Как развеять скуку - Болдырева Ольга Михайловна - Страница 22

Теперь они снова смогли найти способ выйти из снов. И я даже не представляю что делать. Внутренний голос попробовал сказать, что не надо было хвастаться своим всемогуществом, но тактично промолчал, понимая, в каком я нахожусь состоянии.

Так, похоже, они появились недавно. Но что же делать?..

Чёрт. Я даже не восстановился пока ещё. Отправить сообщение Элли не могу. Подумал: на своих землях, чтобы было веселее, а то скука достала, надо расслабиться! При-ду-рок! Решил, что нечего мне бояться. Я же бессмертен…

А мои подданные — нет. И светлые тоже.

Нет, конечно, сонники, после того, как сожрут здесь всё живое, издохнут от голода. Но мне придётся отстраивать этот мир заново…

Неужели нет выхода?

Четвёртый раз в жизни я ощущал свою полную беспомощность.

Первый: когда мне было только пятнадцать лет с моего появления во множественной вселенной. Когда над первым и самым родным домом ещё не светили непридуманные звёзды, и я вдруг понял, что остался самым старшим в семье, которой уже не было. Кажется, именно тогда первый раз отступила ненависть под властью других чувств.

Второй: когда я чуть-чуть не успел спасти дорого мне человека.

Третий, когда Иллис — мой первый советник, перед тем как убить себя, чтобы стать духом, сказал — его небольшая армия готова истребить сонников. А я смотрел, как они уходят к их логову, чтобы там исчезнуть навсегда. Когда видел его улыбку.

Четвёртый сейчас…

— Не плачь, малыш. Всё ещё образуется… — Старый оборотень ласково потрепал меня по голове. И грустно улыбнулся.

Глава 9

Их вели по длинным коридорам, галереям, лестницам. Если сначала Алир пытался запомнить дорогу, то на энном по счету повороте бросил эту затею. В замке сонников было красиво. Приглушенный свет выхватывал и жидкой темноты громады залов, странные овальные окна, выходящие в непонятную пустоту, старые стены и спины их проводников. Сиятельная леди успела в двух словах объяснить, что они нарвались на такое, рядом с чем Князь и не валялся.

Рыцарь упрямо помотал головой. Даже если эта напасть может угрожать светлым землям, для начала все равно нужно уничтожить Тёмного, раз он ничего не предпринимает для спасания своих подданных. А уже потом думать, как убрать этих монстров. Хотя пока их вели вовсе не монстры. Крепко сбитые мужчины, и фигуристая женщина, скрывающая лицо за плотной вуалью. Напасть на них не получилось. Меч не причинил соннику никакого вреда. Заклинание Леллина проигнорировали. А когда рыцарь попробовал кинуться на сонников с кулаками — его избили. Ничего, боль можно и потерпеть. Вот только интересно, где Габриэль? Мальчику удалось сбежать? Он бросил их? Или наоборот, пытается спасти?

Надо сказать, представления Алира о тёмных за эти дни перетерпели значительные изменения. Но веры в проводника пока было мало для того, чтобы думать, что он решит рискнуть своей шкурой ради светлых нанимателей.

Шедший рядом монашек торопливо читал молитву. Гном сочно ругался, поминая весёлого крестьянина и его отношения с Тёмным Князем. Анабель, Лин и Хелена молчали, но если принцесса с вампиркой молчали скорее от испуга, то сиятельная леди, судя по выражению лица, вела с собой очень ожесточенный спор.

Сонники переглядывались. Их плотоядные многообещающие улыбки, показывали их намеренья лучше всяких слов.

— Почти пришли, — пробасил один из мужчин, — добро пожаловать на кухню, блюда…

Женщина остановилась поправить вуаль, и рыцарь отчетливо увидел, что у неё было два рта.

— Свет! — воскликнул он, и не думая, снова кинулся на сонников, надеясь, что теперь у него получится хоть чуть-чуть кого-нибудь достать. В сказку об их неуязвимости он пока не верил.

Зря. Почти сразу его повалили на пол, а дальше удары посыпались со всех сторон. Сонникам нравилась сопротивляющаяся пища, но сопротивляющаяся не так отчаянно. Дерущийся обед стоило приручить. А его друзья пусть постоят и посмотрят. Всё равно никуда деться не смогут.

