Конан и Алая печать - Локнит Олаф Бьорн - Страница 20

Ничего подозрительного вокруг. За мной никто не следует, стража города смотрит на кофийского дворянина с полнейшим безразличием, никаких соглядатаев или просто хоть сколько-нибудь примечательных личностей. Просто горожане, военные, скучающие дворяне, нищие — обычный пейзаж обычного города.

…Как же я удивился, когда прямиком на площади, всего в двадцати шагах от надрывающих голос герольдов, окруженных гвардейцами «Белого отряда», мою лошадь взял под узду худощавый человек в неприметном коричневом плаще и надвинутом на глаза капюшоне.

— Эй?! — возмутился я, опуская руку на эфес сабли. — Ты что творишь, простец? Убирайся!

— Месьор Монброн, — тихо ответили мне из-под капюшона, — будь добр, веди себя потише. Меня послал Реймен. Следуй за мной.

Я оторопел.

Во-первых, неизвестный назвал меня подлинным именем. Во-вторых, этого человека, если верить, послал мой предусмотрительный хозяин, конфидент Латераны в Бельверусе. Значит, что-то стряслось. Любопытно, как аквилонская тайная служба сумела меня выследить?

С площади мы повернули в переулок, который я определил как «переулок Ключа», ибо на домах были прикреплены здоровенные медные ключи, затем под арку в малюсенький дворик — клумбы с цветами и скромный фонтан в виде (о ужас!) извергающего воду цветка лотоса. Меня едва не стошнило.

— Сюда, — коротко скомандовал незнакомец. — Лошадь оставь здесь, за ней присмотрят.

Вошли в дом по узкой и затхлой лестнице. Ступеньки скрипят. Пахнет дурными благовониями и древесной трухой. Потом вниз, вероятно, в подвал. Из подвала — через долгий коридор под землей.

Несколько поворотов, которые я пытаюсь запомнить и заодно сообразить, в чем я вижу неправильность.

Болван! Дубина! Правильно барон Гленнор хотел тебя выгнать из Латераны и отправить на куриную ферму в Танасул! Как можно забывать о простейших вещах! Меняла Реймен не знает моего истинного имени! Гленнор не должен был сообщать своему шпиону никаких сведений о личном посланнике короля! А уж если Реймен действительно посылал за мной…

Сейчас вечер седьмого дня Первой весенней луны. На седьмой день (как и на все остальные) предусмотрено особое тайное слово, сочетающееся с тайным знаком. Сегодня посланец конфидента Латераны обязан был сказать мне «Цитадель» и начертать в воздухе указательным пальцем левой руки нордхеймскую руну «Кана».

Гленнор утверждает, что разгадать эту систему тайных знаков невозможно. Однако на такого лопуха, как я, никто и не собрался тратить свой ум.

Сказали — «Идем», я и побежал. Дурак… Похоже, я попался. Знать бы еще только, в чьи сети.

— Любезнейший, — окликнул я своего проводника, питая некоторые надежды на то, что вышла какая-нибудь ошибка, — какой сегодня день месяца?

— Седьмой, — неприязненно ответили мне. — Кана, цитадель. Доволен?

От неожиданности я даже икнул.

Ничего себе! Значит, это свои? Аквилонцы? Быть не может!

Меня довольно грубо впихнули в низкую дверь бокового прохода подземелья. Митра Добрейший, что же это?

Тяжелый удар в челюсть, еще один — в пах, сверху по шее сцепленными в замок ладонями…

Кто-то хватает меня за волосы и изрядно прикладывает лбом о каменную стену. Искры из глаз. Попутно, превозмогая боль, я ощущаю, как таинственные злодеи срывают с меня перевязь сабли, выхватывают из ножен мой кинжал и тщательно ощупывают одежду в поисках другого оружия.

Я попытался отбрыкнуться, причем довольно вяло, за что был награжден несколькими чувствительными пинками по бокам и оглушающим ударом кулака в лицо. Кровь из носа потекла.

— Волчонок, прекрати, — послышался преспокойнейший хрипловатый голосок. — Разве можно так обращаться с господином графом? Волчонок, Злобный, поднимите его и усадите на стул!

Двое ухватили меня под руки, подняли с влажного холодного пола и бросили на жесткое сиденье.

Я слегка проморгался и обнаружил, что восседаю посреди довольно большого и исключительно мрачного каземата, освещенного пятью факелами и многосвечным бронзовым шандалом, стоящим на сколоченном из досок столе.

За столом находится низкорослый, полный и лысый человек с добродушным лицом торговца сладостями. Нос в виде округлой сливы, розовые щеки, маленькие, чуть прищуренные глазки. Лучезарная улыбка, пускай и хитроватая.

