Ее высочество, моя жена - Александер Виктория - Страница 5

Когда-то он действительно любил ее, в этом не могло быть никаких сомнений. Шесть коротких восхитительных дней он любил с той всепоглощающей страстью, что разит без предупреждения и обещает длиться всю жизнь. Прислонившись к грубо отесанному косяку, Мэтт провожал взглядом отъезжающих всадников. Только любовь могла длиться так долго и ранить так сильно.

Он стоял у двери, пока Татьяна и ее спутники не исчезли вдали. И потом еще долго оставался на месте, уставившись им вслед невидящим взглядом. Очевидно, она ввязалась во что-то еще, помимо написания семейной истории. Как бы пылко она ни защищала свои успехи в науках, все же она не принадлежала к ученым. Ее объяснение, что она хочет проследить путь своей тети, не выдерживало никакой критики.

Приняв предложение Татьяны, он сможет, наконец, расстаться с прошлым, завершить незавершенное. Только на этот раз все будет происходить не на ее, а на его условиях. На этот раз, если кто-то и уйдет, то это будет он. И желания его сердца теперь уже не будут иметь никакого значения.

Мэтт отвернулся от двери и развернул лист бумаги, который все еще оставался в его руке. Указанный дом располагался в богатом районе города, если и не дотягивающем до королевских стандартов, то лишь чуть-чуть. Взгляд скользнул к аккуратно написанному списку фамилий, и Мэтью сжал зубы. Так вот почему Татьяна добивалась его помощи? Осознавала ли она значение последнего имени? Или это просто случайное совпадение? Каприз судьбы, решившей свести их вместе еще раз?

Каким бы ни был ответ, теперь Мэтт не сомневался в своем решении. Он, безусловно, будет сопровождать ее. Непременно выяснит, зачем она вернулась, и разузнает, чего же именно хочет на самом деле. Будет изображать ее мужа и позволит ей представляться как леди Мэтью. Почему бы и нет?

В конце концов, за несколько коротких дней в Париже всего пятнадцать месяцев, три недели и четыре дня назад она это заслужила.

Глава 2

Татьяна шла к ожидавшей ее свите ровным твердым шагом. Ощутив пристальный взгляд Мэтью, сверлящий ей спину, она расправила плечи и сцепила руки, чтобы унять дрожь. Нельзя допустить, чтобы Мэтью когда-либо узнал, насколько тяжело ей было увидеть его снова. Как трудно было казаться равнодушной и легкомысленной, как будто все ее мысли и правда, заняты только лишь нелепым научным трудом о путешествиях тетушки.

А ведь единственное, что ей хотелось, это просто броситься в его объятья и умолять о прощении. Сознаться в своих ошибках, малодушии, слабости.

И по внешности, и по характеру он был таким же ярким и живым, как она запомнила. Высокий и стройный, с каштановыми волосами, вызолоченными солнцем, с загоревшими от работы на свежем воздухе лицом и руками. Он просто вибрировал от сдерживаемой энергии. В том, как говорил Мэтью, ходил и даже просто стоял и смотрел, сквозила сила, отличающая мужчину, способного оставить свой след в этом мире.

Как он уже оставил в ее сердце.

– Ну, что? – капитан Димитрий Петров шагнул вперед, чтобы помочь ей сесть на лошадь. – Он согласился?

– Пока нет, но согласится, – Татьяна позволила Димитрию усадить ее в дамское седло, и собралась с духом в ожидании комментариев, которые, как она знала, сейчас последуют. Катерина, леди Камински, единственная женщина в эскорте, перевела взгляд с Татьяны на Димитрия и обратно, затем ободряюще улыбнулась принцессе и послала свою лошадь вслед за ней, оставаясь немного позади. Катерине тоже было известно, что им предстоит сделать.

Димитрий вскочил в седло и отрывисто пролаял команду всадникам. Хорошо обученные, его люди разделились на головной отряд и замыкающих, обеспечивая принцессе и своему капитану видимость уединения.

Сам он направил лошадь ближе к Татьяне.

– Вы сказали ему правду? О драгоценностях?

