В погоне за мечтой - Мартин Марси - Страница 19

Наклонившись, он поискал губами ее рот. Но даже когда он впился в ее губы поцелуем, Кэтрин все еще чувствовала привкус поцелуя другого мужчины. Сквозь полудрему она видела, как Элиот взял свой пиджак и направился к двери.

— Позвоню вечером, — бросил он на ходу.

Несколько мгновений Кэтрин никак не могла прийти в себя — ее щеку все еще будто покалывало от щетины незнакомца, она чувствовала возбуждение от его прикосновений.

— Это просто смешно, — пробормотала она, выбираясь из постели.

Пройдя по темной комнате, освещаемой лишь аквариумом, девушка вышла на балкон как раз в ту минуту, когда «БМВ» Элиота отъехал от дома. Глядя на огни его машины, Кэтрин вспомнила, что он сказал ей прошлой ночью: «Кампания входит в новую фазу, Кэтрин. Теперь мне часто придется уезжать из города». Он говорил это извиняющимся тоном, потому что хотел заранее предупредить Кэтрин о том, что в ближайшие недели ему не удастся уделять ей много внимания.

Постаравшись скрыть свое облегчение, Кэтрин слушала Рейнолдса, прикидываясь, что ее огорчают его слова.

И теперь, всматриваясь в ночную мглу и зная, что впереди у нее по меньшей мере три спокойных дня, Кэтрин почувствовала небывалое умиротворение.

Небо на востоке постепенно алело, воздух был напоен той удивительной свежестью, которую ветер приносит с океанских просторов только перед рассветом. Облокотившись о перила, Кэтрин глубоко вздохнула, глядя на океан.

Поначалу ее мысли витали где-то далеко, но вскоре она вспомнила воображаемого незнакомца. В этом зыбком предрассветном сумраке оказалось очень просто вновь представить себе Джека — высокого, сильного и мужественного, черты лица которого освещались красноватым отблеском факелов. «Ну вот, теперь у тебя есть настоящий герой…» — подумала она.

Повернувшись, Кэтрин посмотрела сквозь балконные двери на свой компьютер. Вот уже несколько дней умная машина дремала, ожидая, пока Кэтрин придумает удачную концовку своего романа. Кажется, сейчас ей это удалось.

Подойдя к компьютеру, девушка быстро включила его, раскрыла на экране дисплея последнюю страничку и завершила роман пахнущим виски страстным поцелуем.

Глава 7

Пятница, 1 июля

Вечеринка продолжалась до трех часов. Последние, самые упорные гости разошлись уже после четырех. Поэтому, изменив своей привычке вставать с петухами, Ники проспала до полудня — до тех пор, пока солнечные лучи не упали ей на лицо. Взяв солнцезащитные очки с ночного столика, Ники надела шелковый восточный халат и вышла из комнаты. И только сейчас до нее донесся дивный аромат… Глаза Ники восторженно заблестели… Банановый хлеб! Мэлия испекла банановый хлеб!

Ники замерла в дверях кухни, глядя на женщину, суетившуюся у печки. Кухарки и горничные то и дело сменялись на ранчо, но Мэлия могла служить им всем примером, оставаясь в доме вот уже три десятка лет. Она знала бабушку и дедушку Ники, знала ее родителей. Она была на ранчо в ночь рождения Ники — в ту самую ночь, когда ее незадолго до этого овдовевшая мать умерла. Это благодаря Мэлии Ники узнала так много о своих предках, потому что Остин отказывался говорить о них.

Пробежав по натертому полу, Ники радостно посмотрела на золотистую корочку лежавшего на полке каравая.

— Ты испекла банановый хлеб! Это для меня?

— Конечно же, для тебя, — с улыбкой ответила Мэлия. — В доме тихо как в склепе. Не думаю, что увижу твоего дядю или Мелроуза до ужина.

Ники усмехнулась, приложив руку к пульсирующему виску.

— Пойдем на веранду, — добавила Мэлия. — Кофе уже на столе, а хлеб я принесу, когда он чуть остынет и его можно будет нарезать.

Солнцезащитные очки не спасали от яркого солнца, поэтому Ники прикрыла глаза рукой, когда шла по тропинке к веранде. Откуда-то издалека доносился стрекот косилки, в саду пели птицы, над ее головой монотонно жужжал вентилятор. Только эти звуки нарушали полную тишину; пастухи давно уехали с ранчо на пастбища.

