Трудный вопрос - Власов Александр Ефимович - Страница 29

— Мы неправильно сделали, — сказал Гриша, — что поручили каждому следить за своим столбиком. Надо выбрать кого-нибудь одного. Пусть он ведет диаграмму и отвечает за нее!

— А ну ее! — послышался голос Андрея. — Не надо ее совсем!

У него были свои личные причины выступать против диаграммы. Он помнил давний спор с Черновым и знал, что проиграл. У Бориса накопилось много пятерок. Если бы он не перестал отмечать их в диаграмме, то уже опередил бы Андрея и достиг красной черты.

Шурка поддержал своего хоккейного капитана:

— Мертвое дело!

— Как это мертвое? — вспылил Гриша. — Когда вывешивали, чуть не подрались, а теперь — мертвое?.. Чернов грозился космонавтом стать! Забыли?.. Они с Андреем пари даже заключили!

— Он получил щелчок! — пробурчал Борис. — Больше мне неохота.

— Можно я? — спросила Маша.

Гриша обрадовался. Он почему-то был уверен, что староста будет защищать диаграмму.

— Вот послушайте, что Агеева скажет!

— Я бы тоже ее сняла, — смущаясь, проговорила Маша. — Она какая-то… слепая. Не видно на ней, у кого что хромает… Да и спрашивают по-разному: одних — часто, а других, кто хорошо учится, реже. Помощи от диаграммы — никакой.

Весь отряд одобрительно принял Машины слова.

— Тихо! Тихо! — Гриша постучал по столу. — Я не слышу членов совета! Что, я один воевать за успеваемость должен?

Он повернулся к Марине с явной просьбой в глазах — выступить в защиту. И Марина встала.

— Самое неудачное в диаграмме, — сказала она, — что в ней легко исправить любую двойку. По контрольной работе поставили тебе плохую отметку, а ты пойдешь в зал на урок физкультуры и прыгнешь через коня на пятерку. В диаграмме ничего не изменится, точно никакой двойки и не было… Надо что-то другое придумать для борьбы за успеваемость.

— Лучше не мусорить, чем бороться за чистоту, — подал голос Мика.

— Ильф и Петров! — пояснил Ника..

Гриша, ступая деревянно, как на ходулях, подошел к стене, сорвал диаграмму, смял ее и бросил в угол.

— Сдадите в макулатуру!.. Сбор закрыт — расходитесь!..

Он так расстроился, что забыл рассказать о своей поездке в дирекцию музея.

Пионеры потянулись к дверям, а Гриша сел за парту и смотрел на проходивших мимо одноклассников холодно и отчужденно. Марина сидела рядом. Когда в классе никого не осталось, он с горечью произнес:

— Всё!.. На следующий год ищите другого председателя!.. Даже раньше! Вот выведу отряд в правофланговые — и до свиданья! Переизбирайте! С меня хватит!.. Крутишься, как Чебурашка, а тебя только критикуют и высмеивают!

Марина дала ему выговориться, а потом напомнила:

— Ты велел спрашивать, когда мне непонятно… Можно? Я не поняла: почему ты за диаграмму? Пользы от нее нет… Неужели только потому, что это ты ее придумал?

Гриша с полной безнадежностью еще раз махнул рукой.

— Ничего вы не понимаете!.. И ты тоже!.. Было б что-нибудь получше — я бы сам снял эту простыню размалеванную! Но никто ничего умного не предложил, а как кричать, что плохо, тут уж все рты пораспахивали!

— Я знаю, почему нет предложений, — улыбнулась Марина. — Потому что нет настоящих отстающих. Две-три двойки, да и то случайные!.. И не жалей ты ее — не нужна нам такая диаграмма.

— А что нужно?

— Пока ничего.

— Да? — Гриша прищурился. — А что я скажу на совете дружины?.. Чем докажу, что мы боремся за успеваемость?

— Арбузовы хорошо про борьбу сказали.

— Вот и выбирайте их председателем! Вдвоем! Сразу!.. А я позориться на совете дружины не хочу!

Это была не ссора. И хотя Гриша, хлопнув дверью, ушел из класса, а Марина не стала его догонять, оба чувствовали не обиду друг на друга, а сожаление, что все так у них получилось. И каждый винил себя. Гриша дошел до дома и долго стоял на лестнице у лифта — поджидал Марину, чтобы закончить день по-хорошему. Он не дождался. Марина из школы пошла в парк. Там она часа полтора бродила по заснеженным тропинкам и все не могла определить, правильно ли поступила на сборе. Диаграмма, без всякого сомнения, пользы не давала, но ведь и вреда она не приносила. Не стоило ли поддержать Гришу? Пусть бы висела, раз она так уж ему нужна…

Утром Марина вышла пораньше и ждала на восьмом этаже, пока наверху хлопнет дверь Гришиной квартиры. Когда Гриша вызвал лифт и вошел в него, Марина нажала кнопку. Кабина с Гришей опустилась до восьмого этажа и остановилась.

