Разведывательно-диверсионная группа. Медведь - Негривода Андрей Алексеевич - Страница 55

– Щел-лк! – громко лязгнули стальные челюсти медвежьего капкана, зажевывая ногу Бобра.

– А-а-а-а-а-с-су-у-ка-а! – заорал он от боли, падая на землю.

Человеческая нога – не медвежья лапа. Перелом был гарантирован!

– У-у-у!!! Падла-а! – Бобер выл от боли и пытался разжать капкан топором.

– Брось топор!!! – громко скомандовал Игорь. – Брось!!!

Бобер замер от неожиданности. Замер и напрягся.

И Медведь выстрелил.

Так, чтобы пуля ударила в непосредственной близости, кинув пригоршню земли в лицо… И это возымело действие – Бобер отбросил топор.

– Руки!!! Подними вверх руки, падла!!! И разожми ладони!!!

Бобер повиновался.

– Б-бах! – Вторая пуля продырявила правую ладонь Бобра.

– А-а-а-х-хы-хы-х! – Он навзничь повалился на траву, сжимая изуродованную руку. – Медведь!!! Падла-а-а!!!

– Подними руки, гад!!! Подними!!!

– Ты че делаешь, сука?! Ты че…

Третья пуля ударила в сантиметре от лица Бобра.

– Следующий – будет между глаз! Поднять руки, падла!!!

Все же этот гад хотел жить – и он поднял руки.

– Б-бах! – Четвертая пуля разворотила левую ладонь…

– Ну, вот… – тихо проговорил Игорь, медленно спускаясь с дерева. – Все, Гришутка, не бойся, не буду я больше стрелять – мы с ним теперь на равных…

Перепуганный медвежонок понял наконец, что ему ничего не угрожает, и последовал за Игорем на грешную землю…

– Ну, вот мы и встретились, ублюдок…

Медведь смотрел с высоты своего роста на корчившегося на земле от боли Бобра.

– Червяк!..

– Перевяжи-и! Перевяжи меня-а! Медве-едь, с-сука-а!!!

– Перевяжу, конечно – ты мне, мразь, живым нужен… – медленно произнес Игорь. – Ну-ка, мордой в землю и руки за спину!!!

Бобру ничего не оставалось, как повиноваться.

А Медведь, безо всякого сожаления придавив коленом затылок, стянул за спиной остатками репшнура локти поверженного врага.

– Ногу!

И здоровая нога была привязана, притянута туда же, за спину.

– Ну вот! А теперь лечиться будем…

Он снял с себя окровавленную рубашку, майку и располосовал их ножом на ленты. Перевязочного материала требовалось много – Бобер был ранен трижды… Та же участь ожидала и рубашку Бобра…

Потом он срубил какие-то прутья и соорудил из них «шину» – медвежий капкан штука солидная – имел место открытый перелом…

– На! Хлебни лекарства, гнида! – Игорь вложил в рот Бобра горлышко бутылки. – Не знал Святозар, кто его медовуху пить будет, не знал… Знал бы – стекла бы туда натолок или мелких гвоздей добавил, для остроты ощущений…

Остатки медовухи исчезли во рту Бобрика, выбивая своей крепостью слезы.

– Ну, и че теперь? – просипел немного отошедший от первой боли Бобер. – Как ты меня вытаскивать будешь? У нас на двоих всего-то – три здоровые ноги и одна рука, а тут до ближайшего жилья километров двести, если не больше… Дурак ты, Медведь, да и всегда им был…

– Для тебя, ублюдок, я не Медведь, – устало проговорил Игорь – сил почти не осталось. – Я для тебя, скотина, даже не «товарищ», а «гражданин прапорщик»! Ясно, мразь?! И я тебя вынесу. Сдохну, но вынесу! Чтобы на тебя, волчина, люди посмотрели…

– Сдашь братишку?

– Ты, падаль, мне не братишка! – Игорь говорил уже в каком-то полубреду. – Ты «дух»! И стал им тогда, когда Зяму убил… Я тебя вынесу и отдам Шишке и Соболю – пусть они на тебя, сволочь, посмотрят…

Игорь забылся в глубоком праведном сне человека, сделавшего свое дело… И проспал несколько часов кряду.

Разбудил его мокрый нос Гришки, тыкавшийся в его щеку.

– Что, малыш, жрать охота?

– М-мэ-э! – подтвердил его догадку Гришка.

– Ладно… Только я тебе кроме каши и дать-то ничего не смогу. Будешь солдатскую кашу лопать, а? – Он перебирал пальцами густую Гришкину шерсть. – Ты ж мужик! Солдат, не девка – не все ж тебе мамкину сиську сосать!