– Конечно, нет, – принцесса пыталась поудобнее устроиться в седле и не обратила внимания на неодобрительные нотки в его голосе. Димитрий и его кузина Катерина выросли вместе с Татьяной и, несмотря на разницу в положении, оставались ее ближайшими, фактически, единственными, доверенными лицами. Теперь Димитрий в звании капитана служил в королевской гвардии, а овдовевшая Катерина была компаньонкой принцессы в путешествии.

– Я полностью согласна с тобой в этом вопросе, – продолжила Татьяна, – и содрогаюсь при мысли о возможных последствиях, если наши враги узнают, что знаменитые “Небеса Авалонии” утрачены. В настоящий момент истинную цель моего пребывания здесь лучше держать в тайне.

– Даже от того мужчины, которому, как вы утверждаете, можно доверять?

– Да.

– Я все же думаю, что этот ваш план смехотворен, не говоря уж о том, что весьма неприличен и, возможно, опасен.

– На что ты, не колеблясь, мне указываешь. Снова и снова. И, тем не менее, – она решительно посмотрела капитану в глаза, – я намереваюсь действовать и обойдусь без твоего или чьего-либо еще вмешательства.

Димитрий покачал головой.

– Ни ваш отец, ни ваш брат этого бы не одобрили.

– Мой отец болен, а Алексей, учитывая попытки нашей кузины захватить власть, слишком занят, чтобы заниматься моими делами.

До известной степени это было правдой. Алексей, принц и наследник престола Авалонии, в последнее время, действительно, вынужден был посвящать все свое время подавлению посеянных их кузиной принцессой Валентиной семян мятежа. Татьяна все еще терзалась из-за того, что ей не позволили принять в этом участие. Хуже того, ее отослали прочь, ради ее собственной безопасности, хотя отец был болен, и она, безусловно, предпочла бы остаться.

В последнем письме, которое, вместе с депешами и официальной корреспонденцией для Димитрия, догнало их во Франции, Алексей сообщал о своих успехах в расстройстве планов Валентины, благодаря неожиданной помощи со стороны их английского кузена виконта Бомона. Здоровье короля значительно улучшилось, и дома снова все было хорошо. Что касается брата Николая, он, вероятно, приветствовал бы ее усилия, но он путешествовал по континенту, и Татьяна не представляла, где он может быть. Кроме того, это ее, и только ее, поиски.

Хотя последняя поездка Алексея в Англию прошлой весной и была успешной в том, что касается воссоединения с английской ветвью династии Прузинских, он так и не смог узнать, где находятся утраченные драгоценности. Татьяна решила добиться успеха там, где брат потерпел поражение.

– Тем не менее…

– По этому вопросу мне больше нечего сказать, – ее тон был жестким и неуступчивым.

– Сказать можно еще многое, – пробормотал Димитрий и вздохнул. – По крайней мере, тот, кого вы выбрали себе в помощь, кажется человеком благородным. Насколько мне известно, этот Мэтью Уэстон считался отличным офицером, его военно-морская карьера была блестящей, а репутация его семьи безупречна, даже если он не признает свое потомственное родство.

Татьяна смутно помнила, что Мэтью говорил о прохладных отношениях со своей семьей, но до недавнего времени она даже не подозревала, что он самый младший сын маркиза. Об этом просто не упоминалось в ту короткую неделю – а точнее, просто шесть дней – что они провели вместе.

– Он также считается довольно толковым, во всяком случае, среди всех остальных идиотов…

Татьяна метнула на него резкий взгляд.

– Простите меня, Ваше высочество, – Дмитрий сжал губы, – я хотел сказать “изобретателей” или “предпринимателей”, или… “мечтателей”.

Каким бы раздражающим ни был сарказм в его голосе, она не смогла подавить легкую улыбку.

– Испокон веков дорогу в будущее прокладывали мечтатели, и, я думаю, так будет всегда.

– Значит, так тому и быть. Как я уже говорил, его высоко ценят коллеги-“мечтатели”, одержимые идеей плавания по небу. Они соперничают между собой, однако признают в Уэстоне человека, подающего большие надежды.

– Исчерпывающе, как всегда, Димитрий, – мягко сказала Татьяна, – даже если твое расследование вышло далеко за рамки моих требований.

Его брови сошлись вместе.