— Очухались, достославнейший месьор Монброн? — вопросил меня толстяк и, заметив мой порыв, в притворном ужасе замахал руками: — Нет, нет, ни в коем случае не надо кричать о том, что ты незаконный сынулька герцога Зимбора, что вчера прямиком приехал из Кофа… Не нужно. Мы все тут — люди простые, предпочитаем называть вещи своими именами и не особо мудрствовать.

— Ты кто такой, демоны тебя побери? — прохрипел я, понимая, что-либо попался на особо пристрастную проверку к своим же, либо…

— Ах да, сожалею, что не представился, — масляно разулыбался толстячок. — Служба Его величества Нимеда. Королевский Кабинет. Мое имя — Хостин Клеос. Имею несчастье быть прецептором сего незаметного ведомства.

— Почему я должен вам верить? Никакой Королевский Кабинет не может знать тайные слова Латераны!

— Ну вот, ты сам и проболтался, — хмыкнул человек, выдающий себя за месьора Клеоса. — Латерана, тайные слова… Не понимаю, как такой уважаемый деятель, как барон Гленнор, сотню собак съевший на нашем окаянном поприще, отсылает в качестве конфидента такого олуха, как ты. Маэль, ты совершил все возможные ошибки! Для начала поселился у менялы Реймена. С равным успехом можно было повесить на себя табличку: «Я аквилонский лазутчик!». Недосмотрел барон Гленнор. Или, наоборот, смотрел слишком глубоко и намеренно тебя выдал. Мы знаем, что Гленнор знает, что мы знаем о меняле. Уж прости за эдакий каламбур. Конечно же, столь авторитетных конфидентов, как Реймен, мы не трогаем, точно также, как и господин барон не осмеливается и пальцем коснуться шпионов Вертрауэна, живущих в Тарантии. Этикет! Тебе наверняка рассказывали, что тайные службы разных государств уважают друг друга и позволяют себе задерживать иностранных соглядатаев, особенно исключительно опытных и достойных, только в крайних случаях.

— А как же я?

— Ты? — месьор Хостин мелко засмеялся, тряся жирными щеками. — Ты либо мелкая сошка, которую не жалко списать со счетов, либо чересчур крупная рыба, которой я могу подавиться. Потому я просто пригласил тебя на приватную беседу. Прошу простить за грубость моих помощников, но ничему другому они не обучены. Злобный, Волчонок и ты, Сухарь, выйдите за дверь. Я хочу поговорить с господином графом один на один. Ты ведь не станешь буянить, верно?

Громилы подчинились беспрекословно. Хостин Клеос встал со своего места, подошел и дал мне льняной носовой платочек, вытереть кровь с лица. Потом, заложив руки за спину, заходил из угла в угол, сопровождаемый моим крайне неприязненным взглядом.

— Как я уже сказал, из всего случившего можно сделать лишь два вывода, — мягко гудел глава загадочного Королевского Кабинета. — Тебя отослали в Бельверус в надежде, что ты так или иначе вступишь в сношения с тайными службами Немедии и будешь им помогать, или же тебе поручили какое-нибудь глупое задание, решив попросту убрать с глаз долой. Я не верю в непредусмотрительность барона Гленнора, его милость чересчур умен. Значит, что-то серьезное.

— Откуда вы узнали мое имя?

— Тебя опознали. Вчера во дворце. Граф, ты слишком долго жил в Кофе под видом военного посланника Аквилонии и вовсю пользовался своим именем и титулом. Уж не знаю, чем ты огорчил кофийцев, но кое-кто тебя запомнил.

— Восемь дуэлей, шесть из которых закончились моими победами, и вывезенные в Аквилонию бумаги Эстерхольмского торгового дома, которые затем повлекли разорение нескольких дворянских фамилий, чересчур враждебно настроенных к Аквилонии, — я начал понимать, что с толстяком Хостином лучше быть по возможности, откровенным.

— Точно, слышал я об этой авантюре, — согласился прецептор личной тайной службы короля. — Молодец. Ты замечательно провернул дело Эстерхольмских закладных бумаг. Вот и еще одна деталь, благодаря которой я не верю в то, что ты невинный младенец, впервые взявшийся за столь опасные игры. Хорошо, я, как представитель короля, обещаю, что кроме меня самого и моих ближайших помощников, никто не узнает о скрывающемся под именем Влада, бастарда Зимбора, аквилонском графе Монброне-младшем. И не буду чинить тебе препятствий в будущем. Живи, развлекайся, наблюдай за событиями… В обмен прошу искренний ответ на один-единственный вопрос: почему это Аквилония внезапно заинтересовалась делами вокруг королевского замка Бельверуса? Точнее, отчего тебя настолько срочно прислали в Немедию? Вполне хватило бы тайных и явных конфидентов, уже находящихся в столице.