Все сказки мира - Исьемини Виктор - Страница 63

Словом, береговая торговля процветала — до появления в море драккаров под флагом с белой лошадью… Однако многие купцы все еще делали выбор между рыцарями и разбойниками Севера в пользу, так сказать, морских перевозок. Хотя торговля, естественно, все больше приходила в упадок.

Все это поведал демону Лотрик, перемежая свой рассказ бранью, отрыжкой, жалобами на головную боль и прикладываниями к баклажке с пивом…

— …Да, такие вот у нас дела, — заключил он, — торговля умирает.

Шкипер печально повел рукой в сторону берега, пейзаж был весьма печален. Все те же покинутые или разрушенные постройки, пепелища, едва прикрытые свежими зелеными побегами…

— Ладно, — пробормотал Ингви, — не хочу о грустном. Лучше пойду досыпать… А то вышли в море ни свет, ни заря.

— Так ведь бриз-то поймать… — удивился неосведомленности пассажира Лотрик, — а ты, брат купец, в морском деле ни хрена не смыслишь, я гляжу, хотя и приплыл из-за моря…

— Если купцы станут в морском деле смыслить — то шкиперы будут ни к чему!

— И то верно… Что ж, твоя каюта — вон та, отдыхай…

Насколько барка уступала в мореходных качествах прежним кораблям, возившим демона — настолько же она была комфортней и удобней для пассажиров. На «Одаде» имелось три вполне приличных каюты, две из которых были предоставлены гостям…

Путешествие до Ливды морским путем заняло четыре дня. Лотрик объяснил пассажирам, что мог бы попытаться уложиться и в трое суток — но не счел нужным. Во-первых, сказал шкипер, в этом случае они бы попали в город к ночи — а там их то ли пустят в гавань, то ли нет. И во-вторых, для того, чтобы плыть скорее — придется пренебречь осторожностью. А ему бы этого не хотелось. Что такое осторожность в этих условиях? Это означает, что «Одада» будет красться с черепашьей скоростью вдоль берега, избегая срезать углы, делая переход открытым морем, где барка может попасться на глаза морским разбойникам…

Две ночи путники проводили в гаванях маленьких городишек, наподобие Мирены. Ингви, посоветовавшись с Лотриком, решил даже не пытаться предлагать свой товар здешним купцам. У него остались только самые дорогостоящие части добычи — в маленьких поселениях не было достаточно платежеспособных покупателей, чтобы предложение имело смысл. Таковые сыщутся только в Ливде — если они сыщутся вообще в этой части Мира, где пираты-северяне практически развалили торговлю. Третья ночь застигла путешественников в пустынной местности и шкипер завел барку на ночь в бухту, лежащую вдали от каких-либо поселений. Матросы и сам Лотрик выглядели недовольными и даже испуганными, они с тревогой оглядывали постепенно погружающийся в темноту пейзаж. Ингви, заинтересованный их поведением, тоже оглядел окрестности. Он рассмотрел на холмах угловатые очертания руин, в одном месте он смог разобрать силуэт разрушенной башни со сквозными прорезями бойниц…

— Я вижу, это вас смущает? — спросил Ингви у Лотрика, кивнув в сторону руин.

Шкипер утвердительно покачал головой.

— Пираты?

— Куда там. Это было не то за четыреста, не то за все шестьсот лет до того, как первый драккар появился в этих водах… Эти руины — все, что осталось от Семи Башен. Здесь был город, которым правил не то эльф, не то колдун, краба ему в портки… И предания гласят, что не существует такой мерзости, какой не свершалось бы в Семи Башнях… Одни рассказывают так, другие — иначе. Ясно одно — город разрушен и вот уже Гилфинг знает сколько лет никто не осмеливается селиться в этих краях. Боятся призраков, боятся тени мертвого мага, боятся правителя-эльфа, боятся оживших покойников, боятся еще Гангмар-те-чего… Вот ежели кто имеет какой страх в жизни — так в этом месте он этого и будет бояться. Я знавал шкиперов, которые из-за пустых слухов не заходят в эту вот бухту, а предпочитают становиться на якорь у ровного берега, где морской разбойник, чтоб ему сгореть, легко заметит… А я, Лотрик Корель, ничего не боюсь!

— Кроме северян, конечно? — уточнил Ингви.

