И только ветер знает (СИ) - Волк Анастасия Александровна "Amalis" - Страница 9

Четырнадцать лет я жила письмами. Страшная цифра. На самом деле. Потому что после его назначения в северную крепость я действительно осознала, насколько тяжело тут просто выжить. Не без помощи рассказов и баек прислуги, естественно, но все равно. Я тогда впервые начала молиться.

А в день, когда на мое окно прилетел серебристый сокол и посмотрел на меня глазами моего любимого, перестала.

И плакала я тогда, последний раз.

Линк пытался научить меня читать, но безуспешно. Он нанял для меня служанку, которая помогала разобраться с письмами, а в остальное время рассказывала мне истории. Я никогда не могла понять что значит: «Мир посерел от боли».

Поняла.

Неделю я просто металась в бреду. Мне казалось, что это всего лишь сон, и он вот-вот закончится. Потом хотела на себя наложить руки – Линк не дал. Наорал, назвал дурой. Подействовало.

А через год я передала письмо правителю с просьбой отдать меня в Академию Крепости Искажения. Они ничего не теряли – я могла умереть в дороге (сопровождения не было) или уже здесь. О том, что я способна вернуться не думал никто. Так что положительный ответ пришел сразу.

Вот как-то так.

Когда девушка закончила, она допила одним глотком содержимое чашки и повернулась к Картену, сидевшему все это время молча.

- Я даже представить не мог…

- Думал, аристократка с жиру бесится? – горькая усмешка скользнула по сухим губам.

- Ну не в такой форме, и все же – четырехкрылая, - тихо сказал мужчина, - и ты так легко об этом говорила…

- А что мне делать? Плакать? Надоело. Я для себя решила, что та моя жизнь, закончилась раз и навсегда. Я фактически вырастила себя заново. Не осталось ничего от той девочки, что некогда пинали все, кто мог, что некогда любил серебряный сокол. И что любила его. Ну а ты как оказался здесь? Медведь?

Мужчина явно находился еще под действием рассказа Сай, а потому говорить начал скорее автоматически:

- Да я-то просто. Младший сын князя, бестолковый и самый никчемный. Пошел в училище с психу  - отец после очередной моей выходки, заявил, что лучше бы у него не было такого сына. Ну, вот я вещи собрал и отправился доказывать, что могу больше, чем они все думают. Потом как-то втянулся что ли… да и знаешь, мне за время службы и учебы и не написал никто. Словно избавились и рады теперь.

- Зря ты так. Семья есть семья. Это великий дар.

- Я знаю, - мужчина поморщился, - да только у многоликих, если ты самый слабый член стаи, тебя нет. Либо докажи, что не просто так живешь на этом свете, либо влачи жалкое существование на заднем плане, в тени. Как-то так.

Девушка только кивнула.

- Ну что, спину будешь разминать?

- А, точно. Давай, ложись.

Сайтория слабо улыбнулась, после чего послушно вытянулась на кровати и прикрыла глаза.

Глава 3.

Глазами старых волков.

После того, как эда закуталась в теплую шерстяную рубашку, дабы прогреть нормально спину, они с Картеном решили спуститься вниз. По словам капитана пехоты, сегодняшний вечер должен был стать чем-то типа вечера страшных историй. Все, кто служил в крепости, собирались в зале и рассказывали друг другу самое интересное, что произошло с ними за время патрулирования.

Сайтория не слишком этим интересовалась, но все же поддалась на уговоры и пошла вслед за оборотнем.

 В нижнем зале, где обычно проходили завтраки и ужины, произошли заметные перестановки. Большую часть столов убрали к стенам, на пол положили тяжелые шкуры и не менее двадцати воинов сели прямо на них, разливая по глиняным чашкам явно что-то алкогольное.

- О, Картен! Тащи сюда свою волосатую за… ой, ребят, да он с девушкой. Давайте вдвоем к нам. Будем новое поколение пугать.

- Блин, стыдно даже, - медведь покосился на эду, но та вполне спокойно реагировала на происходящее и лишь кивнула головой в сторону мужчин, говоря взглядом «чего мы ждем?»

Едва оба капитана подошли к воинам, те расселись так, чтобы парочка могла находиться рядом.

- Ну-с, - один из сидящих здесь многоликих, высокий и полностью седой мужчина с яркими желтыми глазами, протянул Сайтории чашку, - за знакомство!

