Грегор и смутное пророчество - Коллинз Сьюзен - Страница 43

— Несколько недель я провел в Регалии, но я безумно скучал и очень за вас волновался. А потому однажды ночью попытался бежать с парочкой фонарей и пневматическим пистолетом, который позаимствовал в музее. Крысы настигли меня раньше, чем я добрался до Водного пути. — И папа покачал головой.

— Но почему они оставили тебя в живых? — не удержался от вопроса Грегор.

— Это не моя заслуга. Это все пистолет. Когда у меня кончились пули, они взяли меня в кольцо. Один из них спросил про пистолет, и я наплел им с три короба. Убедил, что могу сделать для них такие же — и они решили оставить меня в живых. Все это время я изготавливал оружие, и у меня оно стреляло, а у них — разваливалось, стоило крысам к нему прикоснуться. Арбалет, катапульта, таран… В конце концов они убедились, что все, что я делаю, стреляет лишь один раз, — сказал папа.

— Не представляю, как ты все это выдержал, — произнес Грегор.

— Я не переставал верить, что когда-нибудь попаду домой, — ответил папа. На его лицо набежало облачко, и, кажется, ему понадобилось усилие, чтобы задать следующий вопрос: — А как… как там мама?

— Сейчас, наверно, не очень хорошо, — сказал Грегор. — Но когда мы вернемся, все вместе, все будет просто здорово.

Папа кивнул:

— А ты? Как ты, сынок?

Грегор не стал рассказывать ему о плохом, он рассказал о приятном: о соревнованиях по бегу, о школе, о том, как их оркестр выступал в Карнеги-холле. Он даже не упомянул о пауках и крысах, а о том, через что пришлось пройти с тех пор, как папа исчез, он тоже ничего не сказал.

Весь остаток дня они провели в разговорах, играх с Босоножкой, потчуя друг друга всякой едой и часто, без всякого повода, словно невзначай стараясь коснуться друг друга.

Потом появилась Далси и настойчиво дала понять, что Босоножка и папа нуждаются в отдыхе. Грегор отправился к себе таким счастливым, каким ни разу не был за эти два года, семь месяцев и уже неважно сколько дней.

Теперь можно было забыть о правиле. Навсегда. И даже если наступят плохие времена, он никогда больше не отречется от счастливого будущего, даже если настоящее будет приносить одни страдания. Отныне он не станет запрещать себе мечтать.

По дороге к спальне он проходил мимо комнаты, где собирался совет в ночь его побега из Регалии. Дверь была открыта, и Грегор увидел Викуса.

Тот сидел за столом один, а перед ним грудой лежали какие-то свитки и карты. При виде Грегора лицо его просияло, и он махнул ему рукой, приглашая войти:

— Заходи-заходи, нам с тобой не довелось поговорить после твоего возвращения, — сказал Викус взволнованно. — Как отец?

— Ему лучше. Намного лучше! — ответил Грегор, садясь напротив Викуса.

— А как принцесса? — улыбнулся Викус.

— С ней все в порядке, температуры больше нет, — ответил Грегор.

Они помолчали, будто оба не знали, с чего начать.

— Итак, воин… ты все-таки прыгнул, — произнес Викус.

— Ну, похоже, да, — ответил Грегор, улыбаясь. — Повезло, что Арес оказался рядом.

— И Аресу повезло, — сказал Викус. — И всем нам тоже. Ты слышал о том, что крысы отступили?

— Марет мне сказал.

— Надеюсь, война скоро закончится, — продолжал Викус. — Крысы уже начали борьбу за престол.

— А как там Живоглот? — спросил Грегор.

— Я получил от него весточку. Он собирает своих сторонников в Мертвых землях. Ему нелегко будет получить власть над крысиным народом. Вначале ему придется убедить их, что им нужен мир, а это совсем не просто. Но ведь он из тех, с кем приходится считаться, — ответил Викус.

— Да уж, — согласился Грегор. — С ним даже крысы боятся связываться.

— И неспроста. Против него никто не устоит, — заметил Викус. — Да, кстати, у меня кое-что для тебя есть. Ты несколько раз напоминал мне в походе, что у тебя нет меча. Совет поручил мне вручить тебе вот это.

Викус достал из-под стола какую-то вещь, завернутую в очень тонкий шелк, и протянул Грегору. Грегор развернул ткань и увидел прекрасный меч с рукоятью, инкрустированной драгоценными камнями.

— Он принадлежал самому Бартоломью из рода Сандвичей, — сказал Викус. — А теперь мой народ хочет, чтобы ты принял его от нас в подарок.

— Но я не могу его принять, — возразил Грегор. — Это слишком дорогой подарок… и потом, мама не разрешает мне обзавестись даже перочинным ножиком!

Это была правда: когда ему исполнилось десять, дядя подарил Грегору перочинный нож с пятнадцатью лезвиями, но мама отобрала его и спрятала. Она сказала, Грегор получит этот ножик, когда ему исполнится двадцать один.

— Понимаю, — Викус внимательно смотрел на Грегора. — Но возможно, если твой отец сохранит его для тебя, мама не будет возражать…

— Может быть. Но есть еще одно…

Грегор не знал, как объяснить главную причину, почему он не хочет даже прикасаться к подарку. Это было связано с Тик, и с Трефлексом, и с Гокс, — со всеми существами, которые погибли, пока он был в походе. Это относилось даже к Генри и крысам. Может, он недостаточно умен, может, еще чего-то не понимает… Но Грегору казалось, что должен быть еще какой-то способ разрешать конфликты — способ, исключающий горы трупов.

— Я делал вид, будто я воин, только ради того, чтобы спасти папу, — сказал Грегор. — Но воином я быть не хочу. Я хочу быть таким, как вы.

— Но я участвовал во многих битвах, Грегор, — осторожно поправил его Викус.

— Я знаю, но вы не рвались сражаться. Вначале вы всегда пытались использовать все пути, чтобы договориться. Даже с пауками. Даже с Живоглотом. И даже если люди считали, что это неправильно, вы не оставляли своих попыток.

— Что ж, Грегор, я знаю, какой подарок хотел бы тебе сделать, но ты должен обрести это сам, — сказал Викус.

— Какой же?

— Надежду, — сказал Викус. — Бывают времена, когда обрести ее очень трудно. Времена, когда гораздо проще заменить ее ненавистью. Но если хочешь мира — ты прежде всего должен поверить, что он возможен.

— Вы думаете, я на это неспособен?

— Напротив. Я очень надеюсь на то, что тебе это под силу, — с улыбкой произнес Викус.

Грегор подвинул к нему меч:

— Передайте им, что я очень благодарен — но принять этот дар не могу.

— Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я им это скажу, — ответил Викус. — А теперь иди отдыхай. Завтра тебе предстоит еще одно путешествие.

— Как? Опять? Надеюсь, не в Мертвые земли? — спросил Грегор, у которого похолодело в груди.

— Нет. Думаю, пришло время отправить вас домой.

В ту ночь Грегору с Босоножкой постелили к комнате, в которой спал отец — чтобы все они были рядом. Теперь, собираясь домой, Грегор вновь позволил себе думать о Лиззи, бабушке и маме — но больше всего его мысли занимала мама. Все ли с ними в порядке? Вспоминая разговор с Викусом, Грегор старался надеяться на лучшее.

Как только Босоножка и папа проснулись, они все вместе отправились к пристани, с которой Грегор когда-то пытался уплыть на лодке. Несколько подземных стояли на мостках, чтобы помахать им на прощанье.

— Арес доставит вас к порталу над Водным путем, — сказал Викус. — Оттуда до вашего дома рукой подать.

Марет сунул Грегору в руку какие-то бумажки — оказалось, это были деньги:

— Я взял их в музее, — объяснил Марет. — Викус сказал, они могут понадобиться, чтобы путешествовать по Наземью.

— Спасибо, — сказал Грегор. Хотелось бы ему знать, как далеко этот портал от их дома. Что ж, скоро все выяснится…

— Сейчас путь безопасен, но все же не мешкайте, — предупредила Соловет. — Вам ведь известно, как быстро тут, в Подземье, все меняется.

Грегор вдруг осознал, что больше никогда не увидит этих людей. И сам удивился тому, как жалко ему с ними расставаться. Ведь им столько довелось вместе пережить! На прощание он обнял всех по очереди. Когда подошел к Люксе, вначале решил просто пожать ей руку, но все же отважился обнять и ее. И она обняла его в ответ. Пожалуй, немного неловко — но ведь как-никак она была королевой.