Трудный вопрос - Власов Александр Ефимович - Страница 22

— Нечестно! — подтвердил Валерка. — Надо чуть-чуть показать.

И Витька уступил — немного расслабил указательный палец и прошептал:

— На «же» называется!

Борис не собирался проигрывать. Он заглянул под Витькин палец и увидел что-то круглое, коричневое, с сероватой плешинкой на макушке, похожее на орех.

— На «же»? — строго переспросил Борис.

— На «же»! — уверенно ответил Витька.

— Тогда это желудь!

Витька залился счастливым смехом и разжал пальцы. На ладони лежал орех.

— Обманщик! — проворчал Борис. — Ты сказал на «же», а это на «о». Играть надо честно… Отдавай нож!

— Никакой я не обманщик! — обиделся Витька. — Это жареный орех! Жа-ре-ный!

На этот раз Валерка был на стороне брата.

— Витька не врет. Он жареный!.. Мама вчера — на сковородке… Они даже прыгали от жары!

Борис подозрительно посмотрел на братьев. Нет, они не хитрили, не пытались его обмануть. Оба считали, что правда на их стороне: орех-то действительно жареный! И Борис сдался.

— Верно! Ты выиграл! — сказал он Витьке. — Нож твой.

Проводив братьев домой, он и Машу предупредил, что Витька честно выиграл нож и теперь может распоряжаться им, как хочет. А по секрету от мальчишек Борис сказал, чтобы Маша не беспокоилась: ни Витьке, ни Валерке самим лезвие не открыть — пружина очень тугая. Так что ножик совсем безопасный.

Они поговорили о школе, об уроках. Борис показал по учебникам, что задано на дом. О драке, о сборе он и не думал упоминать. По его словам, все шло нормально, дежурных по классу назначали регулярно. Маше передавали привет, спрашивали, когда она поправится.

Маша сияла.

— Мне так хорошо — даже болеть стыдно!.. Спасибо им скажи, что помнят и что ко мне… тебя присылают… Я так рада!

— Я тоже, — пробурчал Борис, хмурясь. — Ты давай выздоравливай!..

Долго Витька с Валеркой пытались раскрыть ножик. Потом они призвали на помощь Машу и маму. Те по очереди попробовали и сказали, что и они не могут, что это под силу только большим мальчикам. Придется ждать, когда Витька и Валерка вырастут, а пока надо его спрятать. Но Витька, хоть и поостыл к ножу, расставаться с ним не согласился — засунул в карман, а утром так и отправился с ним в детский садик.

Там было много разных игрушек, и про ножик братья вспомнили лишь во второй половине дня, когда детей вывели во двор на прогулку. Спортивная площадка пустовала, и воспитательница разрешила ребятишкам пойти туда. А Витька с Валеркой остановились около машины.

Гришин отец, как всегда, заехал домой пообедать и оставил во дворе грузовик. Он был совсем новенький — ни единой царапины или грязного пятнышка. Казалось даже, что краска на нем еще не совсем высохла. Витька потрогал крыло и посмотрел на палец — убедился, что краска не пачкается.

— Красивый!

— Раскрасить все можно! — скептически заметил Валерка. — В машине главное — колеса!

— Руль главнее! — заспорил Витька.

— Колеса! — настаивал Валерка. — Возьми сними их… Поедешь? Ни шагу не прокатишься!

Витька подумал и вынужден был согласиться:

— Если все колеса снять, не прокатишься.

— Все! — передразнил его Валерка. — И одного хватит! Этого хотя бы! — Он постукал ботинком по заднему колесу. — Вот сними его — и ни с места!.. Смотри-ка! — Валерка колупнул ногтем острый осколок стекла, застрявший в глубоком ровике ската. — Ка-ак проткнет! Воздух выйдет — и никакой твой руль не поможет!

Витьке стало жалко машину: такая новенькая и вдруг не поедет. Он тоже колупнул ногтем стекляшку, но она вонзилась острыми углами в резину и держалась крепко.

— Порежешься! — предупредил Валерка и посмотрел вокруг, нет ли какой-нибудь палочки или гвоздика, чтобы выковырнуть стекляшку.

— У меня же ножик! — вспомнил Витька.

Мимо проходил Андрей. Увидев Машиных братьев, из-за которых произошла драка, он приостановился. Дать бы им по шее, да маленькие очень. Рука не поднялась.

