Разведывательно-диверсионная группа. Задира - Негривода Андрей Алексеевич - Страница 38

– Так щас сделаем!

– Вадя! Мы – французы! По-русски говорю только я! Помнишь?

Горе кивнул.

– На людях все общение только по-английски!

– Понял! Не дурак!..

– Тогда пошли!..

Они вошли в штаб, и Андрей постучался в одну из дверей.

– Можно! – проговорил уверенный голос изнутри.

– Bon matin, monsieur le commandant! – сказал Чиф по-французски и по выражению лица майора сообразил, что тот ничего не понял. – Good morning, mister the commandant![27]

– А-а!.. Morning, лейтенант! Как спалось?

Андрей улыбнулся уголками губ и мельком взглянул на Горе:

– Хорошо, месье майор! Спасибо за дрова!

– Не стоит благодарностей, лейтенант! У вас ко мне дело?

– Да, месье майор! Поступил приказ от моего командования... Группа должна отбыть из Рашки не позднее 6.00. Но чем раньше, тем лучше... Мне нужен транспорт. Два джипа для всей группы, включая и нового ее члена.

– Возьмите наши!

– Простите, месье комендант, но я не могу лишить гарнизон двух единиц боевой техники.

– И что же вы хотите?

– Месье прапорщик любезно предложил свои услуги. – Андрей обернулся к Вадиму. – Он сказал, что может попробовать решить эту проблему.

Майор посмотрел на Горе, желая получить объяснения.

– Мы тут видели в некоторых дворах несколько машин, Танцор, – проговорил Вадим. – Наверняка есть «приличные»! Сейчас возьму пару бойцов – через четверть часа мы будем на колесах.

– «Мы»... – Майор как-то очень грустно посмотрел на своего, теперь уже бывшего, взводного и очень тихо промолвил: – Уже «мы»... Не понимаю!.. Откуда в Белграде знают, что в маленьком гарнизоне служит прапорщик, и почему его надо переподчинять французам... Что, больше некого, что ли?! Кусков в армии стало меньше! Был один толковый, и того забрали!.. А мне с кем служить-то?!. Одни сопляки остались!..

И столько боли и отчаяния было в этом тихом монологе, что Андрею вдруг захотелось наплевать на все и выложить этому молодому майору весь расклад: что, почем и на кой все это надо...

Он взглянул на Водяного, а тот поводил головой из стороны в сторону, словно говоря лейтенанту: «Не надо, Андрюха! „Наше“ важнее!!!»

Но комендант, по всему видать, был действительно тертый калач! Ровно через три секунды от его «маленькой хандры» не осталось и следа:

– Добро! Бери, Вадя, кого надо и ищи. – И обратился к Андрею: – Вы пойдете по дороге на Новы Пазар, лейтенант?

– Да, месье майор.

– На блокпосту вас пропустят... Только мне нужно будет знать, на чем вы поедете.

– Хорошо, месье майор. Я сообщу вам о нашей новой технике...

– Удачной дороги, лейтенант!

– Спасибо, месье майор!

– И берегите моего прапорщика! – Он крепко сжал ладонь Андрея. – Таких даже у вас нет!

– Договорились!..

Они попрощались, и Андрей в одиночестве вернулся в свою «казарму», где уже все было готово к отбытию группы. А через пятнадцать минут туда же прибыла их техника...

«А Вадим наверняка точно знал, где и что искать! Да... Правильно говорят старики, что опыт не пропьешь...»

Это были два «дедушки» советского машиностроения...

Андрей еще с малых лет помнил, как восторженно отзывался о «бобиках» его отец, отработавший больше сорока лет дальнобойщиком. Как он рассказывал своим друзьям, а маленький Андрей слушал эти разговоры, раззявив рот, о тех чудесах, что творили в казахстанских степях, на целине, эти первые советские джипы в умелых и заботливых руках...

«Газ-69»... Или просто «бобик»...

Только эти были не очень распространенной модификации. Два двухмостовых «бобика» с лебедкой на переднем бампере. Армейская модификация... Только не под брезентовой крышей, как это было изначально. Кто-то очень сильно потрудился, чтобы привести эти два автомобиля в тот вид, в котором они предстали перед глазами группы.

