрал бумаги, пересчитал, загибая пальцы. Карлику было немного не по себе, казалось, будто кто-то следит за ним, хотя в скриптории было, разумеется, пусто. Закончив подсчеты, Полгнома стал раскладывать недописанные послания по местам, бормоча:

- Ну вот, даже если все эти господа выполнят приказы в точности, наберется около шестисот... А ведь не выполнят, я их знаю! Братец ошибся. Повели он явиться графам лично - они бы прихватили с собой лучших людей, а так отправят в поход, кого поплоше и с дрянным оружием. Разве братец этого не понимает? Понимает. Почему он так поступает? Потому что верит в силу проповеди нашего серенького дурня Когера. Графов оставляет на местах, чтобы порядок был, а с собой - неважно кого, если Когер дунет-плюнет, и все сладится чудом гилфинговым. Это опасно, очень опасно... С шестью сотнями негодных латников и горсткой дворян бросаться на весь Сантлак. Суеверие погубит братца, и что тогда?.. Так, а что у нас здесь?

Карлик перешел к другому столу.

- Ну, это я уже читал. Графам восточных провинций - оказывать всяческое содействие капитану Роккорту ок-Линверу, назначенному сенешалем Востока. Вот еще один старый дурак... Ну, авось управится... а здесь? О, здесь письма северянам!

Коклос стал оглядывать незаконченные послания сеньорам северных земель. На север письма отправлялись непрерывно, многие документы являлись ответами или сообщали о чем-то, адресату давно известном... потому из обрывков, оставшихся сейчас на столе, сложно было бы вывести цельную картину. Но Коклос постоянно следил за перепиской императора, а потому свежие тексты разве что дополнили его понимание планов Алекиана и Мунта. На севере назревали грандиозные события, неспроста архиепископ предполагал отправиться туда лично.

Намечалось нанести удар по эльфам, засевшим в Феллиосте, используя воинство Белого Круга. Огромное войско должно было прокатиться по марке железным валом, сметая все на пути. Алекиан и Мунт велели быть беспощадными и, не зная жалости, карать и нелюдей, и подданных императора, запятнавших себя подчинением эльфам. Крамолу следовало выкорчевать с корнем, выжечь каленым железом - именно такие выражения использовал Мунт. Его величество изъяснялся более сдержанно, напоминая своим людям, что следует проявлять твердость...