— Тот, кто не боится морских разбойников — дурак и недотепа. Я готов утверждать, что шкипер такой посудины, как моя «Одада» обязан не попадаться им на глаза и в этом нет ничего позорного, чтоб мне лопнуть, ежели это не так!

— Верно, верно, — поспешил согласиться демон, видя, что «злоязыкий ругатель» вот-вот разойдется, — разумная осторожность — это не трусость.

Шкипер удовлетворенно кивнул и отправился дать распоряжения команде по поводу ночевки. На четвертые сутки барка добралась до города Ливды. Лотрик посоветовал пассажирам сидеть в каюте, не высовываясь, прежде, чем он не наведается в порт и не узнает новостей — «а то мало ли что… и с эльфом с этим вашим, а ну как его кто-то опознает — тогда хлопот не оберешься». Отсутствовал шкипер до самого вечера, зато по возвращении он — пьяный и веселый — сообщил, что нашел оптовика, который завтра с утра заявится на барку и посмотрит товар — глядишь, и заберет все. Ингви расспросил его об обстановке в городе, Лотрик ответствовал, что, дескать, все нормально, все как обычно.

— Тогда, — объявил Ингви, — я с Ннаонной и Никлисом пройдусь, погляжу. А вам, нелюдям (кивок Фильке и Кендагу), показываться на берегу не стоит, к тому же кто-то все равно должен приглядывать за товаром…

— Нелюдям?! — завопил ему вслед Филька. — На себя посмотри!

Ливда поразила путешественников каким-то особым унынием и запустением. Даже вечером, когда тьма скрыла, насколько обшарпанный вид имеют городские постройки, город выглядел мрачно и заброшенно. Многие дома пустовали, либо были заселены — явно незаконно — бродягами и отребьем, которое повыползало из дверей к вечеру. Облупленная краска на фасадах некогда богатых зданий, разбитые вывески всяческих заведений, грязь и сор, которые, видимо, уже давно никому не приходит в голову убирать, само поведение прохожих на улицах, боящихся любого встречного — все это были признаки того, какой ущерб нанесли морские разбойники торговле и городу, который жил торговлей и процветал за счет торговли… Процветал до прихода викингов в эти моря…

— Итак, мой юный брат, — послышался бесплотный голос из самого темного угла, — наши э-э-э… сотоварищи покинули твою лабораторию и теперь ты можешь сказать мне, что собирался…

— Мой второй толленорн… Он следит за не менее интересной компанией, — отозвался брат-разведчик, — я знаю, как вы, мой учитель, любите знать всегда немного больше прочих. Мой второй толленорн поведает вам еще кое-что. Прочим братьям это пока ни к чему. Они увидели часть головоломки — и убедились в ее существовании. То есть я хочу сказать, что показал им достаточно для того, чтобы убедить их в пользе моей службы…

— Немного не так, дружок. Они увидели достаточно для того, чтобы я мог убедить их в пользе твоей службы. Итак…

Вместо ответа младший мистик снял покровы со второго толленорна из трех, стоящих в ряд на столе. Старший приблизился и склонился над оконцем прибора:

— Это где?

— Гева… Королевский дворец…

…И снова темная комната… И снова свеча на столе, но теперь — не мрачное сборище заговорщиков, а два мужчины с кубками в руках. Они улыбаются друг другу, подливают вина из кувшина на столе.

— Как там наши заговорщики в Валлахале? — спрашивает тот, что старше, неприятный старик с морщинистым лицом.

— Все идет своим чередом, отец. Сейчас дело вступает в завершающую стадию — им уже удалось привлечь на свою сторону принца. Откровенно говоря, Гвино вертит ими, как хочет. Они все — честолюбивые глупцы, а он очень умен. К тому же его внешность, его умелая игра на публику — такого никто не заподозрит в том, что он примеряет королевскую корону. Кстати, он умен настолько, что, похоже, раскусил и мою игру в этом деле…

— Вот как, сынок? Он оказался умнее тебя? Хе-хе…

— Да. Я не боюсь признаться, что он необыкновенно умен.

— И поэтому ты ведешь речь о его претензиях на королевскую корону — не на императорскую?

— Ну да. Видя мою заинтересованность, он давно уже понял, что мы имеем в виду независимость Гевы от Ванетинии. А это означает крушение Империи…