Конан и повелитель молний - Локнит Олаф Бьорн - Страница 11

Гавканье и выкрики приближались. Приближались слишком быстро. Человек в проулке заметался, отчаянно жестикулируя и приказывая шевелиться. Его напарник, остававшийся на стене, без особого успеха сделал попытку одолеть коварные шипы, не преуспел, зацепился носком сапога и кувырнулся головой вниз.

Стоявший внизу сдавленно зарычал, увидев рушащееся тело, и зажмурился, ожидая услышать шум падения и непременный вскрик. Если между стражниками отыщется наделенный мозгами и не страдающий глухотой, он непременно догадается проверить, кто это там бухается со стены и орет на весь квартал. Значит, начнется погоня. Они, конечно, уйдут, затеряются в переулках, но сколько времени будет потеряно зря! Сколько драгоценного времени и не менее драгоценного здоровья! Не-ет, Малышу пока рановато заниматься серьезными делами. Его призвание – стоять на страже, выполнять поручения, не требующие большого ума, и крушить черепа. Надо отдать должное, это у него получается неплохо. Но почему нет ни шлепка, ни сопутствующих ему проклятий? Он что, не долетел до земли? Запутался в веревках?

Воришка боязливо приоткрыл один глаз, затем второй.

Долетел. Везучий ублюдок – смог приземлиться, не покалечившись. Сидит, трясет лохматой башкой, пытается встать.

– Резвей, резвей! – подскочив, грабитель затормошил своего подопечного, слегка потерявшего ориентацию из-за падения, заставил подняться и потрусить в сторону еле различимого выхода из смердящего проулка. – Малыш, нас здесь нет и никогда не было. Шевели ножками, левой-правой, левой-правой! Да двигайся, демон тебя побери! Счас до них дойдет, что мы где-то поблизости!

– Отвяжись, – не до конца окрепший голос подростка как-то не соответствовал изрядному росту и вполне мужской фигуре. Человек уже больше не шатался из стороны в сторону и бежал вполне уверенно. – Говорили тебе – не настоящий лотос, больно дешево отдают. Иначе бы они так рано не очухались.

– Повсюду, мошенники, – горько вздохнул вор и поправил висевший на плече вместительный кожаный мешок, в котором что-то еле слышно позвякивало. – Или мы его пересушили? Бежим, бежим, Малыш, сегодня на редкость подходящая ночь для поздних прогулок.

– Я не малыш, – раздраженно буркнул его спутник, в который раз убеждаясь, что его недовольство осталось никем не замеченным.

В конце проулка завершивших свое дело грабителей ожидали. Из стенной ниши выскочила приземистая юркая тень, на лету перехватила брошенную торбу, залихватски свистнула и растворилась в сумерках. Двое воришек продолжили путь, миновали три или четыре перекрестка, свернули в лабиринт внутренних дворов и запетляли по ним, штурмуя глинобитные заборы, путаясь в бельевых веревках и спотыкаясь о мусорные ведра. Добравшись до соседнего квартала, где бурлила тихая ночная жизнь и пока никто не подозревал о только что завершившейся удачной краже, компаньоны пошли шагом, переводя дыхание и время от времени отвечая на оклики знакомых. Потом еще несколько раз свернули, взбежали по хлипкой деревянной лестнице, промчались по пустой улице, вгляделись и по очереди юркнули в приоткрытые ворота, спрятавшиеся в глубокой арке забора из крупных валунов.

За воротами скрывался обширный двор, мощеный желтоватым булыжником, посредине которого позеленевшая медная цапля-фонтан с величайшим отвращением изрыгала из клюва тоненькую струйку воды.

На чудом сохранившемся парапете расположилась увлеченно воркующая парочка. Завидев входящих, девушка поспешно отодвинулась и закрыла лицо прозрачной вуалью. Ее спутник с заметной неохотой поднялся на ноги.

– Всегда думал, что для занятий подобными вещами существуют места поудобнее, – ехидно поделился соображениями низенький воришка. – Спальни там или кровати. Впрочем, было бы желание, фонтан тоже сойдет, только жестко будет и мокро.

– А мне казалось, что число твоих друзей изрядно увеличится, если взять на себя труд малость укоротить твой язык, – преувеличенно любезно откликнулся человек, стоявший возле фонтана.