Сев за стол, Ники налила себе кофе. И только когда она поднесла чашку ко рту, сделала первый, священный, глоток и лениво посмотрела на дорожку, ее глаза загорелись. Он! Ники была в таком замешательстве, что едва не обожгла себе губы. Быстро поставив чашку на блюдце, девушка закашлялась и, схватив салфетку, прижала ее к губам.

Поначалу Ники не заметила, что лимузин компании, на котором обычно ездил Мелроуз, стоит у гаража. Джек мыл его, одетый лишь в джинсы. Забыв обо всем на свете, Ники вспомнила, как он обнимал ее.

— Это было замечательно, — проговорил он, когда поцелуй прервался, и девушка вернулась с небес на землю. — А вам не приходило в голову продолжить знакомство?

Но тут толпа разделила их, и у Ники не было возможности поставить наглеца на место. Ночью темнота скрывала его красоту. А сейчас вовсю сияло солнце. В его лучах волосы Джека казались золотыми, а загорелый торс блестел как начищенная бронза.

— А он великолепен, не находишь?

Ники от неожиданности вздрогнула — она не слышала, как Мэлия вышла на веранду, принеся с собой две тарелки.

— Да уж, — кивнула девушка.

— Я наблюдала за вами прошлой ночью, — продолжала Мэлия. — Это ты первой обняла его. Но, на мой взгляд, он ответил тебе слишком уж страстно.

Бессмысленно было пытаться скрыть что-то от нее. Мэлия выросла на бережно хранимых традициях и верованиях ее гавайских предков, и все на острове считали ее мудрой женщиной.

Проворчав что-то нечленораздельное, Ники положила себе на тарелку несколько кусков бананового хлеба и долек дыни.

— Джек обладает некой силой, — добавила Мэлия. — Он вроде ничего никому не приказывал, однако уже навел в гараже небывалый порядок.

— Неужели? А откуда ты знаешь?

— Я разговаривала с ним. Он взял из моих рук чашку кофе и булочку. Ничего больше. Но улыбка благодарности, осветившая его лицо, была ясной и чистой, как рассвет. И все же, я повторяю, в нем есть удивительная сила. И честность. Думаю, он встанет на защиту того, кого любит, рискуя собственной жизнью.

— Будем надеяться, что этого не понадобится, — пробормотала Ники, поднося ко рту дольку дыни.

Мэлия смотрела, как Ники с наслаждением — будто десятилетняя девчонка — поедает дыню. Она вообще во многом оставалась ребенком — была такой же беззаботной, веселой… ранимой. Мысль о том, что Ники преследует какой-то клоун, ужасала Мэлию, возвращала ей леденящее чувство страха, которое она подавляла в себе уже много лет.

В ту давнюю страшную ночь разразилась буря, и ее вой лишь усугублял безумие, царившее в доме. И вдруг среди шума и хаоса наступила тишина — это был страшный миг, когда все сущее объединилось, чтобы она выбрала открывшуюся перед ней дорогу.

С той ужасающей ночи Мэлия надеялась и верила, что такая страшная минута не повторится, не сможет повториться. Но садист, издевающийся над Ники, возродил старые страхи в душе Мэлии.

Ее внутренний взор обратился к этому человеку, прячущемуся где-то вдалеке. И вот теперь в доме появился Джек — большой, сильный, красивый… как воин, который должен вступить в предсказанную судьбой схватку. Мэлия чувствовала, что он защитит Ники, хотя, с другой стороны, от него исходила некая угроза.

— Он человек чести, — заявила она. — Но не потеряй из-за него голову, детку.

Ники повернулась к ней с набитым дыней ртом.

— Почему я должна потерять из-за него голову? Я перекинулась с ним всего лишь парой слов!

Мэлия многозначительно улыбнулась.

— Слова ничего не значат. Тут как раз такой случай, когда говорит сердце.

— Да при чем тут сердце?! Ради Бога, Мэлия, неужели ты правда думаешь, что какой-то бродяга может войти и…

Мэлия остановила ее движением руки.

— В одном вы с дядей абсолютно одинаковы, — вымолвила она. — Вы оба рветесь покорить горный пик, на который еще никто не поднимался. Вместо того чтобы не гнаться за недостижимым, вы оба просто теряете рассудок. Так вот, смотри как бы это недостижимое не разбило твое сердце. — С этими словами Мэлия ушла с веранды.