В мире запахов и звуков - Рязанцев Сергей Валентинович - Страница 30

Тем не менее показания детектора лжи еще совсем недавно принимались в официальных инстанциях США как доказательство искренности намерений.

Проверка на детекторе требовалась для поступления во многие федеральные учреждения (в частности, в ЦРУ и ФБР) — опрос с помощью детектора лжи применялся (а в некоторых штатах практикуется и по сей день) в судебных инстанциях. Подтверждение со стороны машины — как слово, которое произносит свидетель, положа руку на «Библию».

Общечеловеческая идея fixe — утопия вечного двигателя отступила в тень (по крайней мере, в Америке) перед второй навязчивой идеей — идеей автоматической сортировки зерен от плевел — представлением о том, будто машина может выдать «удостоверение честного человека».

В основу детектора лжи положен следующий принцип, кажущийся очевидным, но недостаточно продуманный, согласно которому стремление к истине записано в устройстве самого разума.

Понятно, что подобная наивность не могла бы продержаться в сфере практического разума. Все человеческие установления — от юриспруденции до правил коммуникации — основаны на противоположной установке: истина трудна и мучительна. Таким образом, волнение возникает не тогда, когда собеседнику приходится лгать, а как раз когда он упирается в истину.

Когда нарушается легкость и естественность речи, это можно интерпретировать как воздействие силового поля истины. Фрейд измерял «точность попадания» психоаналитика степенью сопротивления пациента, и он был прав, если только говорить не о точности, а о «высокой приблизительности».

Стало быть отклонение синусоиды на табло детектора, означающее для наивного пользователя «испытуемый лжет», для более искушенного наблюдателя получает другой смысл: испытуемый наконец-то приближается к истине, ибо именно ложь есть то, что получается «само собой» как чистое проявление человеческой природы. Это она легка, а трудна истина.

Интересно, что своеобразные «детекторы лжи» существовали и в древности. В Китае или Индии подозреваемому в совершении преступления предлагали пожевать рисовую муку, а затем заставляли ее выплюнуть. Если он без труда это делал, то считался невиновным. Это означало, что у него нет сухости во рту, значит он не волнуется. Бедуины Аравии с той же целью заставляли лизнуть раскаленное железо. Если во рту есть слюна, то ожога не будет.

Вождь одного из тропических племен Африки использовал другой способ. Он обратил внимание, что у волнующегося человека дрожат руки, и он не может исполнять работу, требующую осторожности. Так подозреваемым в изнасиловании клали в руки по птичьему яйцу. При появлении потерпевшей рука виновного сжималась.

Юлий Цезарь проверял своих воинов следующим образом: он наблюдал за цветом лица воинов во время спровоцированной опасности. Если тот краснел, значит, смелый, если бледнел — трус.

Великий врач и мыслитель древности Ибн Сина (Авиценна) однажды, определяя причину неизвестной болезни юноши (общей слабости и «угасания»), нащупал его пульс. После этого Авиценна стал называть женские имена. На одном из них пульс забился сильнее. Далее врач называл улицы и выявил адрес «болезни». Авиценна назначил лекарство — свадьбу.

Но вернемся к экспертизе глухоты. В настоящее время также разрабатываются новые методы экспертизы слуха. Один из них назван тестом Быстшановской. Эта американская исследовательница предложила следующую методику. Современная техника позволяет подавать в правое и левое ухо различные сигналы с запаздыванием в доли секунды, так, чтобы они не заглушали друг друга. Так, если в правое ухо подается слог «Ко-», а в левое — слог «ля», то человеку слышится целое слово «Коля». Наши органы чувств не в состоянии уловить это мимолетное запаздывание слогов. Поэтому здоровый человек, естественно, скажет, что и в правом и левом ухе у него прозвучало слово «Коля». А вот человек, глухой на одно ухо, не сможет разобрать один из слогов, например, «Ко-» и скажет, что услышал здоровым ухом слог «ля».

