Спасатель. Серые волки - Воронин Андрей Николаевич - Страница 82

Адвокат горестно вздохнул.

– Просто вы мне симпатичны, – признался он, – и я не хочу, чтобы у вас были неприятности. Немножечко зная вас, я могу с большой долей уверенности предположить, что неприятности не заставят себя долго ждать, наживать их – ваша профессия, ваш талант. Вы ведь не… э… не Немезида какаянибудь, не ангел мщения и не супергерой из комиксов. Вы – журналист, ваша работа – рассказывать людям правдивые истории. А если вы начнете рассказывать об этом деле, боюсь, вам понадобится надежное убежище. И было бы намного полезнее для вашего здоровья, если б вы сначала спрятались, а потом начали рассказывать. Поступив наоборот, вы рискуете просто не успеть спрятаться.

«Липский, ты кретин», – сказала Марта. Это было за день до отлета, когда он помогал ей перевозить вещи из особняка Бергера обратно к ней на квартиру. Вещей было кот наплакал, всегото три средних размеров сумки, но Марта зачемто позвонила Андрею и попросила помочь. В отличие от него, она никогда и ничего не делала просто так, и у Липского сложилось совершенно определенное впечатление, что этим демаршем она хотела лишний раз уязвить чемто не угодившего ей Витольда Карловича. «Ты кретин, – повторила она, – я же по физиономии вижу, что у тебя какойто камень за пазухой. Так вот, имей в виду: не надо. Степень твоего участия в известных событиях меня не интересует, но мой тебе совет: остановись, пока не поздно. Стоит тебе только намекнуть, что ты знаешь обо всем этом чтото, чего не знают другие, – и ты покойник. Не будь таким наивным, эти трое жили не в вакууме и, если не оставить их в покое, могут достать тебя даже с того света…»

– А позвольте спросить, – вывел его из задумчивости звучащий с одесским прононсом тенорок сеньора Антонио, – просто так, из чистого любопытства: а как звали этих людей?

– Каких?

– Ну, тех самых, которых вы и пальцем не трогали.

Андрей усмехнулся.

– Храбрый Портос, – сказал он, – любезный Арамис и доблестный д\'Артаньян.

– Простите? – не понял адвокат.

– Илья Григорьевич Беглов, – перевел Андрей, – Владимир Николаевич Винников и Василий Андреевич Макаров. Французов, рассказывая о делах давно минувших дней, окрестил их Монахом, Законником и Солдатом, а настоящие клички, которые они носили в юности, были Бегунок, Уксус и Кот.

– Что ж, – внезапно сделавшись деловитым, сказал сеньор Антонио, – давайте вернемся в дом. Здесь у меня, – он похлопал пухлой ладошкой по раздутому боку портфеля из крокодиловой кожи, – важные бумаги, в которые нужно коечто вписать, а тут, на берегу, довольно ветрено – не ровен час, улетит какойнибудь листочек, будут его потом на дне морском креветки штудировать…

– Какие еще бумаги? – в свою очередь ничего не понял Липский.

– Экий вы, право, тугодум! Я говорю о завещании Французова. Он был очень умный и весьма предусмотрительный человек, знал, что может умереть в любую секунду, и постарался учесть все, что поддается учету, в том числе и описанную вами только что ситуацию: человек честно выполнил свою часть сделки, а вознаграждение получить не может изза такого пустяка, как какойто несчастный пароль… В общем, три имени, которые вы назвали и которые могли узнать, только основательно приложив руку к устройству их незавидной судьбы, – это и был пароль. Ну, согласитесь, что в семье моего клиента дураки не рождались!

– Это факт, – после короткой паузы, понадобившейся, чтобы переварить услышанное, признал Андрей.

Его рука, скользнув по лацкану легкой спортивной куртки, коснулась вместительного бокового кармана, внутри которого прощупывался какойто плоский увесистый предмет прямоугольных очертаний. Съемный жесткий диск емкостью в пятьсот гигабайт был почти под завязку забит копиями найденных на даче Винникова аудиозаписей. Марта была права: чтобы предать их огласке, оставаясь при этом в Москве, нужно иметь ярко выраженные суицидальные наклонности. Но и остановиться, оставив все как есть, Андрей не мог, как не мог, пока не подперла крайняя нужда, добывать себе пропитание, роясь в мусорных баках.

– Что ж, – сказал он, – в дом так в дом. В данный момент я здесь просто гость, но рассчитываю минут через десять на правах хозяина пригласить вас к столу. Надеюсь, в этом доме найдется, что выпить.

– Вот это уже деловой разговор, – оживился сеньор Антонио. – А то заладили, как попугай: я ни при чем, я не имею отношения… Срамно слушать, честное слово!

– Пойдемте, – повторил Андрей, – разбудим этого юного бездельника. Сколько можно дрыхнуть, в самом деле? Предлагаю бросить его в бассейн.

– Только не из окна спальни, – поспешно уточнил адвокат, – она наверху, на третьем этаже…

– Договорились, – сказал Андрей Липский и первым двинулся к дому.

Он шел сквозь благоухание разомлевших от жары тропических растений и басовитое жужжание вьющихся над ними насекомых, уже немножечко жалея о только что сделанном приглашении к столу. Сеньор Альфредо Луис Антонио был неплохим человеком и живым, остроумным собеседником, но набитый взрывоопасной информацией жесткий диск ощутимо оттягивал карман, и Андрей испытывал уже основательно подзабытое, неожиданно мощное и острое, как в юности, желание сесть за компьютер и хорошенько поработать.