Один сохранил родной армейский болотно-зеленый цвет, второй был бежевым. Высокие, с уверенным и даже каким-то очень надежным урчанием ухоженных моторов, оба имели металлическую, заботливо утепленную изнутри крышу и всем своим видом вызывали к себе доверие и уверенность в их силах.

– Ты где их откопал, Горе? – Задира приблизился к «монстрам советского машиностроения». – Им же лет по пятьдесят, не меньше! Мы же на них и пяти километров не проедем!

Клим лукавил. Даже по внешнему виду этих двух «джипов» было понятно, что их былые хозяева знали толк в технике и руки у них росли оттуда, откуда надо – эти «бобики» служили им, теперь послужат военным, а потом, как знать, еще долго будут служить другим хозяевам...

– Дурак ты, Клим, хоть и до капитана вырос! – Горе заботливо погладил капот одного из «бобиков». – Они еще и тебя и меня переживут! Птфу-птфу-птфу, чтоб не сглазить... Эти «газоны» под таким уходом были, что здесь, в горах, любому новомодному джипешнику фору дадут!.. Ты только послушай, как моторы работают, олух царя небесного! Это же песня!

– Ты где их откопал, прапорщик? – спросил Андрей.

– Да... Так... – Горе замялся было, а потом, видимо, решил сказать правду: – Надыбал в одном дворе, пару месяцев назад... Хотел один отцу, а второй себе из этой командировочки привезти... Ты смотри, какие они! Они же еще лет по полста отъездят!..

– «Кусок» Советской армии, – вынес вердикт Оса, – куском и останется – это вообще особая статья...

– А чего добру-то пропадать? – возмутился Горе. – А здесь один хрен: или проржавеет без работы, или погибнет под обстрелом...

– Ладно! – Андрей посмотрел на часы. – Грузимся и отчалили – время 5.45.

...Снег все падал и падал. Не так интенсивно, как вчера, но он шел. И теперь этот снег стал для Андрея и его группы очень большой проблемой. Дыхание весны все же начинало чувствоваться – мороз хоть и был, но держался не ниже двух-трех градусов, а снег был тяжелый и липкий – того и гляди, пройдет еще два-три дня, и снег начнет таять, потекут с гор весенние ручьи. А это было плохо со всех сторон. Их первостепенной задачей было – найти! И следы на снегу в этом деле были большими помощниками, потому что найти нужно было максимально быстро – гибли люди!.. Да и вообще. Весенняя распутица в горах – это самое настоящее наказание для солдата, хуже которого может быть только ускоренный марш-бросок на своих двоих по этой самой распутице!..

Они отъехали от Рашки километров пять-семь, когда Андрей обратился к Джагглеру:

– Богуслав, ты знаешь, как объехать Новы Пазар?

– Да, Чиф.

– Так, чтобы, не въезжая в город, попасть на дорогу на Дожевице?

– Да, Чиф. Есть одна сельская дорога, параллельная той, по которой мы едем сейчас. Ее построили специально для того, чтобы разгрузить этот серпантин.

– И мы обходим город?

– С севера. Город видно будет, но до него километра три-четыре.

– Как на нее выйти?

Богуслав огляделся по сторонам:

– Примерно километра через два будет небольшой съезд с трассы и мост через реку. Потом еще двенадцать километров, и будет поворот на деревню Митрова Река... От поворота еще пять, и мы выйдем на трассу до Съеницы...

– Ясно. – Андрею показалось, что взгляд Джагглера изменился. – Чего загрустил, капрал?

– От Митровой Реки до Плешина всего пятнадцать километров... Мы этой дорогой всегда ездили в Рашку... Раньше...

Андрей понимал чувства Богуслава. Ах, как понимал!

«Да, блин горелый! Не сладко ему сейчас! Быть в каких-то двадцати километрах от родного дома, в котором не был уже три года, и не зайти, а проехать мимо...»

– Ничего, Богуслав! Мы заедем туда на обратном пути. – Как еще было успокоить бойца? Отвлечь! – Та трасса, на которую мы выйдем, идет прямо до Съеницы?

– Нет, командир. – От мимолетной хандры Джагглера не осталось и следа. – В семи километрах от того места, где мы выйдем на трассу, в Дожевице, есть примыкающая к ней с юга дорога на Тутин.

– Отлично!

– Только это...

Но Джагглера перебил Горе: