Пёс спешит на помощь - Нёстлингер Кристине - Страница 12

Пёс не жаловался, но Медведь и сам заметил, что другу худо. Поэтому однажды утром он сказал:

— Всё, дружище, сворачиваем палатку. Тебе нужны тёплая постель и мясной обед!

Пёс вздохнул:

— Ах, дорогой Медведь, лучше уж понос и радикулит на свободе, чем мясные щи и кровать с матрацем в тюрьме! Не забывай, что меня разыскивает полиция!

— Я не забываю, — отозвался Медведь. — Мы поедем в город, к моей невестке Ольге. В городе собак столько, что на тебя никто внимания не обратит.

Пёс с Медведем погрузили палатку в багажник и поехали в город. Ехали они долго, поскольку Пёс через каждые несколько километров говорил:

— Прости, но мне опять нужно выйти!

Медведь тормозил у обочины, Пёс вылезал из машины и устремлялся в придорожные кусты. До города они добрались поздно вечером.

Невестка Ольга была вдовой. Её муж, брат Медведя, умер год тому назад.

Ольга очень обрадовалась, увидев Медведя. И нисколько не возражала, что он привёз с собой Пса. И то, что у Пса радикулит и расстройство желудка, её не отпугнуло.

— С этим мы справимся, — сказала она. — У меня есть опыт! Как-никак, я три года за мужем ухаживала.

Она приготовила овсяный отвар и натёрла Псу поясницу барсучьим жиром. Постелила ему постель и положила в неё три грелки.

— Вот увидите, к утру вам станет лучше, — сказала она, взбивая напоследок подушки.

Но увы — наутро Псу стало не лучше, а значительно хуже. Ночью у него поднялась температура, да ещё начались кашель и насморк. Чувствовал он себя отвратительно. Каждое чиханье и кашель отдавались мучительной болью в пояснице. А тут ещё понос. Когда у Пса опять начинало крутить желудок, он не мог быстро соскочить с кровати и пулей нестись в отхожее место. Из-за негнущейся спины ему приходилось кое-как скатываться на пол и медленно, шатаясь и спотыкаясь, тащиться в туалет. Он добирался туда в последнюю секунду, весь в поту. А от температуры у него ещё и голова раскалывалась.

— Да, тут овсяным отваром, барсучьим жиром и грелкой не обойдёшься, — сказала Ольга. — Придётся звать врача!

Но день был воскресный, а по воскресеньям у врачей тоже выходной. Работали только экстренные службы. Ольга позвонила в «неотложку». Пришёл молодой врач, осмотрел Пса, сказал: «Случай серьёзный, очень серьёзный» — и вызвал «Скорую помощь».

Час спустя Пса на носилках вынесли из Ольгиного дома и под вой сирены повезли в больницу.

Пёс никогда ещё не лежал в больнице. Он боялся больниц как огня. В больнице умер его отец, и мать умерла в больнице, и жена. Его лучший друг, Сенбернар, тоже умер в больнице. Пёс был уверен, что больницы существуют для того, чтобы в них умирали.

Поэтому, когда санитары вытащили носилки из машины и понесли в больницу, Пёс пробормотал про себя: «Жалко, что всё так кончилось! А мне хотелось ещё немного пожить, посмотреть белый свет и что-нибудь полезное сделать».

Санитары занесли Пса в палату и переложили с носилок на кровать. Медсестра — Сиамская Кошка — пощупала ему пульс и сунула под мышку градусник.

Пёс подумал: «А как здорово было бы умереть дома! Сидел бы я в беседке у себя в саду, вдруг схватился за сердце — и всё!»

Тут он вспомнил, что у него нет больше ни дома, ни сада, ни беседки и что он продал их Ослу. Псу стало так грустно, что по морде у него покатились крупные слёзы.

— Ну-ну, — сказала Сиамская Кошка, — что это мы плачем? Мы же большой, храбрый Пёс!

Она утёрла Псу морду носовым платком и ласково потрепала его мягкой лапкой по щеке.

Потом в палату вошёл врач. Он выслушал, что у Пса болит, сделал ему один укол в правую ягодицу, другой — в левую и выдал четыре белые таблетки. Правый укол был от радикулита, левый — от расстройства желудка, одна таблетка — от насморка, другая — от кашля, третья — от температуры, а четвёртая — снотворное.

Пёс уснул и проспал весь воскресный день, и всю ночь, и утро понедельника. Он проснулся около полудня и удивился, что всё ещё жив. Кашель у него прошёл, насморк тоже, поясница не болела, лоб не горел от жара, и желудок вроде тоже вёл себя смирно.

— Похоже, я снова выкрутился, — сказал себе Пёс.

Больше всего ему хотелось немедленно встать и уйти из больницы подобру-поздорову. Но ему не во что было одеться. Его привезли сюда в ночной рубашке, которую напялила на него Ольга. А идти по городу среди бела дня в ночной рубашке — особенно если тебя разыскивает полиция — не очень разумно.

Тут Сиамка принесла Псу завтрак — ромашковый чай без сахара и сухарики без масла.

— Спасибо вам, сестричка, за уход, — сказал ей Пёс. — И господину доктору передайте мою огромную благодарность за лечение. А ещё будьте так добры, позвоните, пожалуйста, домой вдове Ольге, попросите Медведя принести мне одежду.

— Ну-ну, — отозвалась Сиамка, — куда это мы так спешим? Вот дядя доктор нас посмотрит и скажет, когда нам можно домой.

Она потрепала Пса по щеке и вышла из палаты.

Пёс пил свой чай, жевал сухарики и размышлял, почему же он до сих пор не умер. А поскольку размышлять он умел хорошо, то вскоре пришёл к выводу, что в больницах, очевидно, не только умирают. Видимо, здесь иногда и выздоравливают!

А потом Псу пришла ещё одна мысль. «Больница, — подумал он, — прекрасное укрытие от полиции. Уж точно они не будут искать учителя-самозванца на больничной койке».

— Следовательно, — сказал себе Пёс, — я пока должен оставаться больным!

Пёс стряхнул с морды сухарные крошки, удобно вытянулся на кровати, прикрыл глаза и собрался полистать свой мысленный альбом: ему хотелось посмотреть облака. Но тут Сиамка вкатила в палату кресло на колёсиках.

— А теперь нам нужно подробно обследоваться, — сказала она.

Пёс поднялся с кровати. Он мог бы сделать это одним скачком, но подумал: «Раз я больной, не стоит очень уж бодро прыгать». Он уселся в кресло-каталку, и Сиамка повезла его по бесконечным больничным коридорам. Они останавливались у каждой двери. В одном отделении Псу сделали рентген, в другом прослушали лёгкие, в третьем измерили рост и вес. За одной дверью ему заглядывали в глаза, за другой — в пасть. День уже клонился к вечеру, когда Сиамка прикатила Пса обратно в палату.

Пёс помирал с голоду, но сказал себе: у больной собаки не бывает аппетита. Поэтому он промолчал, когда Сиамка снова принесла ему чашку чаю и два сухарика. Он надеялся на Медведя и Ольгу. Ведь они, конечно, придут его навестить и наверняка принесут целую палку колбасы. (Пёс, когда навещал кого-нибудь в больнице, всегда приносил больному палку колбасы.)

Медведь и Ольга действительно пришли. Ольга принесла Псу большой красивый букет цветов.

— Чтоб у вас тут было поуютнее, — сказала она.

Медведь принёс толстую книгу со смешными историями.

— Чтобы ты тут не скучал, — сказал он.

Пёс был страшно разочарован. Но виду не подал. Благовоспитанный Пёс никогда не скажет, что подарки ему не понравились и он ждал совсем другого. Но, когда посетители собрались уходить и спросили на прощание, что ему принести завтра, Пёс сказал:

— Принесите, пожалуйста, большую палку колбасы.

— Колбасы?! — Ольга пришла в ужас. — Многоуважаемый Пёс, вы же на строгой диете! Колбаса для вас сейчас — отрава!

Медведь с ней согласился.

— Колбасу мы тебе принесём, когда врач разрешит, — сказал он.

Вечером Сиамка снова принесла чай, два сухарика и блюдечко яблочного пюре.

— Будут у нас ещё пожелания? — спросила она.

— Сестричка, у меня в животе урчит… — смущённо пробормотал Пёс.

— Раз в животе урчит, значит, мы идём на поправку! Значит, скоро можно и домой!

— Ах, простите, — поспешно сказал Пёс, — это я оговорился. В голове у меня урчит, а не в животе!