– М-мэ-э! – подтвердил медвежонок.

– Ну, вот и хорошо…

Организм Медведя отказывался подчиняться, но Игорь все же, совершив над собой нечеловеческое усилие, поднялся…

В носимом «хозяйстве» Бобра оказался даже котелок! Его-то и поставил на костер наш герой. А через два часа – не городская газплита все же – Гришка с упоением поглощал сладкую пшеничную кашу.

– Дай пожрать, падла! – потребовал вдруг Бобер, следя голодными глазами за медвежонком.

– Подождешь! Мне ребенка накормить надо – я ему жизнью обязан… А ты после него похаваешь, если что останется…

– Значит, я хуже этого звереныша?!

– Ты! – Медведь подскочил к своему пленнику и схватил его за заросший щетиной подбородок. – Ты даже хуже моего говна!..

Он говорил в самое лицо Бобра, обжигая его своей ненавистью:

– Я тебя, крыса саблезубая, могу завалить в любой момент, и меня суд оправдает, если вообще твой вонючий трупешник найдут в тайге – ты и так беглый… И я тебе, падаль, советую не дразнить Медведя – видит бог, я держусь из последних сил! А если припрет совсем, не сомневайся – я это сделаю!!! Понял? Я спрашиваю! Понял, гнида?!!

– Понял, – проворочал языком Бобер.

– Вот и хорошо. – Игорь резко отбросил от себя этот колючий подбородок, словно держал в руке что-то мерзкое, типа слизняка. – Пожрешь после Гришки – ему питаться надо, у него организм растет. А тебе, в общем-то, уже и ни к чему…

Медвежонок слопал почти все, оставив совсем немного каши на дне котелка.

– На, жри! – Игорь поставил полупустой котелок перед Бобром.

– Руки развяжи…

– Ага, и ложку дать… Так пожрешь! Если сумеешь…

Он с отвращением наблюдал за тем, как Бобер, встав на колени и сунув голову в котелок, пытался есть, а самого раздирали сомнения.

«Он прав – пешком мне его не вынести. Судя по карте, до Иртыша действительно не меньше двух сотен кэмэ. А если по реке?.. Туй сильно петляет, но течет довольно быстро. Стоит попробовать – это может получиться. Только нужен плот…»

Игорь с сомнением посмотрел на толстые стволы деревьев, окружавшие поляну, и прислушался к своему измученному организму. Хотя это было излишне. Его тело настойчиво требовало к себе внимания и лечения – все, абсолютно все болело тягучей, застарелой, но при этом острой болью.

Определив свое состояние как «поганое», Медведь отвинтил от ручки Святозарового ножа колпачок и вытряхнул на ладонь шприц-тюбик с обезболивающим средством.

Он был знаком с действием этого препарата, но не знал одного – как оно подействует, если применить его так, как он задумал.

«Ладно! – решил он все же рискнуть. – Выбора все равно нет. А если начну загибаться, то Бобра завалить теперь не долго – карабин под рукой…»

И он всадил иглу прямо в живот, выдавливая содержимое шприца.

Действие лекарства было странным – весь живот Медведя словно онемел… То есть боль была, но какая-то далекая. А вот тело… Игорю показалось на миг, что оно вообще не его…

– Дела-а… – прохрипел он и с трудом поднялся, прихватив топор.

Он стал рубить небольшие, не толще руки, деревца и сносить их к реке…

Он рубил, относил и связывал их в плот прямо в воде.

Рубил, носил и вязал…

Носил и вязал…

Не ощущая течения времени. Как заведенный робот…

До тех пор, пока не услышал слова Бобра:

– Упрямый ты, прапорщик. Надеешься, что у тебя получится? Хотя… Получится, скорее всего… Если от «дизухи» и заражения крови не загнешься…

Игорь непонимающим взглядом посмотрел на своего пленника, а затем в то место, куда тот смотрел.

Это был плот. Размером три на три метра, в четыре ряда жердей, он преспокойно мог выдержать десяток человек. Медведь и не заметил, как его соорудил…

– Не загнусь, не надейся… – Он бросил на плот последнюю трехметровую жердину вместо весла и стал сносить на «плавсредство» все пожитки.

Затем отволок и бросил на плот стонущего Бобра. Гришка уже давно находился на плоту – мореплавателем он был, не иначе…

И Медведь взялся за «весло», чтобы, наконец, отчалить…

Но… Этот плот так никогда и не пустился в свое плавание…