Они ничего не сказали друг другу: ни «здравствуй», ни «доброе утро». Просто улыбнулись и взялись за руки, будто не виделись целый год. И к школе они шли молча. Марина расшалилась и нарочно широко размахивала портфелем. А Гриша то и дело сбивался с шага, стараясь идти с ней в ногу.

Железная цепь

На совете дружины еще только разрабатывали план и контрольные цифры по сбору металлолома на пионерский сухогруз, а отряд 6-го «А» класса уже накапливал килограммы. Первый вклад сделал Шурка. Он притащил в школу цепь с амбарным замком и поклялся, что весят они четыре килограмма. Кое-какую домашнюю мелочь стали приносить и другие ребята.

Гриша опять побывал у завхоза. Оба помнили неприятный разговор по поводу макулатуры. Гриша вел себя безукоризненно вежливо. Завхоз встретил его холодно, но слушал внимательно, хотя и подумал: «Что ты ни говори, а был ты хитрогоном — им и остался!» Все в Грише не нравилось ему. Даже то, что он раньше других позаботился о металлоломе и пришел узнать, как и кому его сдавать, где хранить до вывоза на завод. За это похвалить бы нужно, а завхоз никак не мог побороть в себе неприязнь к Грише.

Свои мысли и чувства завхоз оставил при себе, а Грише сказал, что приносить лом надо к будке, которая стояла в углу пришкольного участка.

— Так около будки и складывать? — удивился Гриша. — Растащат же!

— Ну уж это не твоя забота… Ваше дело — найти, принести, взвесить и оставить…

Принимали и взвешивали лом дежурные из совета дружины. Они же и вели отчетность — записывали, какой отряд, когда и сколько сдал металла. Вскоре на счету 6-го «А» появилась цифра 12 — столько килограммов потянули Шуркина цепь с замком и всякая другая домашняя мелочь, которую удалось ребятам выпросить у родителей.

На этой цифре счет приостановился. Новых поступлений долго не было. Мальчишки добросовестно обследовали железнодорожные линии, но ничего не нашли. Мелкие железки засыпало снегом, а крупные не попадались.

Гриша не унывал. Он верил в себя и свою удачу. Не вышло в одном месте — выйдет в другом. Надо только подумать хорошенько. Не может быть, чтобы он не откопал где-нибудь залежи металлолома.

Придумывать новое не пришлось. Сработала вторая Гришина идея. Девчата сообщили, что на одной из соседних улиц обновляют асфальтовое покрытие и заодно переделывают горловины канализационных и других люков. Старые металлические крышки и решетки заменяются новыми. Девчата уверяли, что этих крышек хватит на весь корпус сухогруза. Они попробовали приподнять одну штуку и не смогли — такая она тяжелая.

— Подождите радоваться! — сказал Гриша. — Отдадут ли нам эти крышки?

После уроков он сам сходил туда. Прораб разрешил взять крышки и решетки хоть сегодня. Окрыленный, Гриша прошел улицу из конца в конец и приблизительно подсчитал свою будущую добычу. Цифра получилась огромная. Первое место по сбору металлолома обеспечено. Можно прекратить все поиски. Надо только перевезти эту тяжесть к школе. Машину отец даст — Гриша в этом не сомневался. Оставалась одна забота — не прозевать, когда снимут знаки, запрещающие въезд на улицу, и сразу же пригнать машину.

Он разузнал, что все основные работы будут закончены через неделю — в пятницу к вечеру. Значит, на субботу и надо планировать поездку за металлом.

В четверг на школьной доске объявлений вывесили свежую сводку под яркой призывной шапкой: «Даешь пионерский сухогруз!» Отряд 6-го «А» класса со своими 12 килограммами был в самом конце списка. Гриша постоял у доски, снисходительно улыбаясь. Он представлял, как одним молниеносным ударом его отряд снова вырвется вперед и оставит далеко позади лучшие показатели 8-го «Б» класса. Подумаешь — каких-то девятьсот сорок килограммов!.. Но все-таки интересно, где они насобирали почти тонну металлолома? Уж не опередили ли они Гришу? Вдруг проведали про крышки от люков?