– Альс, не связывайся, – мягко попросила женщина. – Джай скончается на месте, если перестанет болтать. Почему вы так долго? Мы подумывали, не пора ли начинать беспокоиться.

– Ха! – Джейвар по прозвищу Проныра презрительно хмыкнул. – Могли бы обернуться в три раза быстрее, только Малыш копошился, ровно улитка на сносях. Кстати, где Ши?

– Еще не явился – ответил человек, носивший имя Альс. – Джай, хочешь добрый совет? Перестань задевать мальчика. Настанет день, когда он заставит тебя ответить за каждую сказанную гадость. Учти, я ради спасения твоей шкуры и пальцем не пошевелю. Он, в отличие от тебя, наверняка выполнил свою часть работы без лишних криков и шума.

– Иногда я сомневаюсь в том, что он вообще способен говорить, – буркнул Джай.

– Ши идет, – быстро произнесла девушка, пресекая грозивший начаться спор. В ворота проскользнула давешняя тень, горделиво помахивая доверенным ей мешком. Говорить Ши Шелам начал издалека:

– Вы что натворили? Все бегают, как ошпаренные! Полквартала перебудили! Я задержался глянуть, они там едва друг другу головы не поотрывали! Твердят, мол, в доме наверняка есть сообщник, значит, с утра начнется сущее веселье! – он предвкушающе захихикал.

– Обойтись без этого разумеется, было нельзя? – с легким раздражением вопросила девушка и тоже встала, звякнув многочисленными браслетами и ожерельями. – Когда вы наконец повзрослеете?

– Феруза, свет очей моих, не ворчи, – взмолился Джейвар. – Пошли лучше глянем, что нам нынче упало с небес.

Компания пересекла двор, поднялась по трем выщербленным ступенькам и скрылась за дверями, возле которых на крюках болталась жестяная вывеска с упитанной крысой и надписью «Уютная нора».

Внутри все оставалось по-прежнему: пустующий зал, ибо ближе к полуночи Лорна выставляла посетителей, предоставляя трактир в распоряжение жильцов, вымытые и натертые маслом столы, еле горящий очаг и придвинутые к нему скамьи. На одной восседал Райгарх, пристально изучая новое творение Хисса – помятый и присыпанный золой лист пергамента, слегка обгоревший по краям. На нем красовалось изображение некой местности, с горами и реками, а также странными пометками и указующими стрелками. На вид – настоящая карта дороги к затерянному городу и наверняка скрытым там кладам. Хисс за последние полгода нарисовал с два десятка подобных чертежей и выгодно сбыл их желающим быстро разбогатеть.

Хисс и его напарница Кэрли уже несколько лет успешно промышляли торговлей разнообразными «древними сокровищами», почти подлинными драгоценными камнями и партиями всякого рода товаров, существовавших только в их воображении. За определенную мзду они также могли начертать любой официальный документ – от завещания до королевского указа, снабдив его печатями и подписями, неотличимыми от настоящих. Под настроение они приторговывали снадобьями от любых недугов и амулетами от злобных духов, которые покупали в ближайшей лавочке или изготовляли сами.

Особенно им удавалось исполнение драматической сцены, именуемой «Получение разъяренным братом платы за оскорбление чести его невинной сестры». На эту удочку чаще всего попадались молодые супруги престарелых жен, отличавшихся вдобавок скверным характером и не прощавших своим благоверным подобных загулов на стороне.

– По-моему, город Мхваларинду ты уже использовал, – Райгарх скомкал новенькую карту, старательно помял между ладонями, а затем плеснул на лист пива, чтобы придать ему надлежащий старинный вид.

– Возможно. Название хорошо звучит, – рыжий Хисс, по происхождению немедиец, когда-то носивший имя Хэлкарса из Альстейна (и утверждавший: «Я мог бы оставаться приличным человеком!»), а ныне ставший Хиссом Змеиным Языком, изготовителем поддельных грамот и фальшивых артефактов, складывал в бронзовую шкатулку расставленные на столе пузырьки с разноцветными чернилами и неиспользованные перья. – Сомневаюсь, что моим покупателям когда-нибудь доведется встретиться и сравнить хранящиеся у них сокровища.