Разведывательно-диверсионная группа. Медведь - Негривода Андрей Алексеевич - Страница 46

Через восемь часов этого безумного марш-броска, когда на тайгу спустились сумерки, Леший вдруг остановился.

– Все, Игорь, тормози!

– Сдох?

– Сдох… – подтвердил Леший. – Боюсь, «мотор» не сдюжит…

Святозар с каким-то остервенением мял ладонью грудь.

– Оставайся…

– Подожди… Сядь! – Леший расстегнул рубашку и откинулся спиной на ствол большой сосны. – Теперь торопиться не след – мы их почти нагнали…

– На сколько это «почти»?

– Часа три назад они тут были, не больше…

– Ну, так и пошли!

– Стой же! Тебе говорю!.. Ночевать они будут. Как пить дать… Женка-то твоя, судя по следам, то ли устала, то ли еще чего, но ночью идти не сможет, и бросить он ее не бросит, раз уж столько за собой протащил…

– С чего ты это взял, Леший? – заволновался Медведь.

– А блюет она… Такое бывает с сильного устатку, а мож, какой продукт не тот съела, и он теперича назад просится… Не в том суть – это не смертельно! А вот то, что они ночевать станут, – это наверняка!.. И мы передохнем чуток, а ближе к рассвету и поскачем дале…

Эх! Знать бы тогда Святозару, как он ошибался!

Да и Медведю… Да только… Игорь тоже устал. И израненное бедро давало о себе знать тупой, тягучей болью…

Да что уж теперь?..

Они поужинали наскоро копченой рыбой и, не разжигая костра – в тайге ночью костер заметен за несколько километров, если смотреть с сопки, – улеглись спать прямо на траве…

И проснулись одновременно.

«Командирские» Медведя показывали 3.15…

– Ну что, пошли? – спросил Игорь.

– Пошли…

И вновь повторился вчерашний день. …А к исходу третьего часа этой безумной погони…

Они вдруг вырвались на простор…

Огромное по таежным меркам, в несколько квадратных километров, абсолютно дикое поле. Его даже поляной назвать было нельзя. Здесь совершенно спокойно мог бы приземлиться «Ан-2»…

Утренний туман белесым маревом кружил над верхушками деревьев и уже почти исчезал, открывая удивительно голубое небо…

И ничто не предвещало беды…

Да только бежавший впереди Медведь вдруг резко остановился и припал одним коленом к земле. Леший едва успел среагировать, чтобы не налететь на него со всего маху.

– Че? – выдавил он из себя.

– Тсс! – Игорь приложил к губам палец, требуя тишины.

Затем он сделал ладонь ковшиком и приложил ее к уху, давая понять Лешему, чтобы тот слушал.

В этой звенящей утренней тишине… Хотя нет! Тишины не было. Тайга жила своей жизнью: шумел ветерок в листве деревьев, что-то где-то шуршало, потрескивало… Но во все эти обычные звуки вплетался еще один, абсолютно посторонний:

– И-к! – И через несколько секунд опять. – И-к!

Леший уставился недоуменно на Игоря, задавая немой вопрос: «Икает ктой-то?»

Медведь кивнул головой. Да и невозможно было ошибиться, человек все икал и икал…

Игорь показал двумя пальцами на свои глаза, потом ткнул указательным пальцем в сторону звука, затем показал на карабин Лешего и на толстенный раскидистый дуб, стоявший у кромки леса. И Святозар понял.

Так они и поступили: Леший со своим карабином стал взбираться на ветви дуба все выше и выше, а Медведь, пригибаясь к самой земле, стал красться на звук…

Через долгие четверть часа они практически одновременно увидели одну и ту же картину…

В зарослях высокой, по пояс, травы, где-то посредине этого поля был вытоптан небольшой пятачок…

Лена сидела на земле, сжавшись в комок и обняв ноги. На ней были жалкие разодранные остатки одежды, да и сама она была какого-то синюшного цвета. Ее била крупная дрожь, и она громко икала.

Медведь выжидал, опасаясь засады, а его естество толкало к жене.

«Нет. Не похоже на засаду, – решил он наконец. – Скорее всего, ее просто бросили…»

Медведь кинулся к Лене:

– Ворона!

Она подняла на него свои покрасневшие глаза и, протянув руки навстречу, прошептала:

– Я знала, что ты нас найдешь, Игорек! Я все время знала!..

– И правильно делала! – Он нежно гладил щеку любимой. – Лен, Леночка!..

Он нежно тискал ее, а в душе нарастала волна гнева:

– Что это на тебе? Это он сделал?! Он тебя?..