Эда кивнула головой и, чокнувшись со всеми, сделала маленький глоток. Жидкость оказалась самым настоящим пивом, вполне, кстати, хорошего качества, но девушка все равно мысленно поморщилась – алкоголь она не любила.

- Так, для новенькой объясняю, - рыжебородый мужчина, самый высокий и массивный из сидящих в кругу, улыбнулся открывая пожелтевшие зубы, с явно выпирающими клыками, - мы тут рассказываем только реальные истории наших патрулирований. Раз уж появился такой замечательный слушатель, предлагаю и старые вспомнить.

- Да! – крикнули почти все.

- Ну, кто первый начнет?

Воины начали переглядываться и тут же поднял руку темнокожий и светловолосый парень, на вид лет двадцати. В его крови видимо было много от пещерных эльфов, только вот при этом довольно странно смотрелись уши, самой обычной формы.

- Ну раз у нас новенький, да еще и девушка, расскажу я вам, про найденышей.

История 1.

Лесные дети.

Стояло неожиданно жаркое лето, хотя признаки осени были уже видны. Командир отряда пехоты по имени Галиан Мог узнал от ребят, что староста деревни Вишнявка сообщил о том, что стали пропадать люди. Мол, уходят в лес за грибами-ягодами и с концами. Один отряд прошелся по всему первому кругу и ничего – ни следов потерявшихся, ни тварей.

А люди все исчезали.

Вызвал, значит, командующий к себе всех, кто был в крепости и поставил задачу – хоть землю всю перекопать, но деревенский найти. Хоть трупы их, хоть следы.

Галиан Мог, был хорошим мужиком. Но был у него грешок один – любил он очень выпить. А в Вишнявках вино делали из этих самых ягод, в честь которых назвали, да такое, что за него и умереть не жалко. Образно конечно говоря. Ну, вот и вызвался он посидеть в засаде так сказать – пока остальные команды вокруг ходят. Дэлир хороший мужик, только иногда больно сильно людям верит, так что дал добро. Взял значит Галиан свою четверку воинов, ну и вашего покорного слугу заодно, да и повел в Вишнявки. Четырех отправил по разным концам деревни, а сам сел пить. Час пьет, два… ушел значит уже в состояние полного… не стояния в общем, ну и отправился в кусты по делам мужским. Место для вина освободить.

Что дальше было со слов местных только и узнали. Стоял он, значит, стоял… в темный лес смотрел, а потом как был – со спущенными штанами, так и пошел. Деревенские в любой другой день посмеялись бы только, да вот из-за всех исчезновений напуганы были до безумия, а потому побежали остальному отряду докладывать о случившемся.

Собрались мы, значит, и вызвали отряд разведки свой. Они далеко были, а ждать страшно – командир все-таки, с которым и огонь и воду прошли, так что решено было за ним идти. Аккуратно, медленно, но идти. Среди нас оборотень был хороший – волк. Он обернулся и по следу повел.

Шли долго – честно скажу, вздрагивали от каждого звука. Мало того, что ночь, так еще и чертовщина такая происходит.

И тут волк замер, морду поднял, уши насторожил и смотрит так, недобро, в темноту. Мы все перепугались, чего скрывать. И тут, прямо сквозь тишину донеслась, значит, песня. Колыбельная. И будто маленький ребенок поет:

«Баю баюшки баю,

Сладким сном тебя свяжу.

Ночью теплою укрою,

Твою душу успокою.

Баю баюшки баю

Жизнь твою себе возьму»

Вот честно – после этого такая жуть все внутри сжала, что трое готовы были бежать, куда глаза глядят. А волк наш вдруг в человека обернулся и пошел на голос. Мы его пытались остановить, а он, молча так, как щенков нас по сторонам раскидал и дальше побрел. Благо к этому моменту разведка прилетела!

В общем, мы за волком с ребятами проследили и увидели картину, от которой я тогда поседел! Сидит, значит, девочка, мелкая, лет десять на вид, с золотыми волосами, которые настолько длинными были, что вокруг нее как ковер лежали. Бледная такая, что кожа казалось светится! А на руках у нее лежит наш капитан. Она его по голове гладит, песню поет, а он с каждой секундой словно высыхает. Будто она из него жизнь высасывает. А главное допела, голову к нам подняла, и жуть жуткая душу пронзила – глаза у нее черные-черные, без белков, ресницы как у кукол – до бровей и губы ярко-красного цвета. Тварь на ноги подскочила резко и тело Галиана рассыпаться стало. Будто он не десять минут назад живым был, а века так три уже тут лежит