Под знаменем Воробья - Исьемини Виктор - Страница 39

— Я особенно не задумывался, но по-моему наш поп не имеет в виду сорвать высадку людей принца и отразить их здесь.

— А как же?

— В любом случае, даже если собрать всех вместе, как ты сказал, все равно у принца будет людей вдвое, втрое больше. Можно бы, конечно, созвать ополчение сервов, как делают в некоторых областях империи, но сейчас в разгаре полевые работы — попы не хотят отрывать крестьян от дела. Да и не доверяют они своим мужикам. Короче говоря, мы здесь, — тут уже Ингви понизил голос, — не для того, чтобы отбить врагов, а чтобы их задержать. Мы держим их два, три часа, может больше — большего от нас не ждут.

— А сможем?

— Конечно, это вполне реально. Они ведь не смогут напасть всей силой. Пустят, я думаю, вперед такое же, как и мы, пушечное мясо, наемников. Те очистят пляж, а затем уж подойдут грузовые суда с кавалерией на борту. Благородные господа сойдут на берег, наденут латы, сядут на коней, развернут знамена… Ну, сперва, конечно, сбегают в кусты — слить. А потом уж латы, кони и прочее. Так что быстро они не соберутся. Логично?

— Пожалуй…

— Вот. Затем наконец они выступают в глубь владений церкви. Здешних рыбаков принц грабить не велит — значит обязательно поход за добычей в глубь владений. А за то время, пока их наемники прогонят нас, пока сеньоры с острова соберутся — Брак отправит гонцов за помощью к соседям. К графу, к окрестным рыцарькам. Для этого мы и нужны — чтобы задержать высадку насколько удастся. Поэтому Брак рассредоточил свои небольшие силы по берегу — чтобы дать отпор на все протяжении пляжа. Слабый отпор — зато на всем протяжении. К тому же тот из нас с Кертом, кто не попадет под первый удар, потом сможет соединиться с белыми из крепости и ударить с тыла по ленотцам… Либо отрезать им путь к отходу.

— Да, теперь я понял, — кивнул Кендаг.

— Ну, все это я сам так просто решил. Но что на уме у Брака — конечно не знаю… Важно то, что в любом случае я своим фокусом оградил нас от первого удара. А где Никлис?

— Следит за местными… Эй, вот же он!

Из темноты возник Никлис и принялся делать какие-то знаки Ингви.

— Зачем-то я ему понадобился… — проворчал Ингви, поднимаясь, — чего тебе?

Никлис не отвечая увлек демона к выходу из лагеря. Тот с некоторым удивлением подчинился, догадываясь, что у его сержанта, должно быть, серьезные причины так себя вести. А тот завел Ингви в какие-то заросли (демон заставил рукоять Черной Молнии слабо светиться) и зашептал:

— Вот, слышь-ка, приятель мой… Послушай, чего скажет… Малый, поди сюда.

Из темноты робко выступил давешний сопливый парнишка.

— Ваша милость, господин…

— Не робей, паря, — подбодрил его Никлис, — расскажи господину капитану.

— Господин, — забубнил юноша, — сегодня на ловле дядька мой встречался с важным господином с острова. И сказал ему, как ваша милость сраховище озерное приручили…

— Ага, — бодро отозвался Ингви, — а тот что?

— А тот господин, что служит принцу, отвечал, что, дескать, нельзя такого опасного чародея за спиной оставить. Что нужно всеми силами по вашей милости ударить. Да не с моря…

— Что? Сюда?.. — растерянно переспросил демон. Его голос сразу утратил бодрость.

— Ага, господин.

— А змея они что — не испугались?..

— Как бы не так! Я ж говорю — решили не с озера ударить, а со стороны берега, чтобы, говорят, не успел чародей тварь из пучины вызвать.

— Это как же? — Ингви уже более или менее собрался с мыслями.

— А дядька им покажет косу песчаную. Есть такая коса, идет сквозь зяби, но не видна. Потому что под водой. Человеку воды по колено. Они ночью подойдут, когда дядька им секретным фонарем посветит. Пройдут за холмы, с конями, с оружием — да и вдарят всею силой по вам сзади!.. А меня дядька прибил, как увидал, что я все слышал, чего ему господин с острова сказал. Не моги, говорит, слушать, потому, говорит, ты дурак и с поповскими солдатами путаешься… С дядечкой, — пояснил парень, вытер сопли и кивнул в сторону Никлиса.

— Слышь-ка, господин капитан, подхватил Никлис, — его дядька тут вроде старосты, в деревне в этой. А малец — сиротка, при нем стало быть… Я ж ему, мальцу, пообещал, что ты такой амухлет сработаешь, который рыбу подманить может. Вот вроде как того змея черного подманил. Сделаешь амухлет, а?