– Это я сама разорвала… – Она немного отогрелась в мужниных объятиях и почти перестала икать. – Мы тут всю ночь сидим… А тебя все нет и нет… И ни единственной тряпочки… Вот я все на себе и разорвала… А потом замерзла…

Медведь только сейчас понял, что Лена находится в какой-то прострации, а скорее в шоковом состоянии.

– Лена! Ленка! Ты меня слышишь? – Он стал трясти ее за плечи. – Ты меня узнаешь?!

– Конечно, Игоречек, – совершенно без эмоций ответила она.

– Кто «мы»? О ком ты говоришь? Почему на тебе вся одежда разодрана? Лена!!!

– Я и Гриша, друг твой… Я его оттуда выволокла. – Она показала на противоположный край поля, где опять начинался лес. – Тяжелый… А потом все и разорвала, что смогла… Нет же ничего… А ночью холодно…

– Где он? Где Гриша?!

– Там… – Она опять показала в сторону леса.

А в это время в двадцати метрах от них с каким-то странным выражением глаз пронесся Леший. Он бежал, не разбирая дороги, к какой-то точке.

Медведь перебросил через свое мощное плечо жену и бросился догонять Святозара… …Гриша лежал на таком же вытоптанном в траве пятачке в паре десятков метров от кромки леса.

– Братан… – Леший смотрел на своего мертвого брата, находясь в ступоре. – Куда ж ты торопился-то, братан? И ушицы даже не поел, в последний-то раз…

Крупные, горькие слезы текли по морщинистым щекам в один миг состарившегося на десяток лет таежника…

Зяма…

Его плечи и бедра были замотаны пропитавшимися насквозь кровью остатками Лениной одежды. Осунувшееся, какое-то иссохшее, заросшее щетиной лицо. И глаза… Широко раскрытые глаза…

– Я все разорвала, что смогла. – Лена смотрела на мертвого Зяму. – Да только ж где тряпок было взять?.. А потом замерзла…

Она все еще находилась в шоке. И Игорь применил радикальное средство – он стал наотмашь хлестать ее по щекам.

– Говори, Ленка! Говори, Ворона!!! – Ее голова моталась из стороны в сторону под ударами Медведевых ладоней. – Что тут произошло?!.

– Хватит, Игорь! Все!!! – Ее взгляд стал осмысленным, и, приложив свои ладони к пылавшим огнем щекам, она тихонько заплакала.

– Говори! – потребовал жестко Медведь.

– Он зверь! Дикий зверь!

– Это я знаю! Дальше!

– Гриша все это время пытался уговорить их сдаться… Да только… Они его не слушали…

– Дальше! Дальше говори! Лена, соберись – это очень важно! С прошлой ночи начни. Почему он своего напарника убил?

– Тот все время ко мне приставал… А прошлой ночью изнасиловать хотел… А этот не дал. Избил его сильно. А потом, утром, когда мы все вместе в гору поднялись, тот, второй, опять на меня набросился… А этот его и убил…

– Бред какой-то!

– А потом мы побежали. Он все время нас подгонял… До самого вечера… Мне плохо становилось несколько раз… Рвало… А он все гонит и гонит… Гриша ему все говорил, что так нельзя, что отдохнуть надо, а он не унимался… А когда сюда вышли вечером, я уже совсем идти не могла. Он меня ногой в живот ударил, и меня опять вырвало… Гриша ему и сказал, что он, мол, только с женщинами и слабаками воевать умеет. Вот тогда тот и взбесился… Развязал ему руки и дал нож. Говорит: «Ну, давай, покажи, какой ты боец!» Они на ножах дрались… А потом, когда Гриша уже и подняться не мог, развязал мне руки и сказал тебе привет передать… А потом ушел… Я Гришу перевязывала, как смогла, а потом вытащила из леса…

– Лена, как он сказал привет передать? Как он это сказал? Слово в слово!

– Сказал: «Медведю своему от Бобра привет передай. Скажи, чтобы дальше не шел за мной, или я его так же сделаю». И ушел…

– Вот теперь все ясно…

Игорь смотрел на своего погибшего друга и понимал, что теперь он просто обязан закончить это дело…

Зяму не просто убили. Его обрекли на медленную смерть от потери крови. По-садистски утонченную смерть. Медведь не понимал, как, но Гриша пропустил четыре разящих удара. Бобер знал свое дело – он маховыми рубящими ударами вскрыл на Зяме подмышечные и паховые артерии… Он не оставил Грише ни единого шанса – остановить такое кровотечение не всегда удается даже в больнице, что уж говорить про полевые условия…