Бич и молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках (с иллюстрациями) - Антология - Страница 10

21. Касательно доказательств против тех, кто займется прорицанием, будущего при помощи колдовства.

Также и никто из тех, кого обвиняют в занятиях прорицанием при помощи колдовства или других магических искусств, не может быть заключен в тюрьму или подвергнут допросу с пытками. Однако тех, кого обвиняют в занятиях предсказанием, следует подвергать наказанию. Если под присягой будет доказано, что обвиненный предсказатель виновен в денежных потерях, болезнях, повреждениях или ущербе, нанесенном его жертве, судья может продолжить рассматривать его дело в соответствии с указаниями следующего параграфа.

44. Касательно достаточных доказательств виновности в ведовстве.

Если кто-то обучает других ведовству; или если он обманом околдовывает людей и вдобавок заставляет околдованных им служить орудием околдовывания прочих; а также если он знается с ведьмами как мужского, так и женского пола; или пользуется подозрительными предметами, действиями, словами или способами, которые предполагают ведовство; и, более того, если подозреваемого обвиняют другие ведьмы; все это является надежным доказательством ведовства и достаточным обоснованием для применения пыток.

52. Как следует допрашивать обвиняемого, чтобы добиться у него признания.

Если женщина сознается в ведовстве, надлежит под присягой допросить ее о том, как и когда она стала ведьмой; а также с кем, как и когда занималась она ведовством, как при этом поступала и что говорила. Затем, если окажется, что допрашиваемая скрыла или утаила что-нибудь, что может быть связано с ведовством, надлежит это выяснить, если это будет возможно. И если это было сделано, словами или делом по отношению к другим вещам, то следует определить, не является ли это колдовством Надлежит также задать ей вопрос, кто обучил ее ведовству и как она пришла к этому, использовала ли она свое ведовство против других людей, кого в особенности, и к какому ущербу это привело.

109. Наказание за ведовство.

Если кто-то причинил вред или ущерб людям при помощи ведовства, его необходимо наказать, отняв у него жизнь, и это наказание должно осуществляться через сожжение. Но если кто-то занимался ведовством, никому не причинил вреда, то надлежит наказать иначе, в соответствии с тяжестью преступления; в этом случае надлежит судьям обратиться за советом, в соответствии с предписанием относительно обращений за советом.

Поскольку народ поверил в то, что многолетние неурожаи были вызваны ведьмами, ставшими орудием дьявольской злобы, все население края поднялось на борьбу с ними. Это побуждение простого люда поддержали многие облеченные священным саном, которые искали богатства в пепле сожженных жертв. И вот от суда к суду по всем городам и деревням епархии засновали специальные обвинители, инквизиторы, нотариусы, присяжные, судьи, констебли, которые хватали мужчин и женщин без разбора и волокли их на суд, пытку и казнь на костре. Редко кому из обвиняемых удавалось спастись. Не пощадили даже самых видных горожан Трира. Сожгли судью (Фладе), двоих бургомистров, нескольких советников и помощников судей. Каноников нескольких церквей, приходских священников смели во всеобщем разрушении. Настолько далеко зашло безумие разъяренной толпы и жажда судей до крови и поживы, что не осталось ни одного человека, кто не был бы запятнан подозрением в этом преступлении. Тем временем нотариусы, переписчики и содержатели трактиров богатели. Палач разъезжал на чистокровном жеребце, точно придворный, и одевался в серебро и золото; его жена соперничала с благородными дамами пышностью своего наряда. Детей осужденных отправляли в изгнание, их имущество конфисковывали, пахарей и виноградарей почти совсем не стало — отсюда и неурожай. Ни самая страшная чума, ни самый беспощадный завоеватель не смогли бы разорить территорию Трира больше, чем эти бесконечные допросы и преследования: немало было причин сомневаться в виновности почти всякого. Преследования продолжались несколько лет, и многие из тех, кто председательствовал при совершении правосудия, гордились числом зажженных ими костров, на каждом из которых огню предавали человеческое существо.

Наконец, хотя пламя еще не насытилось, но люди обнищали, и были приняты законы, которые ограничивали стоимость судебного разбирательства и прибыли инквизиторов, и тут же, подобно тому как это бывает, когда подходят к концу отпущенные на войну средства, пыл преследователей угас.