Десятый самозванец - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 80

— Вам нужно быстро одеться и уходить отсюда, — сообщила девушка…

— Куда уходить? — деловито спросил Акундинов, влезая в штаны и натягивая камзол. Делал он это быстро, но без суеты.

— Сегодня вечером крестьяне привезли нам припасы. Они сказали, что в деревне объявились какие-то люди, которые спрашивали о вас, — объяснила Ильзе. — Они приехали не из Стокгольма, а из Упсалы. Господин Олаф приказал отвести вас в сторожку.

— Я готов! — объявил Тимофей, вкладывая ножны с саблей в петлю перевязи и завязывая под горлом плащ. Кроме того, у него еще имелась сабля, нож и маленький пистолет — тот самый, отобранный у дворянского сына.

— Вот, возьмите, — сказала девушка, вытаскивая из-под передника два огромных пистолета: — Заряжены! — предупредила она.

Тимофей засунул пистолеты за пояс, искоса поглядев на девушку. Ильзе была в обычной одежде — в длинной юбке с передником, толстой вязаной кофте и чепце. Правда, имелась еще торба, а на плечи был наброшен большой платок. Обута недотрога была не в обычные деревянные, а в кожаные башмачки. Если убрать это бесформенное тряпье, то девушка была бы очень и очень. Хотя сейчас не до любовных шашней. Хрен знает кого там принесло по его душу, но лучше всего потихоньку убраться.

Шли долго, до самого рассвета. Ильзе вела спутника так, как будто ходить по темному лесу ей было привычное дело. И хотя дорога в основном шла по песку, а болотца были по-летнему неглубокими, но Тимофей притомился. Тридцать пять лет — это вам не семнадцать. Девчонка же шла так шустро, как лисенок… Время от времени она оглядывалась, чтобы проверить состояние ее подопечного.

— Еще немного! — утешала его девушка. — Нужно пройти до оврага, а там — та самая небольшая сторожка.

Часа через два, когда окончательно выглянуло солнце, показалась и сторожка — маленький домик, сооруженный из неокоренных бревен.

Ильзе с усилием открыла маленькую, набухшую дверь и облегченно сказала:

— Ну вот мы и пришли.

Избушка была совсем маленькая — сажени две в длину и столько же в ширину. В ней находились две широкие лавки и столик, вот и все. Как понимал Тимофей — эта сторожка была сделана либо охотниками, либо егерями лишь для того, чтобы не ночевать под открытым небом.

О таких охотничьих домиках он слышал еще на родине, хотя самому видеть их не приходилось. Ну, не охотник он. Однако Акундинов помнил, что в русских зимовках всегда имелись небольшие очаги, какая-нибудь посуда (хотя бы котелок), что-нибудь из припасов — крупа, сухари, соль, короче говоря, то, что долго не портится. Говорили, что многим охотникам это спасало жизнь. На севере России избушки ставили на высоких пеньках, чтобы зверь не добрался. Эдакие избушки на курьих ножках.

От усталости пока что не хотелось даже есть. На всякий случай Тимофей заглянул под лавку, рассчитывая, что там может оказаться что-нибудь нужное, но там было пусто. «Жалко!» — с грустью подумал он, понимая, что уже скоро есть захочется. Вспомнив слова умных людей о том, что сон заменяет еду, решил пока вздремнуть. Сняв с себя плащ и выложив на стол оружие, только сейчас заметил, что девушка продолжает стоять.

— Ты чего? — удивился Тимофей. — Ложись, отдохни.

Девушка благодарно улыбнулась и робко устроилась на краешек. Сидела же так напряженно, будто аршин проглотила.

— Э, так не годится! — решительно сказал Тимофей, принимаясь за обустройство. Он застелил лавку своим плащом, потом снял с девушки ее платок и едва ли не силой уложил ее к стенке. Возможно, не будь Ильзе такой усталой, она бы не согласилась лечь рядом с незнакомым мужчиной.

— Не съем я тебя, не съем, — сказал Тимофей по-русски, укладываясь рядом, а потом добавил по-шведски: — Я — не волк, а ты — не Красная Шапочка. Не проглочу!

Возможно, что и в Швеции есть такая быличка. Ну а если и нет, то ничего страшного. Тимофей, улегшись с краю, укрыл и себя и девушку платком. Оба легли не раздеваясь, даже обувь не сняли.