— Чего? Амулет? Никлис, да такой амулет месяц нужно делать, не меньше!.. А мне некогда. Парень, может ты деньгами возьмешь? Келата два…

— Дядечка… Господин… Да за такие деньги… Я ж на волю смогу выкупиться… — у парнишки даже перехватило голос.

— Значит возьмешь. А когда твой дядька им светить пойдет?

— Ой не знаю, дядечка господин. Может, три дня… Дядька — он, ежели заметит, что я подглядываю — прибьет меня. И вам никакой пользы. Так я и не подглядываю.

— Тоже верно… Вот что, парень, завтра встретишься с Никлисом — он тебе скажет, что дальше делать. И деньги отдаст.

Вернувшись в лагерь, Ингви подошел к костру, обвел своих соратников строгим взглядом и объявил:

— Ну, вот что… Планы меняются!

Изменение планов внешне не отразилось на заботах наемников. Из какого-то мусора, плавника, камышей солдаты Ингви соорудили наблюдательную вышку. Конечно, благодаря «агенту» Никлиса уже было точно известно, что десант ожидается ночью, когда наблюдение с вышки ничего не даст, но главной заботой демона теперь стало сокрытие собственной осведомленности. Ведь планы врага ему открылись едва ли не случайно — и если «дядька»-предатель узнает, что за ним следят, все пойдет прахом. А новой чудесной случайности уже, конечно, не представится. Поэтому наблюдение с вышки, патрулирование берега (в том числе и вдоль края «зяби») — все исполнялось неукоснительно.

Что же касается парнишки — Никлис передал ему деньги и приказание: не проявлять слишком большого любопытства к делам дяди. Вместо живого шпиона демон решил прибегнуть к магическим средствам. Из кусочка янтаря, снабженного специальным заклинанием, и рыболовного крючка (самого маленького, какой только нашли) он соорудил своего рода «маркер». Этот крошечный амулетик их юный друг прицепил к одежде дяди — и теперь ни одно перемещение рыбака не оставалось тайной для демона. В первую же ночь Ингви переполошил своих людей — старик отправился прямиком в заросли камыша, за которым начинались пресловутые зяби — болота, отмели с зыбучим песком, заросли какой-то тошнотворного вида тины, вяло колышущейся в мутной воде… Демон решил, что рыбак уже идет встретить корабли с десантом островитян, но тревога оказалась ложной.

Старик пока что всего лишь отмечал приметными вешками путь среди камышей. Лезть в заросли за ним Ингви никому не разрешил — «чтобы не спугнуть пташку». Зато теперь уже примерно стало известно место, где к берегу подходит секретная коса. А место и впрямь было выбрано удачно. Выход из камышей на ровное место прикрывался от лагеря наемников грядой невысоких пологих дюн. Неприятель спокойно мог подвести ночью грузовые суда к тому месту, где будет ждать старик с «секретным фонарем» (секретность заключалась в том, что фонарь представлял собой глиняный полый цилиндр с узкой прорезью — так что свет от него мог быть замечен лишь с одной стороны, в данном случае с воды, но не с берега). Подогнать суда, выгрузить без помех кавалерию, затем вывести людей и коней на твердый берег под прикрытием дюн — и там спокойно развернуться для атаки. Дальше — все просто. Один стремительный удар по жалкому лагерю наемников — и путь открыт. Парнишке, агенту Никлиса, удалось подслушать, что в этот раз принц планирует не быстрый набег за добычей, а серьезное вторжение в Геву. При помощи императора он скопил у себя на Леноте большие силы, даже нанял волонтеров-рыцарей. Ну и собрал целую флотилию для перевозки своей армии. Теперь его военачальникам предстояло решить небольшую проблему — побыстрее и с минимальными потерями высадиться на гевский берег. Парнишка, рассказавший Никлису некоторые отдельные подробности, конечно, не мог знать, что в этот раз дело идет о попытке оттяпать у Гевы кусок прибрежной территории и что в Ванетинии уже готовы какие-то бумаги (большей частью подложные), которые позволят принцу Гларьелю претендовать на оккупированные земли — после того, как они, эти земли, окажутся в его руках… Имперское законодательство, разумеется, такого не допускало, но выгода есть выгода — Элевзиль не брезговал и «Гилфинговым судом», ежели таковой мог пригодиться… Уж очень велик был соблазн оторвать кусок у непокорной Гевы и передать его принцу, во всем зависящему от Ванетинии…