Дорога смертников (СИ) - Лисина Александра - Страница 23

- Живо! - сухо повторила Гончая, прекрасно понимая, что они слишком ошеломлены случившимся, чтобы повиноваться беспрекословно. Особенно тем, что она до сих пор жива, ходит и даже способна ругаться, в то время, как кольчуга под курткой (да и сама куртка) превратилась в жалкие лохмотья, а сложный узор на руке только-только сменил цвет с изумрудного на привычный алый.

Не обращая больше внимания ни на кого, она рывком избавилась от нижнего края бесполезной брони. Просто дернула и оторвала, не услышав дружного изумленного вздоха за спиной. Затем сняла с ножен испачканную тряпицу, осторожно потрогала отчаянно ноющие бока, на которые пришелся мощный удар острых жвал. Незаметно скривилась, а затем резким движением обернула тряпкой поясницу и скрыла от посторонних глаз причудливую рунную вязь на обнажившейся коже. Потом подхватила перепачканные слизью мечи, резким движением стряхнула с них зеленоватые капли и вернула на законное место. Наконец, так же молча подняла выроненные Тилем родовые клинки, полюбовалась высветившимися защитными рунами на слегка изогнутых лезвиях и ловко забросила в валяющиеся неподалеку ножны.

- Хорошие у тебя мечи, Тиль...

- Да уж, не хуже твоих, - криво усмехнулся Тирриниэль, осторожно ощупывая грудь.

- Идти сможешь? До ночи потерпишь?

- Да. Но учти: потом свалюсь с ног. И надолго.

- Ничего, - рассеянно кивнула Белка, протягивая ему родовое оружие. - Там у нас будет время заняться твоей раной и резервом. Главное сейчас - запутать следы. Лан, как у тебя?

- Не больно хорошо, - вздохнул молодой эльф, закончив перевязывать Брона. - Крови потерял много, и нога явно не выдержит его веса. Но повязка сухая - "нектар" отлично сработал. Да и в себя он уже пришел. Правда, не знаю, надолго ли его хватит.

Она коротко посмотрела, и раненый наемник невольно вздрогнул от непривычно острого, поразительно колючего взгляда, которого в дерзком пацане прежде не подозревал.

- Ты идешь вместе со всеми, - холодно сообщила ему Белка, подбирая с земли свои вещи. - Выдержишь мой темп - выживешь. Свалишься - умрешь. Если твой ситт вытащит тебя на руках - выживешь. Бросят - умрешь. Никаких других вариантов для тебя нет. Если дотянешь до вечера, приведем тебя в порядок, но до тех пор терпи и радуйся, что нас еще не вычислили и ты не превратился в бесполезную обузу. Будь мы в Проклятом Лесу, ты был бы уже мертв. Все понял?

Братья ошеломленно моргнули. Но маленькая Гончая преобразилась настолько внезапно и резко, что они на какое-то время самым невероятным образом растерялись. Ее красивое лицо стало вдруг жестким и бесстрастным. Голос - ровным и тихим, с отчетливыми рычащими нотками. Тонкие пальцы, подобравшие с земли какой-то сучок, без особого труда расщепляли столетнюю древесину на отдельные волоконца. А походка из прежней, угловатой и резкой, вдруг превратилась в мягкую, крадущуюся, кошачью. Белка словно стелилась по земле хищным зверем, готовая в любое мгновение развернуться и бестрепетно сломать чужую шею или вырвать этими самыми пальчиками чей-нибудь беззащитный кадык. Она словно стала иной. Чужой. Страшной. Какой-то ужасающе великолепной, какой только может быть удачливая, смертоносная хищница. И это настолько чувствовалось, настолько пропитало потяжелевший воздух, что у людей просто волосы встали дыбом.

- Белик...

- Заткнись, Лакр. У меня нет времени, чтобы все пояснять или препираться. Выбирайте: или вы идете со мной, или дожидаетесь смерти тут. Если предпочтете первое, то сразу предупреждаю - за первое же ослушание убью на месте. И запомните: предупреждаю я только один раз, - она обвела их жутковатым неподвижным взглядом, из которого напрочь исчезли всякие отголоски чувств. Вынудила отступить на шаг, потому что в этих помертвевших и словно выцветших глазах больше не было ни угрозы, ни прежней ярости... ничего. Только бесконечный холод и лютая стужа. Та самая угнетающая, поистине страшная стужа, которой Гончие всегда отличались от остальных Диких Псов. - Дальше вы идете молча, смертные. И вы подчиняетесь или мне, или же никому. Сегодня из-за вашей ошибки могли погибнуть все. Вам было велено ждать на месте и не вмешиваться. Вам было велено не лезть туда, куда не просят...

