Приглашение на бал - Лукас Дженни - Страница 27

Когда солнце начало садиться, ее терпение лопнуло, и она повернулась, чтобы уйти.

– Чего ты хочешь?

Увидев своего отца, стоящего в дверном проеме, она раскрыла рот от потрясения. За три года, прошедшие после смерти его жены, Уолтон Хейнсбери постарел лет на двадцать и похудел фунтов на тридцать. Он курил сигару и смотрел на дочь с нескрываемым раздражением.

– Пришла умолять меня снова включить тебя в мое завещание? Слишком поздно, юная леди. Я все отдаю на благотворительность.

– Я пришла не за деньгами, – сказала Лилли.

– Так я тебе и поверил!

Его слова возмутили ее.

– Я никогда не просила у тебя денег, и ты прекрасно это знаешь. – Гордо подняв подбородок, она добавила: – Я пришла только для того, чтобы сообщить тебе, что ты станешь дедушкой.

Он уставился на нее. Его лицо было очень бледным, кожа на щеках обвисла. Затянувшись несколько раз, он спросил:

– Ты беременна?

Она кивнула. Его взгляд упал на ее левую руку.

– И у тебя нет мужа.

– Я сама смогу позаботиться о себе и о ребенке.

– Не сможешь! – прорычал он. – Ты вернулась сюда, ожидая, что я, как и прежде, буду решать все твои проблемы.

Его обвинение было столь несправедливо, что Лилли больше не смогла сдерживаться.

– Ты никогда не решал моих проблем! Ты просто заставлял меня чувствовать себя глупой и беспомощной. С того момента, как ты узнал, что у меня дислексия, ты стал обращаться со мной по-другому. Так же, как с мамой, когда она заболела!

– Я любил тебя и твою мать и пытался заботиться о вас обоих.

– Разведясь с ней, когда она смертельно заболела? Бросив нас, чтобы построить этот дом для своей любовницы? Кстати, где Тиффани?

Уолтон отвернулся:

– Она ушла от меня несколько месяцев назад.

– О, – проронила Лилли, не зная, что сказать.

– Я никогда не хотел оставлять твою мать. Паула сама меня об этом попросила.

Лилли нахмурилась:

– Что?

– Когда я признался твоей матери, что у меня есть любовница, я поклялся ей, что, если она сможет меня простить, я стану образцовым мужем. – На его лице появилась печальная улыбка. – Но она прогнала меня и сказала, чтобы я больше не появлялся. Я исполнил ее волю и пришел только на ее похороны.

– Я не знала. Я думала…

– Твоя мать не хотела ничего тебе говорить, и я отнесся к ее решению с уважением.

– И позволил мне винить во всем тебя одного, – прошептала Лилли.

– Я это заслужил. – Он отвернулся. – Кто отец твоего ребенка? Нищий музыкант? Художник? Есть хоть малейшая вероятность того, что он поведет себя как порядочный человек?

– На самом деле мы с ним поженились в сентябре в Лас-Вегасе.

– Ты вышла замуж, не сообщив мне? – возмутился Уолтон.

– Это уже не важно, потому что он собирается со мной развестись.

– Так скоро? Кто позаботится о тебе и ребенке?

– Я сама. Мы с Кэрри решили открыть… – начала Лилли.

– Я не позволю тебе в одиночку растить ребенка, – заявил ее отец. – Ты с этим не справишься. Ты переедешь ко мне.

– Почему ты не можешь поверить в меня, папа? – прошептала она. – Почему не можешь забыть о моей дислексии и поддержать меня в моих начинаниях?

– Лилли…

– До свидания, папа. Нам больше не о чем говорить.

Выбежав из особняка, Лилли села в машину, которую взяла напрокат. Когда она подъехала к закрытым воротам, охранник, разговаривающий по телефону, проигнорировал ее. Тогда она опустила стекло и крикнула:

– Откройте немедленно!

– Мистер Хейнсбери просил, чтобы вы задержались.

Все же он нажал на кнопку и открыл ворота.

Лилли выругалась себе под нос. Как же она устала иметь дело с мужчинами, которые всячески доказывали, что она им не нужна!

Она выехала из ворот, но, оказавшись на пустой проселочной дороге, увидела в зеркало заднего обзора своего отца, бегущего за ней, остановилась и вышла из машины. Уолтон замедлил темп, но она не сделала ни шагу ему навстречу.

– Ты ничего не знаешь, правда? – спросил он, тяжело дыша. – Пока ты не сказала мне о ребенке, я думал, что ты приехала, потому что все узнала.

