Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Цель вижу! Дилогия (СИ) - Негривода Андрей Алексеевич - Страница 19


19
Изменить размер шрифта:

- Дай-то Бог, Юрий Сергеевич. - Только и вздохнул профессор. - Дай-то Бог…

***

Апрель 1942 г. Узбекистан. Ташкент…

…У этой молоденькой девушки, этим шедшей этим теплым солнечным утром по улице Ташкента, по набережной вдоль реки Салар, был какой-то странный взгляд…

Ей оставалось пройти еще всего-то несколько десятков метров и свернуть, потому что впереди был один из основных городских каналов Бурджар, пройтись немного до моста, перебраться на другую сторону канала, а там… Еще несколько десятков метров и она войдет в калитку своего нового дома, но…

Девушка не торопилась добраться до своей скрипучей панцирной кровати и завалиться на нее, забывшись в тяжелом сне, хотя и было заметно по ее походке, что она смертельно устала…

Да только…

Никакая усталость, и ни даже война, шедшая уже столько месяцев, так и не сумели убить в ней молодую девушку, и ее умение удивляться и радоваться даже самым маленьким радостям…

Нет, она не «летела» - на это у девушки попросту небыло сил - она шла очень медленно, так, словно ей никуда вовсе не нужно было торопиться, и она вдыхала полной грудью свежий, пока еще не успевший накалиться под азиатским солнцем, утренний апрельский воздух…

Кругом зеленели раскидистые чинары и высоченные пирамидальные тополя, пели какие-то птички в их ветвях. Где-то, совсем рядом несла свои воды река Салар… На ярко-голубом небе небыло ни единого облачка, и оно казалось чистой, свежевыстиранной простыней, на которую хотелось броситься плашмя, всем телом, да так и утонуть в ее чистоте…

Прохожих в этот ранний утренний час, а было что-то около половины седьмого утра, на улицах почти небыло, а те редкие, которые и встречались, спешили по своим неотложным делам с сосредоточенными и совершенно невеселыми лицами…

Было уже довольно тепло, около 20 градусов, но солнце еще не успело стать безжалостно жгучим. А воздух, щедро орошаемый влажными испарениями Салара, был так похож на тот, родной, киевский, что…

Она на несколько минут даже забыла, что идет не по такой знакомой с самого детства набережной Днепра…

Да…

Теперь, этот поистине восточный город, четвертый по величине, после Москвы, Ленинграда и Киева, напоминал со стороны именно эти города…

Своими жителями…

Теперь в Ташкенте, странное дело, встретить на улице прохожего мужчину или женщину с настоящими, узбекскими чертами лица было едва ли не так же сложно, как в российских, белорусских и украинских городах еще год назад… Теперь на улицах Ташкента встречались, едва ли не повсеместно, сплошь славянские лица - русские, белорусы, украинцы…

Рабочие, служащие, выздоравливающие после ранений, курсанты Ташкентского военно-пехотного училища…

Складывалось впечатление, что за полгода геополитическая карта сместилась, и европейцы попросту переехали сюда, в Узбекистан… Теперь Ташкент был самой настоящей Меккой, местом паломничества и жительства для славянских народов, которых сорвала с насиженных мест война… …Девушка потянулась немного, подняв обе руки вверх и встав на цыпочки, и тихо проговорила:

- Ах-хо-ро-шо-о-о!..

Проходившая мимо пожилая узбечка понимающе улыбнулась девчушке, а та… Ей в одну секунду стало так стыдно перед этой женщиной, за свою «слабость», что она тут же покраснела до корней волос:

- П-простите… - Произнесла она запинаясь.

Да только женщина, спешившая куда-то по своим делам, ее уже не услышала - ей было не до извинений девушки. Да, собственно, и за что извиняться-то?..

Девушка посмотрела ей вслед, и произнесла негромко:

- Дура! Какая же Машка дура!..