У нее в голосе проступили нехорошие шипящие ноты.

- Но вы подвели меня, люди. И совершили опасную ошибку, за которую в прежние времена я убил бы любого из своих Псов. Вы не исполнили то, что было велено. Я недоволен. И я больше не намерен этого терпеть. Тиль!

- Да, Бел, - немедленно отозвался Темный Владыка.

- В стае может быть только один Вожак. Это значит, что у тебя больше нет права голоса.

- Хорошо. Я понял.

- Картис, ты делаешь только то, что скажу я. Ничто другое не имеет значения.

- Да, Бел. Я не оспариваю твое право.

- Лан, ты следишь за Броном и делаешь все, чтобы он дотянул до вечера.

- Конечно, я постараюсь.

- Ты СДЕЛАЕШЬ, а не постараешься! - бешено сверкнула глазами Гончая, на мгновение став до боли похожей на свою кровную сестру.

- Да, Бел. Я все сделаю, - дрогнувшим голосом отозвался эльф.

- Хор-рошо, - она неторопливо прошлась вдоль строя оторопевших людей, враз ощутивших ее истинную суть. Внимательно оглядела их мертвыми глазами бесконечно древнего, чуждого, смертельно опасного существа. Затем подчеркнуто медленно обнажила ровные белые зубы и тихо проурчала:

- А вы... если еще раз меня подведете, никогда больше не спутаете гнев настоящей Гончей с жалким недовольством своих Мастеров. Это понятно?

Стрегон замер, ощущая, как истошно вопит об опасности внутренний голос и как дрожит на коже его татуировка, которую попеременно бросало то в жар, то в дикий холод, словно говоря, что этот странный пацан, превратившийся вдруг в свирепого зверя... что он не лжет. Ни в чем. Даже в том, что считает себя вправе и имеет все возможности, чтобы легко справиться даже с двумя полными ситтами Братства.

- Вот так, - зловеще прошептала Белка, с удовлетворением увидев промелькнувший в чужих глазах отголосок первобытного страха. - Почувс-с-твовали, что я могу при желании разор-рвать вас-с на части... и это хор-рошо... Картис!

- Да, Бел, - выжидательно посмотрел эльф.

- Ты поведешь их вперед. Строго на север. Темп - тот, что я показал вчера. Справа от тебя будет ручей - двинешься точно по нему. Потом будет протока - по ней и свернешь. На сушу не выходить, тряпки не бросать, кровью нигде не пачкать. За Тиля отвечаешь головой. Лан, на тебе Брон. Стрегон, следишь за своими подопечными, чтобы снова ничего не напортили. А я нагоню позже. Все, свободны.

Перворожденные без тени сомнений похватали свои вещи и почти бегом кинулись прочь: отлично почувствовали, что ей в таком состоянии нельзя ни перечить, ни сомневаться, ни спорить. Если, конечно, дорога жизнь. Потому что это не Белка сейчас говорила, нет. Это грозно ворчала ее кровная сестра на пару с проснувшимся от долгой спячки Вожаком Гончих - тем самым, которым она бессменно была на протяжении более пяти с половиной веков. И возражать этому страшноватому дуэту казалось сейчас не только неразумным, но и крайне опасным занятием.

Стрегон тоже сделал своим знак собираться, но понукать никого не потребовалось: проникнувшись до мозга костей, наемники поразительно быстро похватали все, что могли. Насторожено покосились на изучающего их холодными глазами Белика. Еще раз убедились, что опасно ошиблись в этом скрытном пацане, и поспешили нагнать нанимателя с его притихшими спутниками. Потому что пронизывающий насквозь взгляд, которым одарила их взбешенная Гончая, не мог не вызывать внутренней дрожи - это был странный, внимательный и откровенно оценивающий взгляд голодной хмеры, которой она на какое-то мгновение действительно стала.

Глава 7

Ручеек нашелся именно там, где было указано, и в течение нескольких долгих часов вел людей и эльфов сперва на северо-восток, потом разбился на несколько, примерно одинаковых по ширине рукавов, один из которых, как и предсказывала Белка, уходил строго на север. Но примерно через час весьма некстати закончился небольшим болотцем, откуда, в свою очередь, брала начало узкая лента какой-то мелкой реки.