Наверное, за всеми своими размышлениями я не заметил, как уснул. Боль в спине то, утихала, то, стоило мне только не так повернуться, снова вгрызалась в лопатки. И её накатывавшие волны мерно меня укачивали, погружая в тревожный, неправильный мир сновидений.

Проснулся, когда из небольшого окошечка под потолком начали пробиваться первые робкие лучики. «С добрым утром, милый!» О, а вот и моя шиза проснулась. Давно не слышались, родная. Как жизнь? «Скажи, как ты себя чувствуешь, и я скажу, что ты тупица!». Спасибо, дорогая, ты как всегда тактична. «Вся в тебя!» Ну, да, конечно, мы же… А кто мы? Ну, вот, видимо меня так сильно приложили, что я забыл.

«Ага, а ты думал, что склероз к существам вроде тебя сунуться побоится?» Ну-ну… Если бы ещё вспомнить, почему мне очень хочется ответить, что я уникален в своём роде? «Просто у тебя мания величия, милый…»

Ну вот, за такими пререканиями с самим собой я окончательно и проснулся. В общем, действительно странно. Я отчетливо помню, что ещё пару веков назад такого раздвоения личности у меня не было. А теперь, откуда не возьмись, появилось. Причем одна личность с подозрительными бабскими замашками. Ох, не нравиться мне все это. И то, что много вспомнить не могу…

Герион, пока я спал, накрыл меня небольшим одеялом. Я оценил заботу оборотня, плотнее укутался в него, так как незавершенный процесс регенерации отнимал кучу сил, и мне было ужасно холодно. Потом чуть-чуть повернулся, что бы ещё раз оглядеть каморку, где был заперт, новым взглядом, и всё ещё раз проанализировать более-менее ясным рассудком.

Как оказалось, кроме меня с Герионом ещё здесь был заперт плотно сбитый низенький мужичок. Обычный крестьянин-трудяга, оказавшийся не в том месте не в то время. То ли вёз что-то в другую деревню, то ли ехал в гости или из гостей, Тьма его знает! Сейчас он спал как раз под окошком на большом мешке соломой, во сне нервно дрыгая левой ногой. Интересно сколько здесь ещё камер подобных этой? И что с моими спутниками? Живы или их уже слопали?

Вопросов было предостаточно.

Но хуже всего было то, что я начинал волноваться за этих светлых недотёп. Нет, вы не подумайте, это не так уж и необычно, и я вполне способен на чувства привязанности, дружбы или симпатии. В принципе, чисто теоретически я и влюбиться могу. И на практике даже проверял. Только надолго это не продлилась. Люди имеют дурную привычку умирать. И если от старости избавить их — раз плюнуть, то такой непредвиденный фактор, как падение с лестницы и перелом шеи, предугадать и вылечить невозможно. Особенно, если не взяться за это сразу. Впрочем, я отвлёкся. Просто никак не ожидал, что привяжусь к этим светлым так скоро. Хотя с таким положением дел и наличием голодных сонников скоро от них придётся отвязываться.

Жаль, конечно. Может их ещё удастся спасти? Если не всех, то хоть нескольких. Я вспомнил Лин, и тут же понял, почему вампиры так стремились перебраться подальше от этой долины.

Так-с… но почему до меня не дошло никаких слухов? Почему сами вампиры мне ничего не сказали?! Точнее слухи-то доходили, но, по словам Авуса такие слабые, что обращать на них внимание — глупость.

Было очень неприятно признавать, но, похоже, скоро прозвучит очень мерзкое слово «предательство». Кто-то из ближнего круга? Элли тут же отпадает, во-первых: он не умеет лгать — точнее не умеет скрывать ложь и совершенно не любит обманывать, а во-вторых: просто не может меня предать, потому, что не умеет этого делать. Я скорее поверю, что это я предатель, чем в то, что Элли. Кто дальше? А дальше придётся проверять всех…

Но это будет уже неважно, если не остановить сонников. Тьма, если бы я не решился на эту авантюру, до сих пор не знал бы о том, что они вернулись…