Талисман всадника - Локнит Олаф Бьорн - Страница 50

Королева изволила прибыть немедля. Все-таки как действует на людей власть и благородное происхождение! Чабела выглядела спокойно, если не сказать безмятежно, одним жестом руки утихомирила скандал, ласково расспросила пострадавшую баронессу, но с ее муженьком справиться не смогла. Звероподобный тип настаивал на сатисфакции и немедленном поединке, ибо подобные оскорбления смываются лишь кровью, а семейство Лорето не склонно оставлять жизнь своим врагам!

– Согласен! – неожиданно громко и несколько истерично заявил Оливерро. – Прямо здесь и прямо сейчас! Пусть судьбу этого казуса решит меч!

– Что-то слишком много казусов развелось за последние сутки, – вполголоса заметил Просперо и оценивающе посмотрел на мужа Чабелы. – Рохля, конечно, но клинок в руках удержит.

– Если принца убьют, Чабела в отместку разнесет Бельверус по камешку, – опасливо добавил я.

– Оливерро никто не собирается убивать, – отмахнулся герцог. – Его изрядно попинают, поставят несмываемое пятно на имени самого принца, а через него – на королеву. Вывод очевиден? Над королевским родом Зингары будут смеяться до скончания века. Тараск весьма тонко отомстил нашей зингарской подружке.

– Утихомирьтесь же, месьоры! – Чабела раздраженно притопнула каблучком атласной туфельки. – Уважайте мой титул! Если барон и баронесса Лорето почитают себя оскорбленными, они получат требуемое возмещение. Однако по законам поединков в дуэли не может участвовать человек, носящий королевское звание. Господа гвардейцы, освободите моего мужа!

Немедийцы неохотно отошли в сторону. Чабела решительно продолжала:

– Вместо принца-консорта Оливерро может выступить любой дворянин как из подданных Зингары, так и обитателей других стран. Я предлагаю благородным месьорам постоять за честь моего государства, ибо на мой взгляд, произошла невероятная ошибка!

Зингарка глянула на своего мужа так, что я сразу понял: Чабела ни единого мгновения не верила в истинность спектакля с «изнасилованием», ибо не могла представить своего благоверного в роли похитителя чести матери двоих детей, баронессы и жены советника. Настолько тихий и безобидный человек, как Оливерро, может, самое большее, невинно флиртовать с фрейлинами и украдкой щипать служанок за задницы.

– Сделать, что ли, красивый жест? – ни к кому не обращаясь, вопросил герцог Просперо и шагнул вперед, вытягивая меч из ножен. Мысленно я посочувствовал господину барону – Просперо отличный мечник и, как мне тотчас насплетничал Хальк, частенько побивал даже Конана в потешных поединках. Так что за исход сражения можно не волноваться.

Чабела красивый жест заметила, благосклонно кивнула герцогу, но в этот момент за оружием потянулись все находившиеся в зале зингарцы, а наш пуантенец получил словесную оплеуху от звероподобного барона Лорето:

– Аквилония, теперь, как видно, стала провинцией Зингары? И король ваш, как всем известно, симпатизирует Ее величеству. В весьма известных смыслах.

Просперо налился багровой краской, но все-таки сдержался, бесстрастно ответив:

– Сударь, только что вы оскорбили не только монархиню и женщину, но и моего короля. Если его высочество принц выберет не меня, я вызываю вас на следующий поединок, буде вы останетесь живы.

Чабела послала Пуантенскому Леопарду благодарный взгляд, и тут откуда-то возник старый приятель Конана, Аластор из Шадизара. Странноватый он человек, этот заморийский протектор. На первый, поверхностный взгляд – нечто среднее между расчетливым торгашом и дамским угодником, на второй в Аласторе ощущается явственное присутствие некоего потаенного магического сияния. Такого, какой испускают могущественные талисманы или люди, от рождения имеющие талант к волшебству, вроде провидцев или знахарок. Но раз уж Конан ему доверяет…

– Надеюсь, никто не скажет, что я бегаю за королевами? – чуть вызывающе осведомился замориец, неторопливо извлекая из ножен необычный клинок – длинный, тонкий, больше подходящий для колющих, чем для рубящих ударов. – Отлично, значит, все присутствующие согласны с тем, что ваш покорный слуга – человек незаинтересованный. Просто я очень не люблю, когда неумело врут.