Братья черенком нераскрытого ножа выковыривали стекляшку из покрышки и пыхтели, как два самовара. Андрей где-то уже видел этот ножик, но где? Только у лифта вспомнил он поездку за грибами. Вспомнил, как на следующий день Агеева спрашивала, чей нож, и отдала его Чернову.

Кабина лифта опустилась, но Андрей не вошел в нее, а вернулся к машине. Братья все еще пыхтели у колеса.

— Давайте помогу! — сказал Андрей.

Витька с Валеркой оглянулись. Они запомнили Андрея с того раза, когда он показывал дворовым малышам хоккейное мастерство. С того дня братья чувствовали к нему полное расположение. Витька доверчиво протянул ножик и заботливо предостерег:

— Только не порежься — стеклышко острое!

Андрей легко выковырнул осколок и небрежно осмотрел ножик.

— Неважнецкий!

— Он хороший! — возразил Валерка. — Только не открывается. У нас сил мало… А у тебя?

Этот наивный вопрос подсказал Андрею, как нужно поступить, чтобы без насилия и шума завладеть ножом. Поднатужившись, он сделал вид, что старается открыть лезвие.

— Заржавел здорово! Тот еще ножичек — выбросить не жалко! Могу предложить мену.

— Какую? — заинтересовался Витька.

Андрей вытащил из кармана шайбу.

— Во!

У Витьки восторженно разгорелись глаза.

— Настоящая?

— Спрашиваешь! — важно произнес Андрей и, заметив, что Валерка настроен не так восторженно, как младший брат, добавил: — Этой шайбой играл знаете кто?.. Сам Тутанхамон!

Не знакомое братьям, но звучное и таинственное имя сразило их окончательно.

— Мы согласны! — солидно сказал Валерка.

Получив шайбу, братья побежали к спортивной площадке, а Андрей поспешил на лестницу, но не стал вызывать лифт — пешком поднялся на второй этаж, остановился у окна и посмотрел во двор. Шайбу Тутанхамона уже пустили в дело: малыши гоняли ее по площадке.

Андрей ощупал карман с ножом. Никакого определенного плана у него пока не было. Он еще нечетко представлял, зачем выменял нож. Машины братья, колесо, нож Чернова, машина Гришиного отца — все это перемешалось и не сразу сложилось во что-то определенное. А когда сложилось, Андрей сначала испугался и чуть было не выбросил ножик. Но очень уж хотелось ему навредить Чернову. Правда, для этого приходится напакостить и Гришиному отцу. «Ничего! Это Гришке — за его предательство! Не будет юлить в следующий раз!» — подумал Андрей и, вынув ножик, открыл лезвие.

Минут через двадцать воспитательницы увели малышей в детский садик.

Двор опустел. В этот час прохожих было мало. С работы еще не начали возвращаться, а домохозяйки уже побывали в магазинах.

Андрей спустился со второго этажа. Во дворе по-прежнему никого не было. Присев у заднего колеса, он внизу, у самого асфальта, воткнул лезвие в тугую резину и придал ножу полусогнутое положение, чтобы при любой попытке тронуться с места машина обязательно напоролась задним скатом на нож.

Месть

Маша только два дня не ходила в школу. Миндалины в горле еще побаливали, но дома произошла такая радость, что не хотелось омрачать ее своим недомоганием. Мама решительно заявила, что со следующего дня сама сможет водить Витьку и Валерку в детский садик. Чтобы доказать это, она довольно быстро и почти совсем выпрямившись прошлась по комнате.

— Видите! — торжествующе произнесла мама и расцеловала Машу, Валерку и Витьку, потом с поклоном приблизилась к бабушке Бориса. — А уж как вас и вашего внука отблагодарить — ума не приложу!

Разве могла Маша после этого считать себя нездоровой!

Утром они впервые за долгое время всей семьей, вчетвером вышли во двор. Маша проводила маму и братьев до входа в детский садик и пошла к школе. Она решила войти в класс попозже, когда все уже соберутся, и сказать своим одноклассникам спасибо. Маша не придумывала никаких особенных слов и верила, что ее поймут, какими бы словами ни выразила она свою благодарность.

Все были в сборе. Не хватало только Маши и Гриши Грачева. Машу никто не ждал, кроме Бориса. Только он знал, что она сегодня придет в школу. А Гришу с особым нетерпением поджидал Андрей.