– Узнала что?

– Я умираю, Лилли.

Она тупо уставилась на него:

– Что?

– Тиффани ушла от меня из-за этого. – Он опустил взгляд. – Врачи дают мне около года. Может, чуть больше. Если бы ты вышла замуж за Джеральда, о тебе было бы кому позаботиться, и я, зная это, мог бы спокойно умереть.

Дрожа всем телом, Лилли смотрела на своего отца и вспоминала, как он рассказывал ей о драгоценных камнях, учил оценивать их и сваривать металлы. Именно он привил ей любовь к ювелирному делу.

– Неужели нет никакой надежды?

Уолтон покачал головой:

– Я очень виноват перед тобой, Лилли. Я был плохим отцом. Ты вправе меня осуждать, но я не могу позволить тебе уйти вот так, зная, что, возможно, это наша последняя встреча. Я хочу, чтобы ты знала, что я всегда любил тебя и гордился тобой. – Его глаза наполнились слезами. – Я сказал тебе, что ты во мне нуждаешься. Это была ложь. На самом деле это я в тебе нуждаюсь. Клянусь, что, если я доживу до рождения своего внука, я буду хорошим дедом.

– Я в этом не сомневаюсь, – улыбнулась Лилли. – Ты был не таким уж плохим отцом. Правда. У меня было счастливое детство.

Только Лилли собралась его обнять, как позади нее послышался какой-то шум. Повернувшись, она увидела едущий по дороге фургон. Когда он проехал мимо ее машины и встал за ней, из кабины вышел шофер и быстро направился к задней части фургона.

– Эббот? – изумленно прошептала она, не понимая, что делает шофер Алессандро в Миннесоте на проселочной дороге.

Когда он открыл задние дверцы и Лилли увидела, что находится внутри, у нее перехватило дыхание.

Там был средневековый рыцарь в блестящих доспехах. Он поднял забрало, и она увидела красивое лицо Алессандро. Его черные глаза смотрели на нее с обожанием, и она подумала, что ей все это снится.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Я приехал за тобой, – ответил он. – Я вел себя как трус и идиот. Вернись ко мне, Лилли, и позволь мне доказать тебе, что я могу быть мужем, о котором ты всегда мечтала.

Со слезами на глазах она направилась к фургону. Алессандро спрыгнул вниз, но доспехи оказались слишком тяжелыми, и он с лязгом растянулся на заснеженной дороге.

Лилли тут же опустилась перед ним на колени:

– Ты в порядке? Ты не ушибся?

Алессандро не двигался. Что, если от удара он потерял сознание? Встревоженная, она подняла забрало и обнаружила, что он беззвучно смеется.

– Зачем ты устроил этот маскарад? – с улыбкой спросила Лилли.

Он поднял руку в железной перчатке и коснулся ее щеки:

– Ради женщины, которую я люблю, я пошел бы и не на такое. Ради тебя я убивал бы драконов, если бы они существовали.

Что он только что сказал? Что он ее любит? Радость, наполнившая ее сердце, была так велика, что ее хватило бы на весь мир.

– Я сейчас помогу тебе встать, – сказала Лилли.

Но броня оказалась тяжелее, чем она думала, и ей на помощь пришли Эббот и ее отец.

– Здравствуйте, сэр, – с улыбкой сказал Алессандро ее отцу, оказавшись в вертикальном положении. – Не думаю, что мы с вами встречались. Я Алессандро Каэтани.

Глаза Уолтона расширились от изумления.

– Это твой муж? – спросил он Лилли.

Она кивнула, и ее отец присвистнул:

– Это будет грандиозное слияние!

Поймав сердитый взгляд Лилли, Уолтон обратился к Эбботу:

– Не желаете выпить кофе в домике у ворот?

– С удовольствием, – кивнул тот, и они оба удалились.

Лилли и Алессандро остались одни на пустой заснеженной дороге. С озера дул пронизывающий ветер, но Лилли было тепло от переполнявшего ее счастья. Она положила руку сбоку на его шлем, и он накрыл ее своей железной перчаткой:

– Прости меня. Мне не следовало спрашивать, мой ли это ребенок. Я знаю, что он мой. Я люблю тебя, Лилли. Только расставшись с тобой, я понял, что ты была права. Я боялся тебя любить, но еще страшнее оказалось тебя потерять. Тогда я поклялся себе, что пойду на все, чтобы тебя вернуть.