Как же поступить симулянту? Он скажет, что правым ухом не услышал ничего, а вот левым — слово «Коля». Но мы то знаем, что этого не может быть.

На этом явлении и основан тест Быстшановской. Правда, в ее модификации он выглядит несколько иначе. Берется какая-то музыкальная фраза и «разрезается» пополам. Все звуки выше определенного уровня подаются в одно ухо, а ниже этого уровня, с небольшим запаздыванием — в другое ухо. Здоровому человеку слышится цельная музыкальная фраза, а вот глухой на одно ухо способен ощущать лишь шум, так как обе половинки «разрезанной» музыкальной фразы будут представлять из себя лишь частотный шум. И когда обе половинки соединятся вместе, зазвучит музыка. Но это возможно только при сохранении слуха как на правое, так и на левое ухо.

В каком же положении оказывается симулянт? Он утверждает, что слышит музыку правым ухом, и совсем не слышит левым. Как только эксперт услышит подобное заявление, ему сразу станет ясно, с кем он имеет дело.

Как видите, бедного симулянта совсем загнали в угол, симуляция глухоты в настоящее время невозможна. И тем более она невозможна потому, что в последние годы был открыт еще один метод, позволяющий провести объективную экспертизу слуха с абсолютной точностью.

Этот метод настолько точен, что скоро отпадет необходимость в применении всех других описанных нами методов. Заключается он в следующем. При раздражении органа слуха звуковыми волнами возникают определенные потенциалы, которые можно зафиксировать с помощью электроэнцефалограммы.

Если человек глухой, то никаких потенциалов возникать не будет. И ни один симулянт в мире не может подавить этих возникающих потенциалов. Видимо, в недалеком будущем симулянт превратится в сказочный персонаж и мы будем узнавать о нем только из детских книжек. Симуляция и развитие науки — это две вещи взаимоисключающие.

Зверь дядюшки Бельома

Что же за зверь забрался в ухо к дядюшке Бельому? Зверь оказался обыкновенной блохой. Мопассан красочно описал состояние человека, которому в слуховой проход попало живое инородное тело, но с кем хоть раз в жизни случалась подобная неприятность, могут возразить, что красок великого писателя оказалось явно недостаточно.

А часто ли случается подобное сейчас? Да, случается. Любой из оториноларингологов может вспомнить несколько курьезных примеров из своей практики. В слуховой проход попадают клопы, тараканы, муравьи. Привлеченные сладковатым секретом серных желез, они заползают в ухо, а вот обратно самостоятельно выбраться не могут. По мере роста благосостояния народа все реже и реже встречаются в наших жилищах клопы и тараканы, поэтому сейчас в основном приходится иметь дело с представителями «дикой фауны» — различными лесными жучками, клещами, паучками, мухами, комарами, гусеницами.

Что делают в таких случаях? Прежде всего, «преобразуют» живое инородное тело в неживое. Достигают этого простейшим способом — закапав в ухо спирт или перекись водорода, а затем вымывают инородное тело с помощью струи воды из шприца. Герои рассказа Мопассана поступили аналогичным образом, залив в ухо дядюшки Бельома уксус.

Инородные тела уха встречаются преимущественно в детской практике. Следует помнить, что любой мелкий предмет, который может поместиться в слуховом проходе, непременно там окажется в силу необъяснимых характереологических особенностей ребенка.

Нам приходилось извлекать из уха детей вишневые косточки, бусинки, гаечки, шайбочки и даже миниатюрную модель паровоза. Поэтому мы неустанно напоминаем: не давайте детям для игры мелкие предметы.

Как извлекают инородные тела? Очень заманчиво ухватить бусинку пинцетом, но вдруг она выскальзывает из-под сжатых браншей и уходит в глубину слухового прохода, за самое узкое его место, называемое перешейком. Извлечь инородное тело из-за перешейка уже гораздо сложнее. Поэтому врачи практически никогда не берут пинцет, а пользуются специальным крючком, который осторожно заводят за инородное тело и, подталкивая его, выводят наружу.