Ильзе заснула мгновенно, как засыпают маленькие дети, набегавшиеся за день. Акундинову, несмотря на усталость, не спалось. Что-то было не так. Нет, он не думал о том, что Ильзе заведет его в засаду, так как в этом не было смысла. Проще было бы убить прямо на месте, а тело спрятать. И совершенно неважно, кто явился по его душу — русские ли (или кого там нанял дьяк Алмаз Иванов?), придворные, недовольные появлением нового фаворита. Смущало что-то другое. Только вот что? По старой привычке Тимофей стал перебирать возможные причины. Ильзе? Лес? Домик? Точно — домик! Вернее, не он сам, а то, как он стоит.

— Ильзе! — громким шепотом сказал Тимофей. — Вставай, девочка!

Девушка, с трудом проснувшись, вдруг чего-то испугалась и, резко сорвавшись с тесного ложа, забралась в угол. Может быть, девчонка решила, что сейчас к ней будут приставать?

— Нужно уходить! — твердо сказал Акундинов, вставая, беря со столика пистолеты и закутываясь в плащ.

Ильзе недоуменно хлопала глазами, но спутник, бросив ей платок и передав сумку, которую девушка использовала как подушку, вышел вон, в лес, заполненный утренним солнцем и туманной дымкой.

Избушка была хороша. Ну просто замечательна. Те, кто ее строил, место выбирали грамотно — в низинке, чтобы была защита от ветров, и рядом с оврагом, чтобы вешним водам было куда стекать. Однако она была рассчитана на охотников, которые нуждались только в охоте на медведей да лосей. Для Тимохи же оставаться в таком месте — самому себя загнать в ловушку. Преследователям достаточно посадить одного человека с мушкетом сверху, чтобы держать на прицеле дверь, а там и бери их голыми руками. И бежать некуда, кроме оврага. Далеко не сбежишь… Учитывая опыт военных действий с казаками Хмельницкого, а потом с волонтерами и дворянами Рокоци, Тимоха был уже не новичком в военном деле! Стало быть, нужно выбирать местечко повыше.

— Где тут горку какую найти можно? — спросил Тимофей у девушки, которая покорно вышла следом. Как это иногда бывало, спросил он по-русски. Пришлось поправиться: — Гипт эс хир айн бергхен?

Сказал по-немецки, но девушка, пожав плечами, повела его дальше. Примерно саженей через двадцать-тридцать обнаружилось то, что нужно, — небольшой холм, проросший густым кустарником. С трудом забравшись наверх, Тимофей остался доволен — теперь никто не подойдет незамеченным. С возвышенности открывался прекрасный вид на лес с высокими корабельными соснами. Осмотревшись, Акундинов стал готовить место для стоянки — обломал лишний кустарник, утоптал траву. Ильзе в это время сидела, прислонившись спиной к единственному дереву, и зевала, широко раскрыв свой хорошенький ротик…

— Все! — сообщил Тимофей девушке, расстилая поверх веток свой многострадальный плащ: — Ложись, спи.

— Вы не голодны, господин Йоханн? — поинтересовалась барышня сквозь зевоту.

— А что, что-нибудь есть? — заинтересовался Тимофей.

Девушка деловито полезла в свою торбу и вытащила оттуда солидный кусок хлеба и сыр.

— Кушайте, господин Йоханн, — сказала Ильзе, протягивая еду. При этом, как заметил Тимофей, она украдкой сглотнула слюну.

— Давай-ка, милочка, мы с тобой так сделаем… — предложил Тимофей, доставая нож. Поделив незамысловатое кушанье пополам, он протянул половину девушке, сказав: — Это ты обратно убери в сумку. Неизвестно, сколько еще сидеть придется. А вот это, — поделил он оставшуюся часть еще раз, — давай сейчас съедим. Держи.

Девушка согласно кивнула и, убрав «излишки» в сумку, стала торопливо есть. Дожевав все до последней крошки, она вытащила из сумки маленькую фляжку, отхлебнула глоточек и протянула Тимофею. Там оказалась водка. Сделав небольшой, но основательный глоток, Тимоха повеселел. Что же, теперь вроде бы все не так страшно. Еда есть, водка тоже. Ну а то, что еще и девка под боком, так и совсем хорошо. Пока, правда, никаких планов на Ильзе он не строил.

Заснули оба рядышком, как два голубка, укрывшись все тем же платком, оказавшимся большим и теплым.