Она торопливо прошла несколько шагов, и остановилась около деревянной скамейки, словно решая сеть на нее, или идти дальше… Идти больше никуда не хотелось, и девушка присела под тенью чинары на теплые деревянные бруски лавочки…

- Мы немножко посидим, и пойдем! - Проговорила она негромко толи сама себе, толи своей округлой упругой попке, а может и вовсе этой скамейке. - Совсем немножко! А то от этих лекарств за всю ночь, уже голова кружится… Еще немного и грохнусь прямо посреди улицы…

Она облокотилась на удобную спинку лавочки, еще раз глубоко вдохнула полной грудью свежий утренний воздух, прикрыла глаза, чтобы насладится окружающим теплом и покоем, и…

Может быть, задумалась, глубоко погрузившись в свои воспоминания, а может быть, ее накрыл своим мягким покрывалом сон человека, который отработал тяжелую трудовую смену, но…

***

…Июль 1941г., Киев… …- Значит так, Мария! - Женщина говорила строго по-мужски. - Ехать долго - путь до Саратова не близкий, но ты мне обещай, что обязательно доберешься к тете Тоне!

Лет, что-то около 40-ка по возрасту или немного меньше, одетая в военную форму, да к тому же с «треугольничками» младшего сержанта в петлицах гимнастерки, эта женщина, и так довольно широко известная в узких спортивных кругах своим крутым нравом, теперь, в военной форме, вызывала безоговорочное уважение, и даже некоторый трепет…

Она смотрела суровым взглядом на девчушку лет шестнадцати, и этим взглядом требовала подчинения и повиновения!

Да только…

Видимо у девчонки были свои планы:

- Ма! - Фыркнула она, словно молодая кобылка. - Ну, объясни мне! Объясни, почему я должна уезжать из дому, за тридевять земель, аж в какой-то Саратов, к троюродной тетке, которую и видела в своей жизни всего-то один раз! Она же мне практически чужой человек! Да и не помню я ее совсем!!!

- Антонина Петровна не «чужой человек», а моя троюродная сестра! - Проговорила наставительно женщина. - И она наверняка поможет своей племяннице! Ты только письмо мое к ней не потеряй! Мы очень дружны были в молодости!.. Правда потом жизнь нас разбросала немного… Но это ничего не значит! Теперь даже чужие будут помогать друг другу, не говоря уж о родне! Главное - не потеряй письмо! И адрес запиши еще раз, и запомни, как самую важную клятву! Поняла, егоза?!!

Девушка подняла на женщину полные слез глаза, и тихо проговорила:

- А ты, ма? Как папка наш? Пойдешь на фронт? Может, лучше, вместе в этот Саратов поедем, а?

- Мария! - Женщина подняла ладонью лицо девушки, так чтобы посмотреть в ее глаза. - Тебе шестнадцать лет, и ты уже взрослый, самостоятельный человек! Что это я слышу - девчачьи страхи?!! Как у шестилетней девочки? Так тебе не шесть, а шестнадцать! В твоем возрасте в некоторых странах девушки уже замужем давно!.. Или может быть, ты уже успела забыть все то, чему я тебя учила всю жизнь? Забыла?

- Нет, ма… Я все помню…

- А вот я тебе напомню еще раз - ничего не бояться, не нервничать ни при каких обстоятельствах, держать свои переживания в кулаке, и всегда доводить начатое дело до конца! Правильно?

- Правильно… - Всхлипнула девчушка.

- А раз правильно, то твое сейчас самое главное дело - добраться до Саратова к Антонине! - Отрезала женщина.

- А ты пойдешь на фронт?

- Пойду, Маша… Вот сейчас твой поезд отправится, а через час и мой эшелон… Я хоть со спокойным сердцем поеду…

- Но зачем тебе воевать, ма? Ведь у нас уже папка воюет!

- Твой отец, Мария! - Голос женщины, уже было немного смягчившийся, опять стал суровым. - Капитан пограничных войск! Начальник заставы! Кадровый офицер! И поэтому воевать с фашистами - это его прямая обязанность! Это его профессия, Маша, его этому специально учили!.. И он для этого Присягу принимал!

- Но тебя же не учили воевать, как папку! И Присягу ты не принимала!

- Не учили! - Согласилась женщина. - Но зато я получше иных знаю, как обращаться с оружием! Не тебе, моей дочери, об этом рассказывать! А Присяга, милая моя трусишка-всезнайка, она в душе, в сердце каждого из нас должна быть!.. Так?

- Так…

- А раз так, то я и должна идти на фронт!