Аластор метнул презрительный взгляд растрепанной баронессе. Сбросил темно-фиолетовый колет, под которым скрывалась ослепительно белоснежная кружевная рубашка. Отсалютовал мечом барону Лорето, поклонился, коротко бросив:

– Я, Аластор Кайлиени, буду защищать честь короны Зингары. Обороняйтесь, сударь.

Чабела снова лучезарно улыбнулась, собравшиеся в зале дворяне расступились, образуя широкий круг… Первый обмен выпадами произошел настолько стремительно, что я даже не успел заметить, когда и как взметнулись клинки. Признаться, я не очень люблю грубую силу, я же волшебник, а не боец. Но иногда мне доставляет удовольствие посмотреть, как дерутся на мечах настоящие мастера – когда у нас в Вольфгарде Веллан и Эртель проводят учебные бои отрядов порубежной стражи, я всегда прибегаю понаблюдать.

Господин барон оказался тяжеловеснее Аластора, но замориец был гибче, подвижнее и очень умело оборонялся. На левую руку Аластор накрутил короткий бархатный плащик, используя его полы для отвлечения противника, двигался легко, с грацией семнадцатилетнего юноши, и все мощные, но бестолковые удары барона Лорето с невыразимым изяществом парировались, отводились в сторону, а чаще просто пропадали втуне – Аластор не давал лезвию приблизиться к телу даже на ладонь.

Я оглянулся на шум и заметил, что зрителей прибавилось. Явился Тараск со свитой. Аррас, двое незнакомых мне гвардейцев с горшкообразными кофийскими стрижками, несколько ликторов… Мне показалось, что в дверном проеме промелькнула тень ксальтоуна – знакомый алый балахон. Странно…

Поединок меж тем превращался в комедию. Здоровенный барон Лорето начал выдыхаться, его якобы обесчещенная супруга разочарованно вздыхала и сжимала ладони у сердца, принц Оливерро пыжился, Чабела же откровенно рассмеялась, увидев, как Аластор лихо срезал мечом с баронского костюма какие-то золотые побрякушки…

– Барон, всем ясно, что победа осталась за мной, – Аластор внезапно прекратил поединок и отступил на несколько шагов. – Сдайтесь и признайте свою неправоту.

– Убью! – быкоподобно взревел Лорето и взял с места в галоп, занося меч. Аластор отвел удар и самым нежным образом ткнул господина барона в то самое место, что именуется «ниже пряжки». От раздавшегося вопля мужчины поморщились, а дамы прикрыли ушки ладонями.

И все равно барон Лорето, превозмогая боль, поднялся, и исподтишка кинулся на нарочито картинно раскланивавшегося перед благодарной публикой Аластора. Лишь испуганный вздох одной из дам спас заморийского управителя от неминуемой гибели. Аластор развернулся, стремительно выбрасывая перед собой меч, на который Лорето и налетел грудью.

Раздался гулкий шлепок – это испустивший дух поединщик растянулся на мраморном полу. Замориец скорчил недовольную гримасу: он, похоже, и в мыслях не держал надежду прикончить своего противника, намереваясь только хорошенько его проучить.

– Убийство во дворце короля? – я вздрогнул, когда в тишине прозвучал голос Тараска. – Подобное карается смертью!

– Ваше королевское высочество, – Чабела, почуяв неладное, торопливо повернулась к немедийцу. Однако титулование оставила прежним: не «величество», а «высочество». И тем еще больше раздражила Тараска, – Это был поединок, освященный древними традициями…

– Довольно рассуждать о традициях! – сквозь зубы процедил Тараск. – Не минуло и дня, как мое государство превратилось в арену самых невообразимых бесчинств! Смею заметить, с молчаливого дозволения так называемого Совета королей. Я готов подчиниться вам и соблюсти законы, о которых вы так много твердите, но не могу понять, отчего вы требуете исполнения законов от меня, и смотрите сквозь пальцы на их нарушения, производимые чужими руками! По уложениям Немедии убийство, подчеркиваю – любое убийство! – в королевском дворце карается только смертью. Или ты, королева Чабела Зингарская, в данном конкретном случае хочешь преступить закон?